|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 18.09.2017 | |
|
Юрий Аввакумов: «Бумажная архитектура» – это не про изобретательство, это про творческую свободу» |
|
|
Лара Копылова |
|
|
В парижском Центре Жоржа Помпиду весной прошла выставка бумажной архитектуры (в рамках выставки-дара «Коллекция!»). Другая выставка бумажной архитектуры откроется в октябре в Музее архитектурного рисунка в Берлине. Рассказывает куратор Юрий Аввакумов.  Архитектор Юрий Аввакумов, куратор выставки бумажной архитектуры в Центре Жоржа Помпиду в Париже. Фотография © Владимир СычевЛара Копылова: – Выставка-дар «Коллекция! Современное искусство СССР и России, 1950-2000», осуществленная по инициативе Ольги Свибловой при поддержке Фонда Владимира Потанина – очень масштабный проект, в котором приняли участие многие меценаты и художники. Расскажите о структуре проекта. Как там появилась бумажная архитектура и какую часть занимает? Юрий Аввакумов: – Выставка Коллекция в Центре Помпиду оказалась действительно большой – всего в дар французскому музею было передано около 450 работ российских художников, и Бумажная архитектура заняла в нем заметную часть: 30 проектов 32 авторов в количестве 52 экспонатов. Идею выставки подал известный культуртрегер Ник Ильин, и сам, так сказать, подал пример – предложил в дар две работы из своего собрания: одна – картина Кабакова, за которую мог бы выручить на аукционе Сотбис не менее полумиллиона долларов, а вторая – модель нашего с Мишей Беловым проекта Полярной оси, которую я когда-то подарил ему на день рождения. Собиралась выставка стремительно, оформление работ, принятых музеем на постоянное хранение (а это очень непростая процедура – музей принимает искусство весьма придирчиво), велось по упрощенной схеме и открылась она в начале сентября прошлого года. Кроме Полярной оси кураторы отобрали еще несколько моих работ из серии Временных монументов, а модель мавзолея Ленина из костяшек домино 2008 года Фондом Потанина была приобретена, хотя по времени эта работа выходила за хронологические рамки выставки. Вскоре после открытия выяснилось, что в коллекции есть лакуны, появились предложения её дополнить, и в их числе было мое – подарить музею 10–15 работ из своего «бумажного» собрания. Когда департамент архитектуры с ним ознакомился, я получил встречное предложение – увеличить дарение до 50 работ и устроить выставку в отдельном зале. Мои друзья и коллеги по «бумажной архитектуре» меня поддержали, а на открытии расширенной выставки в марте этого года директор Центра Помпиду Бернар Блистен сказал, что в музее уже есть бесценные шедевры русского архитектурного авангарда начала XX века, а теперь к ним добавилось замечательное собрание конца века.  Выставка бумажной архитектуры в Центре Жоржа Помпиду в Париже (в рамках выставки «Коллекция+»). Куратор Юрий Аввакумов. Фотография © Юрий Аввакумов– Большинство работ, переданных центру Помпиду – это соцарт? То есть контекст у бумажной архитектуры был соцартовский, нонконформистский, или чисто эстетический? – В советской части выставка собиралась как нонконформистская, в том числе соцартовская, российская – больше была представлена актуальным искусством. Контекстом же стало мировое искусство на том же четвертом этаже с временными выставками, и на пятом – с постоянной экспозицией.  Выставка бумажной архитектуры в Центре Жоржа Помпиду в Париже (в рамках выставки «Коллекция+»). Куратор Юрий Аввакумов. Фотография © Юрий Аввакумов– Какие работы были вами отобраны для показа на выставке и почему? – Как обычно я отбирал работы по своему представлению из того, что было в наличии. Среди авторов: Петренко, Кузембаев, Кузин, Бродский, Уткин, Буш, Зосимов, Лабазов, Савин, Мизин и многие другие.  Выставка бумажной архитектуры в Центре Жоржа Помпиду в Париже (в рамках выставки «Коллекция+»). Куратор Юрий Аввакумов. Фотография © Юрий Аввакумов– Верно ли, что после окончания выставки (2 апреля) часть работ разместили в постоянной экспозиции? Касается ли это бумажной архитектуры? – Честно, не знаю. Бумажные работы по правилам музейного хранения больше трех-шести месяцев экспонировать запрещено, так что их в постоянной экспозиции быть не может по определению. Но мой сосед по дому недавно рассказал мне, что был в Париже, в Центре Помпиду и видел там мой мавзолей. Может, сочинил.  