Архсовет Москвы – 75. Между принятием и отвержением

www.archi.ru
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)
20.04.2022
Архсовет Москвы – 75. Между принятием и отвержением
Юлия Тарабарина
Объект:
ЖК “REPUBLIC”
Адрес:
Россия, Москва. Пресненский вал, 27
Мастерская:
Меганом
Обсуждение высокоплотного жилого комплекса на Пресненском валу-27 вылилось в дискуссию о допустимых параметрах застройки промзон мегаполиса в целом и полномочиях Архсовета в частности. Проект отправили на доработку с ремаркой, что радикальная переработка все же не требуется. Рассказываем о проекте и об обсуждении. ЖК на Пресненском валу-27 проектируется на территории бывшего Московского электромашиностроительного завода памяти революции 1905 года, к востоку от ЖК Пресня Сити и к западу от строящегося бизнес-центра AFI-Square. Протяженный участок – его длина больше 600 м, – вытянут между Пресненским валом и железнодорожными путями белорусского направления. Общая площадь комплекса – 400 000 м², помимо 11 жилых башен в его состав входит 4 сохраняемых кирпичных промышленных здания завода, дом по реновации, офисное здание и детский сад, общественный бульвар вдоль Пресненского вала, музей железных дорог и гастрономический центр – с двумя последними работает бюро Ильи Ценциппера. Распределение функций. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код © Меганом Генплан. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код © Меганом К западу от участка планируется построить автомобильную дорогу с выездом на ТТК. Ранее, в течение 2020 и 2021 гг., для территории уже было разработано несколько проектов. Новый проект представлял Юрий Григорян, который сразу оговорился, что выступает в данном случае как «так называемый суперархитектор», то есть консультант мастер-плана и автор дизайн-кода (хотя и не любит это слово). Но не автор всех зданий, распределенных между разными архитекторами, среди которых четыре иностранных: Стив Браун, бюро Симпсон Хо, Эйден Поттер, а также Макс Дудлер, и два российских – Wall Рубена Аракеляна и Меганом. Благоустройством занимается Gillespies. По словам заказчика, ни один из иностранцев не отказался от авторства и работа по их концепциям продолжается. Авторы зданий. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код © Меганом По словам Юрия Григоряна, объемно-пространственное решение и распределение высот было разработано другими авторами и досталось Меганому «в наследство» вместе с ТЭПами и высотными ограничениями: плотность проекта 55 200 м²/га, ограничение высоты 120 м. В процессе работы «масинг» предшествующего проекта был переработан как в сторону усложнения силуэта и большего разнообразия высотных отметок отдельных зданий, так и разделения объемов башен на несколько ярусов пластическими средствами, уступами и ступенями. Три типа высот превратили в восемь. Наметили пояса, общие по высоте для ряда башен. Юрий Григорян также заострил внимание на попытках «экструдии» для усложнения общего объемного решения. Кроме того авторы отказались от краснокирпичных фасадов предшествующей концепции, сохранив кирпич только на двух домах, спроектированных Стивом Брауном. Архитекторам всех остальных башен были предложены разные цвета и материалы. Кирпич, однако, также появляется в цокольных ярусах, напоминая о промышленном прошлом места и о краснокирпичных корпусах завода. Выбор материала был оставлен за архитекторами, в дизайн-коде определены только оттенки. Распределение объемов и оттенков. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код © Меганом Башни Стива Брауна, единственные полностью кирпичные в проекте. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Предоставлено Москомархитектурой Реализацию проекта планируется разделить на 6 очередей. Очередность реализации. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код © Меганом Юрий Григорян отдельно акцентировал, что все деревья в демонстрируемом проекте – «честные», то есть привязаны к тем местам, где их действительно можно посадить в обход подземных сетей. Внутри комплекса – закрытая часть, приватные дворы для жильцов, они тяготеют к западу, снаружи, вдоль Пресненского вала – озелененный общественный бульвар, его авторы назвали «Зеленая Пресня», ведущий к общественному скверу в восточной части, ближе к Белорусскому вокзалу. В первых этажах домов, выходящих на бульвар, запланированы арендные помещения: магазины и прочее. Общественный бульвар вдоль Пресненского вала. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Предоставлено Москомархитектурой Бывшая вагоносборочная мастерская, расположенная в центре территории, амфитеатр перед ней, часть городского бульвара. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 © Меганом Общественный бульвар вдоль Пресненского вала. