Снова комиссары. Взгляд на музеи

Из Эрмитажа, как известно, были похищены ценные предметы обихода, сахарницы, золоченые кресты, серебряные ложечки. Некоторые ложечки потом быстро нашлись, но осадок остался.
И вот теперь комиссии, в которую входят не только сами музейщики, но и представители МВД, ФСБ, Генпрокуратуры, предстоит решить, в какой еще из национальных сокровищниц России засели "оборотни в музеях". Отчасти это событие огромного общественного накала, ведь то, что хранится в музеях,– национальное достояние, оно принадлежит каждому. И пусть свой квадратный сантиметр Караваджо каждому выделить невозможно, люди забеспокоились, видя, что им буквально залезли в карман.
Но только тогда, когда в карман залезли, люди узнали, что в их карманах лежит куча ненужных вещей – хуже, чем у Тома Сойера. Какие-то ложечки, сахарницы – вещи, в масштабе отдельно взятой кухни очень значительные и имеющие большую художественную ценность. Но не в масштабе Государственного Эрмитажа, универсального музея. Откуда это взялось – понятно. В каждую помещичью усадьбу, в каждый помещичий дом некогда тоже пришли комиссары тогдашней Росохранкультуры и, помахав наганом, погрузили культурные ценности на подводы. Повезли сдавать Луначарскому. Луначарский принял на вес, скажем, триста килограммов икон и церковной утвари, и сложил в хранилище до полной победы коммунизма.
Белые приходили – грабили, красные приходили – опять же грабили. Мы много знаем историй о том, как вагоны с достоянием республики, спасенные руками музейных работников, уходили в глубокий тыл. Эти истории правдивы, но столько же можно было написать историй о том, что было брошено или уничтожено. После войны при Сталине и НКВД начали создавать списки утраченного, над ними работали главные музейщики калибра Орбели и Грабаря. Полны эти списки? Конечно, нет.
Как сообщил на первом заседании комиссии по музеям первый вице-премьер Дмитрий Медведев, в России более 2 тыс. различных музеев и примерно 80 млн единиц хранения. Цифру мы, может, и знаем – но вид этих единиц нам, полагаю, мало знаком. Теперь нам предстоит пересчитать все чучела ежей, все почетные грамоты стахановцев и сто экземпляров кепки В. И. Ленина, изготавливавшейся для целой сети музеев вождя, более многочисленной, чем сейчас сеть "Макдональдсов".
И вот теперь мы возьмем и все проверим за два года. Так пообещал руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Борис Боярсков. И посетовал, что предыдущие проверки носили формальный характер.
Так вот перед грядущей неформальной проверкой можно поставить две задачи. Одна, пиаровская,– выявить "оборотней", наказать мерзавцев. Вероятно, именно эта задача и будет исполняться вовсю, последуют показательные процессы, по улицам станут таскать антикваров с подбитым глазом, а украденные вещички станут подбрасывать прямо в ФСБ.
А хорошо бы, чтобы кто-нибудь поставил другую задачу! Сделать наконец-то возможно более полную опись того ненужного, что хранится в музейном фонде огромной страны. И когда это станет ясно, немедленно избавить музеи от необходимости беречь то, что даже у жадных антикваров называется "товарной массой". Пусть музеи продадут на открытых торгах то, что не должны пестовать в силу своего имперского статуса. Пусть занимаются делом, а не чахнут над самоварным златом.