|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 29.09.2021 | |
|
Татьяна Гук: «Документ, определяющий развитие города, должен быть гибким» |
|
|
Юлия Тарабарина |
|
| Архитектор: | |
| Татьяна Гук | |
| Мастерская: | |
| Институт Генплана Москвы | |
|
Разговор с директором Института Генплана Москвы: о трендах, определяющих будущее, о 70-летней истории института, который в этом году отмечает юбилей, об электронных расчетах в области градпланирования и зарубежном опыте в этой сфере, а также о работе Института в других городах и об идеальном документе для городского развития – гибком и стратегическом. Архи.ру:  Татьяна Гук, директор Института Генплана Москвы© Институт Генплана МосквыКакие тенденции, направленные в будущее, вы назвали бы ключевыми? На мой взгляд, это усиление урбанизации, сращивание крупных городов с их агломерациями, формирование города как точки личностного роста человека. Конечно, это сопряжено с рисками, такими как старение населения, усиление миграции, необходимость интеграции мигрантов в культурную среду. Смог ли форсайт предсказать, как вырастет Москва к 2050 году? Вопрос некорректный, поскольку существует мировой тренд как на урбанизацию, так и на дезурбанизацию. По какому пути пойдет Москва – зависит от очень многих факторов, которые относятся скорее к области политики, чем урбанистики. К примеру, для многих москвичей и жителей других городов нашей страны существует первое жилье и второе: зимой люди живут в городе, а летом на даче; так формируется «город» в границах, не совпадающих с административным делением. Кем считать этих людей, жителями области или жителями Москвы? Сложно сказать. Какие еще тенденции будущего удалось определить на форсайте? Какие из них наиболее реальны? Рост значимости виртуального пространства, конечно. Есть прогноз, что живое общение будет заменяться виртуальным общением, что при негативном сценарии может привести к уменьшению общения в реальной жизни. С другой стороны, такие изменения связаны с повышением требований человека к качеству среды. Если мы сможем выходить в интернет из любой точки, мы сможем выбирать комфортное для себя место пребывания: так возникает конкуренция между городскими пространствами. Она основана на сравнении качества инфраструктуры, которую город может предложить. Все, от комфортных общественных пространств до шаговой доступности городских функций и возможностей арендовать жилье в удобном месте становится конкурентным преимуществом городов в борьбе за людей, «за мозги». А в постиндустриальной экономике привлечение интеллектуального потенциала важнее всего. Отдельные вопросы касаются мобильности как на макроуровне общественного транспорта, в том числе рельсового, так и на микроуровне, который, в частности, предполагает рост электромобилей и беспилотного транспорта. Это повлечет развитие новой инфраструктуры обслуживания. Кроме того, не за горами переход на умные системы управления транспортной структурой города. То, что вполне реально и во многом актуально уже сейчас: развитие мобильности и качественных общественных пространств – продолжающиеся проекты с перспективами в будущем. Умная система, киберконтроль – тоже реальность, которая будет развиваться. Кстати, молодежь сейчас реагирует на эту реальность с намного большей лояльностью, чем старшее поколение, для них естественно, что раз в руках телефон, значит, их местоположение не является секретом. Цифровизация будет пронизывать все сферы деятельности: услуги, торговлю, градостроительное проектирование. В этом году Институту 70 лет. Наверняка в связи с юбилеем вы размышляли об истории Института – давайте вспомним самые яркие моменты. Да, я думала на эту тему. Что такое 70 лет для организации, которая проектирует город? Четыре поколения проектировщиков сменилось за это время. Сейчас, фактически, работает уже пятое поколение. Кто же мы, консерваторы с большой историей, те, кто живет своим прошлым, или те, кто устремлен в будущее? Я уверена, что второе. Мы активно участвуем в динамичном развитии города, опираясь на накопленную методическую и информационную базу. Мы современны и всегда в тренде. Кстати, мы существуем даже не семьдесят, а около ста лет. И Москомархитектура, и Институт «выросли» из первых планировочных мастерских, которые занимались градостроительным осмыслением Москвы, разрабатывали Генплан 1935 года. Именно благодаря этому документу создана Москва, которую мы сегодня показываем туристам, парадный фасад города, его визитная карточка. Другой важный этап – 1951 год, когда вышел указ о преобразовании мастерских в Институт Генерального плана. Главной задачей тогда было продолжить развитие города, в частности, обеспечить москвичей жильем. Позже мы получили новые границы Москвы в пределах МКАД, в эту территорию вошла «агломерация»: Перово, Люблино, Кусково, Кузьминки. Тогда была сделана попытка сформировать в этих районах самодостаточные городские центры. К примеру, 1972 годом датируется документ с планом размещения объектов розничной торговли – в нем появилось понятие универсама. Тогда же возник типовой проект универсама, ярмарок, рынков. Кроме того, Генплан 1971 года подарил нам идею