|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 05.07.2019 | |
|
Черная точка |
|
|
Юлия Тарабарина |
|
|
Выставка Александра Гегелло в музее архитектуры талантливо раскрывает творчество архитектора, который начал как ученик Фомина и закончил проектом мавзолея Сталина. В его работах переплетаются поиски метафизической формы, выучка неоклассика и лояльность мейнстриму.  А.И. Гегелло. Жилой дом на Тракторной ул., эскиз, 1925Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Хорошо известно, что история советской архитектуры делится на правнуков царизма и внуков октября, точнее детей того и другого. Мы также знаем, что архитекторы первой половины века подразделяются на авангардистов, которые пережили тридцатые-пятидесятые, маскируясь под классиков, а после 1955 возглавили обновленный модернизм – и классиков, которым удалось успешно прикинуться авангардистами, чтобы затем расцвести в 1930-е и после войны. Это такие два волнообразных графика: когда один идет вверх, другой вниз, с осью они пересекаются в начале 1920-х, 1930-х, и в середине 1950-х. Были еще такие, кто не смог перековаться и даже приспособиться, как Иван Леонидов. Или такие, кто ждал, что время прогнется под них – как «лидер неоклассиков Петербурга» Иван Фомин, предложивший «красную дорику». Но неважно в данном случае. Архитектор Александр Гегелло – из вторых, из тех, кто в 1910-е был неоклассиком, в 1920-е, впрочем по большей части в соавторстве с Давидом Кричевским, Григорием Симоновым, Александром Никольским работал как конструктивист. Вообще заметим, что поскольку волна авангарда и необходимость выбора накрыла сравнительно молодого ученика Фомина Гегелло в возрасте тридцати где-то лет, неудивительно, что его авангардистский период проходит в основном в соавторстве.  Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019
Его ученическая графика прекрасна, эти вот коричневые чернила, как у Максима Борисовича Атаянца. Его работы начала 1920-х, периода самоопределения и, видимо, «отрыва» от Фомина, похожи на метафизику де Кирико, хотя на самом деле, читаем в экспликации, это кубофутуризм – да, вполне возможно – этакие мегалиты, вращение и давление крупноватых и оттого страшноватых, но красивых в своей стереометрической мощи объемов. Конструктивистские работы Гегелло, с одной стороны, полностью лежат в плоскости направления, с другой, как замечает куратор Ирина Финская, в них появляются классические темы и даже намек на постмодернизм, до которого еще лет пятьдесят. Особенно хороши полуарки: как те, которые сморят в противоположные стороны, иронизируя на разрывом шаблона, в доме на Тракторной улице (1925-1927), так и те, что выстраиваются изумительно массивными аркбутанами в домах для рабочих Донбасса (1923). Замечательна послевоенная графика, очень похожая на ученическую, 1910-х годов, но как будто более тщательная и менее воздушная, как буквы в тетради сталинской третьеклассницы. Я как-то поучилась в течение года рисунку в мастерской художника-реалиста, показала потом результат подруге, а она мне: сколько тебя перед этим били?  А.И. Гегелло. Проект Свирской гидроэлектростанции, 1923 и дом акционерного общества «Аркос», 1924Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло. Памятник Ленину «Шалаш» в Разливе, эскиз, 1925Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло. Рисунок для обложки журнала «Красная Нива», 1930-е. На первом плане – полуарка жилмассива на Тракторной улицеФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло. Жилые дома для рабочих, Донбасс, конкурсный проект, 1923Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло, дом работников науки и искусства в Минске, проект для закрытого конкурса, 1944-1945, фрагментФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Но помимо преувеличенной аккуратности послевоенного классицизма Гегелло – к примеру, кроны деревьев становятся какими-то ватными, теряют жизнь, все же видно, как в это время возвращается его «мирискуснический» почерк – правда, больше в эскизах, но все же. В какой-то степени архитектор прошел по кругу, несколько раз попробовал новую манеру рисования. Видно, что кубофутуристические, или «пра-постмодернистские» поиски 1920-х не были для него способом подстроиться, а были, со всеми крито-микенскими аллюзиями, поиском собственного пути. И конструктивистские работы – их много и они убедительны, и нельзя сказать – вот тут поспорим с куратором, что в них очень уж много классики, трехгранные лопатки ДК имени Горького не такой уж сильный аргумент. Хотя и экспериментатором в области идей конструктивизма автора не назовешь: скорее он работает с интересными для себя формами, аркой и зиккуратом, попутно осваивая, видимо искренне, принципы конструктивизма. Если его коллегу Игоря Явейна называли «конструктивистом в подполье», то Гегелло хочется назвать классицистом в нем же – но, видимо, это не будет правильным. Возможно, жизнь сложнее; вероятно, часть конструктивистской искренности его клубов – заслуга соавторов, это еще предстоит, вероятно, понять. Напрашивается мысль, что Кричевский, как твердокаменный авангардист-комиссар, присматривал за склонным к архаизирующим фантазиям Гегелло – но тут остановимся: чтобы делать какие-то выводы, надо лучше знать историю отношений между архитекторами.  