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 © Меганом Дворовые пространства. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 © Меганом Дворовые пространства. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 © Меганом Общественный сквер перед музеем. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Предоставлено Москомархитектурой Крайний дом в западной части строится по программе реновации. Офисное здание фланкирует территорию с востока. В четырех сохраняемых красно-кирпичных корпусах завода разместятся общественные функции: в восточной части музей и гастроцентр, в центральном – бассейн. По словам Юрия Григоряна, интерьеры сохраняемых корпусов «невероятные и волшебные», хотя на картинке пока показан референс, а не проект приспособления исторических корпусов. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Предоставлено Москомархитектурой Забегая вперед скажем, что замглавы ДКН Леонид Кондрашев высказал сомнения в том, что в памятнике конца XIX века можно размещать «мокрые зоны» бассейна, а также отметил, что проектная документация по трем другим сохраняемым заводским корпусам в ДКН пока не предоставлена. Башня Юрия Григоряна под названием C6 или «Железный рыцарь» (Metal Knight) – одна из двух самых высоких, 160 м. Она полностью состоит из стеклянных эркеров, блестящих, как металлические, и расположена в северо-восточной части, рядом с двумя старыми заводскими корпусами, поэтому между эркерами «прорастает» сетка кирпичного «фона», уподобленная, хотя не буквально, растянутой по фасаду тени от памятника архитектуры. Жилой комплекс Пресненский вал, 27. Башня «Железный рыцарь», АБ Меганом © Меганом Жилой комплекс Пресненский вал, 27. Башня «Железный рыцарь», АБ Меганом © Меганом Жилой комплекс Пресненский вал, 27. Башня «Железный рыцарь», АБ Меганом © Меганом Башни Симпсон Хо. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Башни Симпсон Хо. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Башни Wall. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Башни Wall. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Участие берлинского архитектора Макса Дудлера – идея Юрия Григоряна. Одна из его башен, светлая – высотой тоже 160 м, как и у Меганома, вторая, красная – 89 м. Фасады – лаконично-клетчатые. Башни Макса Дудлера. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Башни Макса Дудлера. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 Архсовет Москвы, 20.04.2022 Детский сад на 175 человек, как рассказал представитель заказчика, подразделения FORMA компании ПИК Илья Чепрасов, планируется разместить в историческом заводском корпусе 8, бывшей чугунно-литейной мастерской, – причем корпус передвинут примерно на 100 м на запад относительно его сегодняшнего положения. Кроме того запланирован БМК – школа на 375 человек и еще один детский сад на 175 мест; они расположатся западнее рассматриваемой территории, но жители ЖК смогут ими пользоваться. К слову: комплекс Пресненский-27 это не апартаменты, а жилье. Комплекс – приблизительно на 2500 квартир. В них будет жить, по словам Чепрасова, около 4000 человек. На что Сергей Скуратов возразил, что вероятное количество жителей надо рассчитывать как большее – до 7000 человек. Вид с севера. Жилой комплекс Пресненский вал, 27 / мастер-план и дизайн-код Архсовет Москвы, 20.04.2022 Обсуждение получилось достаточно бурным – совет затянулся больше чем на 1.5 часа, – и несколько парадоксальным. В выступлениях экспертов чувствовалось некоторое замешательство, вызванное сочетанием значительных показателей высотности и плотности проекта – и участием знаменитого, талантливого и чуткого архитектора Юрия Григоряна, который свою часть работы выполнил «на отлично». Все выразили уважение к работе коллеги, и одновременно, в разной степени, недоумение показателями проекта. Сомнения вызвала не только социальная инфраструктура, но и инсоляция башен, стоящих близко друг к другу и вытянутых вдоль северного края участка, и близость железной дороги: «метров 18 до нее», недостаточность предложенного заказчиком 7-метрового защитного экрана. «Ряд деревьев и 7-метровая стена не защищают от шума выше 2 этажа. Достаточно сделать диаграмму шума, чтобы понять, что это имитация шумозащиты. Это не решает проблемы», – подчеркнул Сергей Скуратов. Заказчик парировал: вся сложная инсоляция просчитана, а от шума будет защищать не только экран, но и шумозащитные окна. Владимир Плоткин также указал на недопустимость близкого соседства железной дороги: «нужна буферная зона; или первые этажи, до пятого или шестого, можно насытить нежилыми помещениями; или хотя бы можно решить планировку квартир так, чтобы до шестого или даже десятого этажа в сторону железной дороги выходили не жилые комнаты, а технические