Новое здание посольства Швейцарии в Москве по проекту лозаннского бюро Brauen Waelchli Architectes – свежий пример «дипломатического» архитектурного импорта в Россию.
Работу зарубежных зодчих в России всегда определяли местные обстоятельства. Если даже ограничиться новейшей эпохой, то самые яркие примеры, здание Центросоюза Ле Корбюзье и текстильная фабрика «Красное знамя» Эриха Мендельсона, были построены с искажением проекта, и их архитекторы выказывали немалое недовольство результатом. Похожие сюжеты в наши дни прекрасно известны и гораздо более часты, чем истории успеха.
Иное дело – здания посольств, которые де-факто строятся на территории России, однако для зарубежных заказчиков особого рода. Это наиболее «чистый» импорт иностранной архитектуры, нередко создающий впечатление слегка фантастического переноса «их» идей и традиций в «нашу» реальность, причем весьма актуальных. Достаточно вспомнить рационально-неоклассицистическое здание посольства Германии в Петербурге (1913) Петера Беренса, одного из провозвестников модернизма, в чьей мастерской работали Ле Корбюзье, Вальтер Гропиус и Людвиг Мис ван дер Роэ (Мис был ГАПом российского здания, хотя авторский надзор не осуществлял), и оформление Хансом Холляйном интерьера отдела культуры и пресс-службы в старом посольстве США в Москве (1974). Или же посольство Финляндии в Кропоткинском переулке: этот памятник финского современного движения построили по проекту Хилдинга Экелунда в 1938, когда отечественная архитектура встала на совсем иные рельсы. Уже в новой России появилось британское дипломатическое представительство (2000, Ahrends, Burton & Koralek) – наверное, не самое выдающееся и контекстуальное явление в английской архитектуре, но до сих пор вызывающее удивление как десантированный на сталинскую набережную фрагмент Лондона рубежа тысячелетий.
Официально открывшееся в июне этого года новое здание посольства Швейцарии в Москве, с одной стороны, не может похвастаться драматическими обликом или обстоятельствами проекта, с другой – вполне продолжает линию импорта идей. Сдержанный объем кажется необычным и свежим в разнородном окружении московских переулков. Видимо, именно эффект неожиданности, который создает подчеркнутая лаконичность его уличных фасадов, и вызвал в кулуарах – среди столичных архитекторов и историков архитектуры – упреки проекту в неконтекстуальности и недостаточной эстетической проработанности. Хотя что хотели бы видеть на его месте критики, сложно сказать: рядом – типовая кирпичная девятиэтажка, пышный доходный дом, корпус деревянной усадьбы (1871) и принадлежавшей ей же эклектический особняк, ныне основное здание посольства Швейцарии (1892), позднесоветское посольство Казахстана (изначально – гостиница к Олимпиаде-1980), ампирные флигели и небольшой парк Дома пионеров. Что главный ориентир в такой разнообразной среде? Какой ни выберешь, пожалуй, ошибешься.
Архитекторы нового здания Дорис Вельхли и Ули Брауэн, выступая в мае этого года на мероприятии серии Carte Blanche во швейцарском посольстве, рассказали, что их профессора в Федеральной политехнической школе в Лозанне (EPFL), видные представители направления «Тичино тенденца» Луиджи Сноцци и Аурелио Гальфетти, призывали их в первую очередь обращать внимание на контекст, что Brauen Waelchli Architectes стараются учитывать во всех своих работах. Однако, напомнили авторы, для западной архитектуры в наши дни нехарактерна имитация исторической застройки – и распространенность такой имитации удивила их в Москве. Их здание не стремится копировать соседей, однако на уличных фасадах учитывает пропорции основного корпуса, особняка конца XIX века; оттуда же взят регулярный ряд окон. По Гусятникову переулку здание двухэтажное, то есть равно по высоте предшественнику, а вдоль границы с усадьбой фон Беренса достигает трех этажей, но верхний «замаскирован» белым цветом стены.
Расположение новых корпусов по периметру позволило обойтись без высоких заборов и одновременно обеспечить необходимую безопасность (как напомнил Ули Брауэн, одно из важных требований к проектам посольств – возможность при необходимости там забаррикадироваться). Специально оставленный незастроенным угол участка на пересечении Гусятникова переулка с Огородной Слободой позволяет увидеть внутренний двор – ключевой компонент проекта. От себя добавлю, что такое решение также визуально скрывает новое здание в основной перспективе – со стороны Мясницкой, откуда, как представляется, к посольству направляется основная масса пешеходов. В результате постройка воспринимается ими в сильном ракурсе и вообще не нарушает контекст, каков бы он ни был. Трехэтажная часть, видная по-настоящему лишь при движении к Мясницкой, скрыта за деревьями усадьбы; со стороны парка ее протяженность совсем невелика, и там она тоже теряется в зелени.
В ходе дискуссий авторов проекта с московскими коллегами уличный фасад приобрел белое обрамление окон, напоминающее классические наличники, что должно способствовать интеграции здания в среду. Однако, как пояснили архитекторы, несмотря на длительный процесс согласования из-за расположения постройки в центре Москвы, проект практически не изменился по сравнению с конкурсным предложением 2007 года.