А.И. Гегелло, Д.Л. Кричевский, Г.А. Симонов. Дом Советов в Екатеринбурге, конкурсный проект, 1926Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Но сюжеты, прямо скажем, на выставке встречаются удивительные. Например: инфекционная больница им. Боткина, изолятор, пергола на плоской кровле. Рисунок фиолетовыми чернилами на клетчатой бумаге, 1929 год. Похоже на какие-то китайские ворота с уступчатыми шапочками, лианы вьются как в Царском селе. Между тем хирургический корпус той же больницы, в соавторстве с Кричевским – стерильный раскрашенный конструктивизм. Впрочем, и год 1926: графика совершенно другая, то немецкий экспрессионизм, то чертеж в духе Баухауса.  А.И. Гегелло, Д.Л. Кричевский. Инфекционная больница им. Боткина, 1926-1937. Изолятор. Пергола на плоской кровле, эскиз, 1929Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло, Д.Л. Кричевский. Инфекционная больница им. Боткина, 1926-1937. Хирургический корпус, эскиз, 1926, нереализованный вариантФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло, Д.Л. Кричевский. Инфекционная больница им. Боткина, 1926-1937. Прозекторская, эскиз, перспектива, 1926. Линогравюра на голубой бумагеФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Еще надо заметить, что Гегелло спроектировал в 1937 году экспозицию в соборе Смольного монастыря, где внизу полусфера планетария, как у Леду, а вверху, в куполе Растрелли, – спиральный пандус экспозиции, металлический винт, следующий принципу Гуггенхайма Райта. Удивительно, но фонд Гуггенхайма создан именно в 1937, а музей Райту заказали в 1943. Видимо есть какие-то еще прообразы спиральной экспозиции.  А.И. Гегелло. Проект реконструкции Смольного собора, Ленинград, 1937Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Но для меня Александр Гегелло теперь будет архитектором зиккуратов, мавзолеев и крематориев. У него дипломный проект (1920) про крематорий, как написано на выставке, «в виде башенной динамической композиции», а на самом деле Вавилонской башни, примерно по Брейгелю, только вдвое стройнее. Зиккураты – идея-фикс архитектора Гегелло, арки он подчас разрушал, играл с ними, а ступенчатые пирамиды аккуратно выстраивал. Вообще, вероятно, это был один из способов отхода для тех архитекторов, кто не был готов так уж сразу задрав штаны бежать за конструктивизмом: форма не в духе высокой классики, скорее малоазийская или ближневосточная. Смотрим на проект крематория Александро-Невской лавры, 1926-1927, сравниваем с мавзолеем Ленина авторства Алексея Викторовича Щусева, 1924-1930. Эта ступенчатая башня может быть и зависит от мавзолея, но тут скорее дело в совпадении векторов, потому что вот смотрим на конкурсный проект ДК Московско-Нарвского района – не тот, который в соавторстве с Кричевским, а второй, самостоятельный, и думаем: этот архитектор, как только работает сам, начинает то исподволь, то смелее выстраивать башню.  А.И. Гегелло. Дом культуры Московско-Нарвского района, сейчас ДК им. Горького, конкурсный проект, вар. 4, 1925Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Ученические работы и дипломный проект крематория (вверху слева)Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Стена с проектами крематориев для ЛенинградаФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Александр Гегелло спроектировал и реализовал памятник шалашу Ленина в Разливе, 1926-1927, – тому самому, где, как мы теперь знаем благодаря Леониду Парфенову, жили Ленин и Троцкий, а в истории остался только Ленин. Варианты у Гегелло были совершенно метафизические, дольменного вида, хотя все и закончилось мирискусническим обелиском. В то же самое время он занимается крематориями Петербурга, уже с Кричевским. Это начальная точка, если не считать диплома с «Вавилонской башней».  А.И. Гегелло. Памятник В.И. Ленину «Шалаш» в Разливе, 1927, эскиз, фрагментФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Конечная точка – конкурсный проект пантеона Ленина и Сталина на Ленинских горах. Об этом конкурсе мало говорят, чай не дворец Советов. Оказывается, осенью 1954, после смерти Сталина, был проведен конкурс, – чуть раньше постановления об излишествах, 1955, и развенчания культа личности, 1956. Любопытно, что масштабные советские памятники тяготеют к Храму Христа Спасителя: дворец Советов планировался прямо на его месте на Воздвиженке, а мавзолей двух вождей (хотя официально здание называлось памятником «великим людям Советской страны», т.