За Нику воины. Художественный дневник

Это, так сказать, финансовые дедалы, и их тоже нужно учесть. И учли, и для них даже специально была придумана экспозиция «Новые лидеры», где каждый желающий мог купить себе место, заплатив всего пятьсот у.е. в долларах США. На пресс-конференции по поводу всего происходящего скромный хронист даже поинтересовался у оргкомитета, нет ли тут какой-то излишней, что ли, обнаженности приема, когда место национального лидера продается по такой демократичной к тому же таксе. На что мне резонно ответил член оргкомитета Алексей Бавыкин :«Какой же ты национальный лидер, если у тебя пятьсот баксов нету? А если нету, так я тебе одолжу!» И академик Хайт, бессменный член жюри по статьям об архитектуре, даже просветлел от удовольствия, как меня лихо срезали. Стоит ли говорить, что член оргкомитета Бавыкин тоже был в конкурсе, хотя, к сожалению, и не в области статей? И вдруг этот дурацкий дух фрондерства и капустника, проявившийся в джазе, прорвался наружу и сломал все планы. Решили восстать на показуху. Но поскольку в первоначальном плане все было схвачено, членам жюри и оргкомитета, председателям и президентам не оставалось ничего другого, кроме того как фрондировать против самих себя. Уже несколько лет в художественных кругах самым модным является слово «шизоидный», и тут у наших дедалов, отличающихся в целом такой приятной и спокойной целостностью натуры, получилась ситуативная коллективная шизоидность. В качестве членов жюри они бескомпромиссно боролись с собой же в качестве конкурсантов, которые стремятся получить приз благодаря своему положению. Правда, до личной шизоидности, слава Богу, никто не дошел, и каждый боролся не против себя, а против соседа, но в итоге не прошел ни один гешефт. Ни Гнедовский, ни Кузьмин, ни организовавший фестиваль Чернихов, ни даже толстосум Бавыкин не стали дедалами. Они с трудом вырвали друг у друга какие- то дипломы первой, второй и третьей степени, обиделись на них еще больше, чем если бы ничего не получили, переругались, вышли из состава и обещались, что ноги их там не будет. Остается надеяться, что только до следующего года, когда все будет по уму – всех дедалов без ложной скромности наградят «Дедалами», а в области «новых лидеров» чувствительно повысят таксу или вообще пойдут на более разумный в данном случае принцип аукциона, и кто больше всех заплатит, то и станет «Дедалом», и тогда уж господин Бавыкин своего не упустит. Но пока «Дедалом» Нику урезонить не удалось, потому что, хотя и на «Нике» бывает множество всяких накладок, но такой чепухи не случается. Казалось бы, на этом можно было прервать богатырский поход, но, очевидно, еще остался нерастраченный пафос, и он перешел в «Золотое сечение». «Золотое сечение» в принципе премия гораздо менее престижная, потому что она называется в среднем роде, и к тому же не все те, кто по статусу своему дедал, отчетливо представляют себе, что это такое, и думают, что хотя это нечто золотое, но, возможно, довольно болезненное и не совсем соответствующее их статусу. Поэтому, как правило, они в этой процедуре не участвуют и сидят в стороне. Но когда проваливается наступление первого эшелона, вперед идет засадный полк, и пришлось сечению перенимать эстафету. Как сформулировал в своем выступлении на торжественной церемонии по поводу вручения «Сечения» председатель московского Союза Виктор Логвинов, «у нас появились спонсоры, и потому мы приблизились к цели. Есть реальная возможность заткнуть за пояс «Оскар» с «Никой». В лучших традициях председателей Союза он сделал ударение в слове «Оскар» на второй слог, ясно обозначив и цель – победу над этим противником, и презрительное отношение к нему, отчасти уже и поверженному. С «Никой», однако же, обошелся уважительнее, произнес ее название как это принято, потому что уже видел, как старшие товарищи обломали зубы об ее крылья. Первое «Золотое сечение» малодостойно озвучивал ансамбль «Кохинор и рейсшинка», второе – с редким блеском прирожденного шоумена провел архитектор Андрей Кафтанов, третье, по словам того же господина Логвинова, решили провести еще лучше. Вел его заместитель председателя Союза Андрей Таранов. Любимец архитектурного цеха, он заслужил всеобщее обожание за счет характерной располагающей внешности, а  также выдающихся душевных качеств. Увы, вид его мало совместим со статусом церемонии, стильностью и торжественностью должной превзойти «Нику», где в роли ведущих подвязаются герои-любовники. Он более подходит к эпикурейским радостям фуршета, который должен церемонии воспоследовать. Выход был найден остроумнейший. Таранов вещал из-за кулисы, сам, на манер покойного ведущего программы «Что? Где? Когда?», публике не показываясь. Слышен был только голос, великолепный драматический баритон. Данные ему природой голосовые богатства он еще усилил сценарием, добившись недетского саспенса. Все проходило в темноте. На сцену проецировалась картинка построений «золотого сечения», исполненная исключительно коряво, видимо для демонстрации преимущества ручного рисования над компьютерным. Всю церемонию сечение отчаянно подрагивало, заставляя присутствующих волноваться, не исчезнет ли вовсе. Ведь по замыслу все должно быть лучше «Ники», и было бы неловко, если бы техника совсем уж подвела. Это и само по себе напрягало, а кроме того, первые двадцать минут церемонии, кроме дрожащей кривули сечения, на сцене вообще ничего не было. Богатый баритон Таранова зачитывал имена членов жюри .