Фрагмент выставки «Коллекция!» с работами Юрия Аввакумова из серии «Временные монументы». Фотография © Юрий Аввакумов– Как возникла идея выставки «Бумажной архитектуры» в Музее архитектурного рисунка в Берлине? Кто был инициатором? – В год столетия Октябрьской революции Фонд Сергея Чобана, как и некоторые другие западные музейные институции, решил сделать «посвящение» русской и советской архитектуре. Так 19 октября в Ecole des Beaux Arts в Париже откроется выставка архитектурных проектов русского авангарда, а 6 октября в Музее Архитектурного рисунка – наша выставка «Центробежные тенденции. Таллин-Москва-Новосибирск». Она не вполне «бумажная», так как эстонские архитекторы в свое время не приняли этот термин как раз из-за его оторванности от прагматичных задач архитектуры. Однако в 1988 году, когда я делал выставку Бумажной архитектуры в парке Ла Виллет в Париже, мне удалось в нее включить некоторое количество работ знакомых архитекторов из Таллина. В той выставке были и проекты-фантазии из Новосибирска, и довольно обширная ретроспективная часть из Музея архитектуры им. Щусева. Так что в каком-то смысле две выставки, подготовленные Фондом сейчас, повторяют по составу парижскую выставку тридцатилетней давности. – Прокомментируйте расширение географии бумажной архитектуры за счет работ прибалтийских архитекторов. Расскажите о них поподробнее. – Выставка в берлинском музее занимает два небольших зала. На третьем этаже экспонируется 20 работ эстонцев 70-80х годов, а на втором – 30 работ москвичей и новосибирцев. Эстонский отдел по моей просьбе подготовил таллинский искусствовед Андрес Кург. Мне приятно, что в выставке будет несколько работ из тех, что выставлялись когда-то в Париже. – В дискуссии в ФБ по поводу выставки обсуждался термин «бумажная архитектура». Вы предложили его расширенное толкование. Поясните, пожалуйста, идею матрешки: утопическое-визионерское-бумажное. – Все просто: «бумажная архитектура» – специфический художественный феномен советских 1980-х. Так он зафиксирован в нашем искусствоведении. Вместе с тем, «бумажная архитектура» – часть более широкого понятия «визионерской» архитектуры, в которую вписываются и многие проекты русского авангарда 1920-х и футурологические проекты 1960-х, не говоря о Пиранези или Жан-Жаке Лекё. В свою очередь визионерская архитектура ведет свой отсчет от литературной Утопии Томаса Мора. Вместе с тем термин «бумажная архитектура» пришел из профессионального арго, использовался в нашем цеху по крайней мере с конца 1920-х, когда пора авангардистских прожектов стала клониться к закату. Можно было сказать, например, «бумажная архитектура Пиранези» и «бумажная архитектура Леонидова». Второе уже с уничижительным оттенком. А вообще, у нас теперь все можно называть «бумажной архитектурой» – и утопические проекты, и нарративные, и проекты, выполненные в ручной технике, и проекты, по каким-то причинам не реализованные. Зависит от контекста. – Селим Хан-Магомедов считал бумажную архитектуру вкладом России в мировую культуру наряду с русским авангардом и сталинской неоклассикой. Согласны ли вы с этим мнением? Сформулируйте, насколько возможно, в чем состоит этот вклад? – Я работал в отделе Селима Омаровича во ВНИИТЭ два года и многим, как мне кажется, у него вдохновился, в частности любовью к русскому авангарду. Мне представляется все же, что он зря пропустил советский модернистский период 1960-х. Отдельные произведения того времени, как реализованные, так и исследовательские, вроде проекта НЭР, были выполнены на высочайшем международном уровне, когда не ты, а за тобой следуют. То же относится и к “бумажной архитектуре” в свой призовой период, когда проекты молодых советских архитекторов удивляли многих, а сами они не удивлялись ничему. – В каких явлениях нашего времени вы видите продолжение идей, впервые высказанных бумажниками 1980-х? – Знаете, я люблю рассказывать историю про наш с Беловым Погребальный небоскреб, как шутки ради он был сочинен, и как проектирование вертикальных кладбищ теперь стало модным урбанистическим трендом. Или про то, как самый «бесперспективный» из «бумажников», как он себя считал, Миша Филиппов сейчас застраивает города неоклассикой своего покроя. Но вообще «бумажная архитектура» не про изобретательство, а про творческую свободу. Её сейчас очень не хватает. |
|