е. буквально как Пантеон в Париже) был задуман на Ленинских горах, на первом месте, где Витбергу не удалось реализовать первый ХХС. Пантеон Гегелло внутри похож на гробницы турецких султанов и визирей XVI века, особенно из-за того, что именно так, как гробы султанов, выглядят нарисованные по центру гробы вождей. Он также скрещен с крито-микенской гробницей – тут передаточным звеном работает имитация ложного свода из нависающих друг над другом плит, принятая в те времена, когда римляне купол еще не придумали. От Пантеона оккулюс и ряд колонн – если колонны не от храма Витберга. От ученического проекта храма-памятника 1917, как справедливо замечает куратор, – круговой обход, и может быть, вытянутые пропорции. Архитектор как будто завершает этим конкурсом круг, начатый в двух ученических проектах: крематория-зиккурата 1920 года и храма-памятника 1917-го.  А.И. Гегелло. Пантеон, конкурсный проект, 1954Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло. Пантеон, конкурсный проект, 1954Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Третий зал, в основном послевоенныйФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Снаружи пантеон похож на Галикарнасский мавзолей и на выставке представлен небольшим тушевым наброском, довольно драматичным, в некоторой степени пиранезианским, – он висит на окне по центру третьего зала выставки. И в экспозиции довольно отчетливо выглядит как жирная черная точка на карьере архитектора Александра Гегелло. Проектов после 1955 и до смерти архитектора в 1965 нет, после 1955 он не проектирует, зато пишет . Тут надо сказать, что выставка небольшая, она заняла три зала за анфиладой на втором этаже, чтобы попасть туда надо пройти насквозь экспозицию Большого Кремлевского дворца, – но познавательная, и материал емко объединен «говорящим» дизайном экспозиции от Дмитрия Пошвина и lesenkaarchitects. Они придумали поместить мавзолей Сталина как черную точку на окне – для показа графики это совершенно дикое решение: повесить темный рисунок на светлой ткани перед окном, откуда светит солнце. Получается лайт-бокс, который в сущности мешает рассматривать рисунок. Но по смыслу – очень даже. Да и сам рисунок – мрачный, с темными тучами, как будто после тщательного рисования ближневосточной гробницы что-то прорвалось из подсознания, было там разбужено прикосновением к анатолийскому образцу. Гробница тирана – она такая и есть.  Пантеон, он же мавзолей Сталина, конкурсный проект, 1945Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019На противоположной стене крупная распечатка арки Победы на Средней Рогатке – одной из деревянных триумфальных арок, возведенных в Петербурге в 1945 и так и не замененных каменными: арку Гегелло разобрали в 1970-е, а затем в 2015 установили арку в Красном селе – по словам куратора, «неудачное воспоминание об арке Александра Гегелло». Таким образом в третьем зале памятник победе и памятник Сталину противостоят друг другу. Кроме того арка победы светится отраженным светом, а мавзолей, наоборот, на фоне света черный. Довольно тонко, на мой взгляд.  Триумфальная арка на Средней Рогатке, 1945 – напротив мавзолея Сталина, как своего рода антиподФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Герой первого зала – упомянутая выше желтая полуарка, предтеча постмодернизма. Она втыкается в стену, служит аттрактором, не давая пройти мимо домов на Тракторной улице. В нее же встроен монитор с роликом о комплексе. В центральном зале по центру макет двух центральных построек Гегелло / Кричевского: ДК имени Горького, 1927 – «самый значительный памятник раннего конструктивизма в Ленинграде» – и Дом технической учебы, 1932, оба стоят рядом на площади Стачек. В этом зале сооружен крупный, до потолка, фрагмент округлого «носа» Дома техучебы. Ну а в третьем арка победы и «точка» сталинского мавзолея, как контрапункт еще не отболевшей темы.  Полуарка в первом зале – парафраз жилмассива на Тракторной улицеФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Дом технической учебы на пл. Стачек, 1932 / макетФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 А.И. Гегелло, Д.Л. Кричевский. ДК им. Горького (ДК Московско-Нарвского района), 1925-1927 и Дом технической учебы на пл. Стачек, 1932 / макетФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Второй зал украшен «носом» Дома технической учебыФотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019 Фотография: Архи.ру / Выставка: «Александр Гегелло: между классикой и конструктивизмом» / Музей архитектуры, 2019Словом, выставка крайне увлекательна и познавательна, в ней масса подлинников и любопытных деталей, архитектурной графики разного типа, которую можно подолгу рассматривать – фактически, нам показывают архив архитектора, переданный его вдовой музею. Вполне систематизированный и осмысленный – замечу очень внятные комментарии куратора Ирины Финской по ключевым сюжетам – вполне себе зачаток монографии. Интересно, что архитектор полностью показан через его работы, возможно я не заметила, но кажется, портрета Гегелло в экспозиции нет. Так что надо идти, выставка до 14 июля, 8 дней осталось. |
|