«Гнедовский Юрий Петрович, президент российского Союза архитекторов». Бурные аплодисменты. «К сожалению, Юрий Петрович находится в состоянии долгой продолжительной международной командировки». «Розанов Евгений Григорьевич, вице-президент Академии художеств, президент Международной Академии художеств». Бурные, ободряющие аплодисменты. «К сожалению, Евгений Григорьевич плохо себя чувствует». «Хан-Магомедов Селим Омарович, академик двух академий».Аплодисменты небурные, но с надеждой .«К сожалению, Селим Омарович не смог прийти в связи с загруженностью». «Пестов Евгений Николаевич, лауреат государственной премии, академик Академии архитектуры».Безнадежные отрывистые хлопки пополам с истерическими смешками, картинка «сечения» дрожит как безумная. И, разумеется ,«Евгений Николаевич был. К сожалению, уже уехал ». Музыка, напоминающая траурную. Замысел это тонкий и драматический, потому что в подлинно величественных церемониях всегда должно быть что-то мистическое, а отсутствующий судия всегда страшнее и торжественнее, чем предъявленный публике, и кроме того, весьма пожилое жюри своим отсутствием как бы передавало лиру тем, кто все-таки дошел до церемонии. Тема была блестяще подхвачена президентом РААСН Александром Кудрявцевым, которого глас Таранова вызвал на сцену вслед за объявлением отсутствующего жюри. Тот вышел под бравурный марш, сам тоже бравурный, но дойдя до середины сцены, растерялся и стал диковато озираться вокруг, а потом вдруг воскликнул: «А, вот вы где! А я вас потерял». Видимо, он нашел закулисного Таранова, но из зала казалось, что обращается он то ли к сущей пустоте, то ли к теням членов жюри. Прямой и смелый контакт с потусторонним – сильный момент, некоторым обозревателям гламура стало плохо, и они вышли из зала. Например, когда голос ведущего объявил, что журнал «Салон» назначил свою собственную премию в интерьере, то никто от журнала не вышел, музыка зазря играла три минуты, а потом тот же голос, всерьез погрустнев, заявил, что «в любом деле бывают трагические накладки». Взяв в расчет все остальное, прямо страшно подумать, что за черти унесли представителя модного журнала. В общем, здесь гораздо ближе удалось подойти к заветной цели, к победе над «Никой», пусть даже и не по всем разделам, а в жанре триллеров и баек из склепа. Пожалуй, только одно немного не соответствовало этому блестящему замыслу, а именно соревнующиеся работы. Они слабо соответствовали избранному жанру таинственного и волнующего, им не хватало нужной замогильности. Я бы даже сказал, в них был какой-то позитивный задор. Возможно, для уедания «Ники» следовало бы перегруппировать силы: пустить творчество дедалов по сценарию баек из склепа, и, напротив того, золотых сеченцев направить по бульвару под джаз. Но не факт, что и это бы обеспечило полную победу. Тут вот какое приходит в голову соображение – одной процедурой все-таки «Нику» не осилить. И в «Золотом сечении», и в «Хрустальном Дедале» победили жилые дома на окраине города, выполненные по-новаторски, по-пионерски. Но граждане, кроме тех, которые в них живут, возможно, не смогут в силу художественной неразвитости и незнакомства с тайнами архитектурного мастерства (в сражениях со строителями и инвесторами) приковаться вниманием к этим объектам так же, как приковались западные граждане к разным там Гери. Да и даже жители домов буквально испоганили скромные интерьеры этих построек кичливыми работами так называемых дизайнеров, столь далеких от идеалов нашей архитектуры, что жюри «Золотого сечения» решило даже не присуждать ни одного приза в номинации «интерьер»,чтобы указать халтурщикам их подлинное незавидное место. И это правильно. Но все ж таки, сейчас, обумывая стратегию будущей окончательной победы над «Никой», которой пока, что ни говори, достичь удалось не вполне, а лишь отчасти, хочется сказать что-то, быть может, и неуместное. Возможно, для большего внимания к архитектурным фестивалям необходим элемент какого-то что ли художественного жеста.Даже форм, где-то не вполне мотивированных требованиями инсоляционными или трассой прокладки канализации и сетей, а идущих, так сказать, от творческой концепции автора. Вообще-то этих авторов, с позволения сказать, творцов, разных фантазеров, трюкачей архитектурной формы, мы благополучно извели. Или перековали, или сплавили в интерьер и вообще на выставки современного, так называемого, искусства. И это правильно, потому что зачем они нам. Но вот в этом конкретном деле, в победе над «Никой», необходимо что-то такое... Я что хочу сказать. Голосом Таранова можно свободно побеждать в любых радиоперекличках и радиофестивалях, в спевках, даже в кино, в номинации «лучший голос за кадром» – это все не оставляет сомнений. Но если есть необходимость что-то показывать, то тут очень помогает элемент визуальной привлекательности.