Если вернуться к теме импорта, то – насколько возможно в наши дни говорить о национальных школах – новое посольское здание воспринимается как очень швейцарское. Кроме упомянутой контекстуальности в широком смысле в духе «Тичино тенденца», Вельхли и Брауэн, по их словам, ставят во главу угла качество света и пространства, простоту, детальность и «подлинность», стремятся к постоянной актуальности проекта – как культурной, так и экологической устойчивости, и потому избегают «стилистических уловок», так как они недолговечны. Все это – конечно, при всегда упускающем тонкости взгляде иностранца, то есть автора этой статьи – кажется характерным для многих представителей швейцарской архитектурной школы. Так, внутренний двор с колоннадой бетонных опор напоминает даже не постройки «Тичинской тенденции», а ключевую работу ее предшественника Рино Тами, кантональную библиотеку в Лугано (1940). Однако Ули Брауэн объясняет появление этой колоннады иначе: по образованию он не только архитектор, но и конструктор, и считает очень важным демонстрировать конструкцию в проекте – это придает зданию сильный характер, хотя в московском случае подобное решение оказалось непростым: потенциальные мостики холода были особенно проблемны из-за климатических условий.
Внутренний двор с остекленными фасадами обеспечивает все интерьеры солнечным светом. Туда выходят офисы со свободным планом и переговорные, в то время как индивидуальные кабинеты расположены по внешним фасадам. Из коридоров всегда видна внешняя среда, поэтому ориентироваться в здании очень просто. Перегородки можно двигать, проемы – использовать для размещения как встроенных шкафов, так и дверей, то есть здание должно легко удовлетворить меняющиеся со временем потребности пользователей.
Кроме широко использованного естественного освещения, среди «зеленых» компонентов проекта – контролируемая вентиляция с рекуперацией энергии и система рекуперации отработанного тепла. Деревянные детали – работа швейцарских мастеров, также «импортным» был кварцит из Вальса и ряд других материалов, строительство велось силами местного подрядчика, российско-швейцарской фирмы.
Особого упоминания заслуживает реконструкция «изначального» посольского особняка. В отличие от более нейтральных интерьеров новой части, здесь сильное впечатление создает сочетание старого, сохранившегося к началу XXI века лишь как идея, и современного: насыщенные цвета стен, мебель и светильники швейцарских и «близких им по духу» дизайнеров. Исторического здания коснулась одна из немногих значительных корректировок проекта по пути от конкурса к реализации, чисто функциональная: сначала представительские помещения архитекторы расположили на первом этаже, но им пояснили, что в Москве их располагают выше, на втором. Внизу же теперь находятся офисы Switzerland Tourism, Pro Helvetia и Швейцарского центра содействия бизнесу. Фасад особняка был отреставрирован. По границе с парком, где находилась снесенная в рамках реализации проекта пристройка 1960-х, новое и старое здание соединены, как и с противоположной стороны, где устроен остекленный коридор на уровне земли: так комплекс на 100 помещений и 80 сотрудников, включающий также квартиру посла, на участке 3200 м2 закольцован вокруг двора.
Уже позже авторы проекта заметили, что этот двор напоминает карту Швейцарии: так родилась идея ландшафтного решения, где круги из газона отмечают главные города кантонов, а федеральная столица, Берн, дополнительно выделена яблоней сорта «Розы Берна» (Berner Rosen), которая первоначально дала название конкурсному проекту уроженцев этого города Дорис Вельхли и Ули Брауэна. Садовая тема – отсылка к истории места, к допетровским временам, когда в Огородной Слободе выращивали овощи и фрукты для царского стола.
Впервые все подразделения дипломатического представительства Швейцарии в России собраны под одной крышей: проект, начавшийся с объявления конкурса в 2007 и продолжившийся закладкой первого камня в 2014, в год 200-летия установления дипломатических отношений между двумя странами, фактически завершился в сентябре 2018-го, когда в здание въехали сотрудники. Швейцария инвестировала в него 42,8 млн франков, это одно из крупнейших по бюджету новых сооружений для государственных учреждений за последние годы. Посольство в Москве – также одно из самых больших по числу сотрудников: впереди лишь Вашингтон и Пекин. Кстати, летом 2018-го Brauen Waelchli Architectes выиграли конкурс на новое здание посольства в китайской столице; в портфолио у них уже есть аналогичное учреждение в Ла-Пасе и расширение комплекса в Праге.
В заключение стоит рассказать о более широкой истории проекта. Особняк, построенный для фон Беренса в 1892 архитектором Николаем Якуниным, был передан Швейцарии в 1946, после восстановления дипломатических отношений (установленные в 1814, они были разорваны СССР в 1923 из-за оправдания убийцы советского дипломата Вацлава Воровского швейцарским судом присяжных). Со временем его пространств перестало хватать, поэтому в 1960-х была возведена упомянутая выше пристройка, а для размещения ряда временных сооружений снесена левая часть деревянной усадьбы фон Беренса, граничившей с посольством с востока. Однако дефицит площади требовал более энергичного решения, поэтому возникла идея возведения нового здания, которая и была воплощена в жизнь после 2005, когда московское правительство дало швейцарскому посольству право на строительство[i].
[i] Подробнее о предпосылках и ходе строительства см. издание Федерального департамента иностранных дел Швейцарии «Швейцарское посольство в Москве. Здания и интерьеры» (Берн, 2019).