большой кольцевой линии метро – БКЛ. Сейчас она несколько иная по трассировке, но идея второго кольца метро была озвучена именно тогда, так же как и коридоры для хорд, которые мы строим. Когда я оглядываюсь назад, то понимаю: что в 1935, что в 1971 году в институте работали гении – архитекторы-философы, способные видеть будущее и осознавать необходимость развития на много лет вперед. Как Институт отмечает юбилей? У нас уже прошли юбилейные торжества. Кроме того, мы собираемся в этом году издать трехтомник о проектах Института, о людях, что здесь трудились, о будущем. Результаты форсайта должны, в частности, войти в третий том. Вы ничего не сказали про девяностые, когда часть идей Генплана 1971 года была нарушена хаотичной застройкой. Что вы думаете об этом периоде? Я не хочу ни критиковать, ни давать оценку этому периоду. Возможно, принятые решения были правильными в тот конкретный момент, являлись требованием времени. Не исключено, что лет через 15-20 придут люди, которые будут оспаривать и нашу сегодняшнюю деятельность. Это нормальный процесс переоценки. Кто-то называет гипернасыщенную территорию Сити со всеми возможными сервисами градостроительной ошибкой. Хотя я бы сказала, что проект Сити был одним из важных шагов к развитию полицентризма, к формированию мощного делового центра за пределами Садового кольца, полноценного района, в котором можно и работать, и жить. Так что девяностые я, с вашего позволения, не буду оценивать. А то, что начинает происходить в 2000-е и 2010-е, на мой взгляд, позитивные для города перемены. Кто-то из журналистов меня спросил: жалеете ли вы об утраченной Москве? Я ответила: абсолютно точно нет. Для меня очень важно визуальное восприятие, а когда я смотрю на сегодняшнюю Москву, на то, какой она стала за эти 10 лет – я вижу, что это лучший город мира. Происходит широкомасштабное формирование каркаса города, транспортная система развивается, реализуются проекты, которые «лежали под сукном» 50 лет. Это можно сравнивать с периодами строительного бума в транспортной инфраструктуре в середине 1930-х годов или после войны, когда шло восстановление столицы. И я понимаю, что все так исключительно благодаря позиции руководства города, той команды, которая сейчас работает: Москомархитектуры, Стройкомплекса. Очень важно было принять решения о строительстве метро, дорог, реновации жилого фонда, привести в порядок фасады. Принятие этих сложных решений – заслуга конкретных людей, в первую очередь Сергея Семеновича Собянина, без которого реализация многих проектов была бы невозможна. В последнее время Институт принимает особенно активное участие в развитии города, развитии транспорта, формировании новых городских центров… Это действительно так? Конечно! Последние десять лет – время небывалой востребованности для нас, время таких проектов как Большая кольцевая линия, МЦК, новые радиальные направления, Генплан и схема новых территорий, которые были присоединены к Москве, и, конечно же, реновация. По сути, главный смысл существования Института в этих масштабных и громких проектах. Впрочем, очень важны и отдельные работы по Москве: и ЗИЛ, и Южный порт, и Черкизово. Это и развитие территории, прилегающей к Московским центральным диаметрам, на которые мы смотрим не только как на некий способ передвижения, но и как на шанс для пространств вокруг «зажить», начать развитие. Сложно не спросить об увеличении плотности застройки. Она ведь усугубляет транспортные проблемы, борьбе с которыми во многом посвящена ваша работа? Я не вижу в плотности застройки прямой взаимосвязи с загруженностью дорог и в целом с какой-либо негативной повесткой. Мировая тенденция – развитие общественного транспорта. Город отвечает на этот вызов. Если мы говорим о мобильности на общественном транспорте – вопрос загруженности дорог снимается. Подчеркну, что когда разрабатывается любая застройка, формируются и местная, и районная дорожная сеть – дома не возникают на пустом месте. Продумываются пути, которыми люди будут попадать к метро, к рекреационным территориям, к другим значимым объектам. Определяются места парковки, которым не место во дворах – там должны играть дети, там должны заниматься спортом. Еще относительно парковок – это вопрос изменения менталитета, я знаю и по себе. Помню, каким шоком для меня было когда-то заявление Михаила Блинкина, что владение машиной, место парковки и его стоимость – это проблема владельца, а не государства. Но так оно и есть. Главное, чтобы у людей был выбор, и сейчас он есть. Сейчас можно поставить машину на перехватывающей парковке и ехать на метро, я часто так делаю, это быстрее и удобнее, а можно поставить машину в центре за 380 рублей в час. Все это вопрос личных решений. С другой стороны, если говорить о новых квадратных метрах, то надо понимать, что их прирост не означает увеличение числа жителей в той же пропорции. Квартиры, холлы, общественные пространства стали больше, комфортнее, просторнее. Нет прямой зависимости между увеличением количества квадратных метров в городе и увеличением числа жителей. Часть площадей работает на улучшение качества жизни. Кроме того, должна сказать о высотности – мы