помещения». Михаил Посохин и Александр Асадов предложили накрыть железную дорогу, может быть, даже устроить над ней парк; Александр Асадов высказал идею пешеходной связи над путями в сторону Ипподрома. Другим вопросом стало – не слишком ли деликатно Юрий Григорян обошелся с исходным проектом? Прозвучало даже замечание о «косметических изменениях». Может быть его следовало радикально изменить, получив те же ТЭПы в иной объемно-пространственной композиции? Где-то увеличить высоту, но получить большие паузы? Дошло до предположения, что осторожность вмешательства Григоряна – вынужденная, иными словами, архитектору не позволили вмешаться больше, поскольку утвержденная высотность давала возможность только для «косметики». Это предположение он с негодованием опроверг, уточнив, что не стремился перерабатывать «масинг» предшествующего проекта из соображений sustainability, поскольку не хотел «выбрасывать на помойку» работу коллег в очередной раз. И в то же время понимал, что вряд ли здесь позволят высотность 300 м и, с другой стороны, вряд ли возможно уменьшить ТЭПы. Но обещал подумать над несколько более радикальной корректировкой. Прозвучало и противоположное мнение: что железная дорога в современном городе это не минус, а плюс, романтический пейзаж (Юрий Григорян со ссылкой на Илью Ценциппера). Что соседство железной дороги надо принять, а не отгораживаться от нее; отгораживаться вообще, по словам Юрия Григоряна, – вчерашний день, чуть ли не начало XX века, а город надо принимать как он есть. А также – что рост и уплотнение мегаполиса это нормальная новая реальность, и ее тоже необходимо принять: «уплотнение идет по своим законам, которые не вполне вписываются в наши нормативы. Это говорит о том, что нормативы устарели, требования города таковы, что такие высокоплотные эффективные застройки необходимы <...> Нужно каким-то новым способом это регулировать. Это точки сингулярности в городе. <...> Реальность уже здесь и надо на нее реагировать, иначе мы не сможем формировать новый город с современным качеством жизни», – подчеркнул Тимур Башкаев. А вот как высказался на ту же тему Юрий Григорян: «надо признать, что вся эта застройка относится к новому поколению зданий, которые вторгаются в существующий ландшафт, привнося совершенно новый высотный масштаб в город. Они появляются везде. Если раньше здание 75-метровой высоты считалось крупным, то здания такого [120-160 м, – прим. авт.] представляют собой «новый черный». Это видно даже по соседним постройкам [Пресне Сити, – прим. авт.]». Сергей Кузнецов подчеркнул, что высокоплотная застройка дала серьезный рост экономики города, качества его среды и качества жизни. В конечном счете обсуждение пришло к известному вопросу – должны ли эксперты архитектурного совета управлять высотностью и разрешенной плотностью, чего они сейчас делать не могут, – или это дело других инстанций, которые предоставляют архитекторам и заказчикам «готовые ТЭПы». Сергей Скуратов назвал параметры проекта «насильственной эскалацией плотности и высотности в этом месте». По словам Сергея Чобана, плотность, заложенная в этот проект, абсолютно избыточна для своего места, но Архсовет не уполномочен ее изменять. А стоит ли, в таком случае, совету рассматривать такие проекты, чтобы «давать им алиби», поддерживая их своими обсуждениями и решениями? – задал вопрос архитектор. И тут же прокомментировал не без горечи: «мы сидим в стеклянном доме и боимся бросить камень» – в том смысле, что многие бюро получают заказы с подобными параметрами и работают с ними. На что Сергей Кузнецов возразил, что если члены совета не хотят рассматривать какие-то проекты, то они могут их не рассматривать, но «в городе есть порядок принятия решения, он многоступенчатый, есть комиссия ГЗК, экономический блок и транспортный». В итоге голоса разделились примерно поровну, хотя, по словам Сергея Кузнецова, позитивных оценок было больше. Полностью против высказался Михаил Посохин. Полностью за – Тимур Башкаев, Петр Кудрявцев и Юлия Бурдова, последняя – сославшись на презентацию Юрия Григоряна. Сергей Скуратов, Владимир Плоткин, Вадим Греков воздержались. По словам Вадима Грекова, в «поединке между тонкостью Григоряна и грубостью ситуации» победила грубость. Александр Цимайло заметил: «было сделано все что можно, хочется верить, что лучше нельзя», намекнув на радикальную переделку проекта как лучшее решение; подобную же позицию озвучил и Сергей Скуратов. Сергей Кузнецов резюмировал обсуждение так: критики много, проект отправим на доработку, рекомендовав лучше рассмотреть вопросы социальной инфраструктуры, транспорта, наследия. Но в радикальной переделке он не нуждается, – подчеркнул главный архитектор города, обратив данную ремарку к заказчику. текст: Юлия Тарабарина