с коллегами долгое время думали, что самые востребованные квартиры на 2, 3, 5, 7 этажах. Оказалось, что нет. Люди, особенно молодые, предпочитают верхние этажи. Как давно Институт Генплана Москвы работает в регионах? Достаточно давно, где-то с начала 2000-х годов. С регионами сложнее, чем с Москвой? Нет ни одного простого регионального проекта. Но Москва – лидер и в технологиях, и в градостроительной мысли. Мы готовы применять свой опыт в регионах. Утверждены разработанные нами генпланы Казани, Воронежа, сейчас в разработке у нас находится Уфа, Альметьевск, Южно-Сахалинск. По Южно-Сахалинску мы с компанией «Центр» проводим конкурс на разработку модели нового города. Недавно консорциум под лидерством Института победил в конкурсе на разработку мастер-плана Астраханской агломерации – стратегического документа, который будет определять приоритеты развития региона. Это уникальная работа, так как мастер-план разрабатывается для агломерации впервые. Мы много работаем с регионами. Это, действительно, непросто, но очень интересно. Безусловно, эта работа позволяет увидеть, как развивается страна, где какие приоритеты возникают. А еще это трансляция наших знаний, прежде всего по математическому имитационному моделированию: территориальному, экологическому, а также геоинформационному анализу и цифровизации генпланов. Мы делаем проекты планировки линейных объектов в BIM, Институт имеет несколько наград компании Autodesk как BIM-лидер России за несколько последних лет, в том числе за 2021 год. Но одно дело работать в BIM со зданиями, другое – с линейными объектами, метро, бульварами. Мы научились это делать. Хочется спросить про перспективы развития Новой Москвы. Сейчас это не очень городская территория… Что значит не очень городская? Она очень интенсивно развивается, туда уже пришли две линии метро, проектируется третья, Троицкая. Мы сейчас работаем над ТПУ Остафьево со стороны Варшавского шоссе. Рассматриваем возможность размещения ЭКСПО по поручению Москомархитектуры. Многое делается для связанности территории, чтобы в Новую Москву можно было попасть не через центр столицы и даже не через МКАД. А то, что застройка там разнообразная, низкоэтажная соседствует с высокоплотной – это скорее плюс. Про Коммунарку вы знаете. Сейчас мы размышляем о размещении там большого образовательного кампуса. Какого вуза? Были разные варианты. Политехнический университет, МГСУ... Для нас важнее сам факт размещения якорных функций, тот факт, что там будет строиться не только жилье, что это будет полноценная с функциональной точки зрения территория. Во Внуково придет метро, аэропорт станет мегахабом. Я бы не говорила, что новая территория столицы осталась без внимания. В большей степени сейчас развивается, конечно, первый пояс Москвы, второй пояс должен «подтянуться» после того, как будет открыта Центральная кольцевая автодорога (ЦКАД) со всеми развязками. Что происходит с актуализацией Генплана Москвы? Последний генплан Москвы был принят еще в 2010 году, этот документ охватывает развитие города до 2025 года. После присоединения к столице новых территорий был также принят отдельный генплан их развития . Форсайт, который мы сейчас провели, это своего рода пробный шар, попытка понять, чего мы ожидаем от будущего Москвы – нужен генплан или стратегия пространственного развития? Я уже неоднократно говорила, что генпланы сейчас скорее ограничивают изменения города. Это не означает, что речь о документе, который развяжет нам руки для любых прихотей. Я имею в виду документ еще более верхнего уровня, о стратегии, которая задает цели, с которыми можно сверяться, выбирая средства, подходящие к каждой конкретной ситуации. Такой целью может быть, к примеру, достижение определенного процента арендного жилья или средняя продолжительность пути от дома до работы не более 40 минут. А как, исходя из вашего опыта, можно трансформировать такой документ как генплан, чтобы он стал гибким? На опыте Воронежа и Уфы мы делали большое количество многофункциональных зон, индексов, которые входят в состав той или иной зоны и позволяют на следующем этапе проектирования не вносить изменения, а выбирать то, что нужно. Это зависит от политики руководства региона. Кто-то хочет более жестких документов, хочет получить понятное мерило – что можно и чего нельзя. Однако, с моей точки зрения, более перспективен гибкий документ, более понятный и удобный в работе. Я бы сказала, что на уровне Генплана должны жестко фиксироваться вещи, которые являются жизнеобеспечивающими: транспорт, инженерия. А все что касается развития территорий, должно регулироваться проще и свободнее. Последние 10 лет многие обсуждают тему мастер-планирования, однако не все понимают, что из себя представляет этот документ. Между тем, от действующего генплана он должен отличаться именно своей гибкостью. Мастер-план – это декларация целей и направлений развития, которая оставляет широкий диапазон маневра в случае внезапных изменений. Мастер-план должен носить настоятельно-рекомендательный характер и диктоваться текущими потребностями общества, формироваться профессионалами в диалоге между жителями, бизнесом и властью. |
|