|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 13.09.2017 | |
|
Сергей Крючков: «Архитектор не рисует фасады, а комплексно работает с пространством» |
|
|
Оксана Надыкто |
|
| Объект: | |
| БЦ Принципал Плаза | |
| Адрес: | |
| Россия, Москва. пр-т 60-летия Октября, 10А | |
| Мастерская: | |
| ABD architects | |
| Авторский коллектив: | |
| Б. Левянт, Б. Стучебрюков, С. Крючков, Д. Оводова, Д. Барсуков при участии Е. Батановой; Менеджер проекта: Н. Барабанов | |
|
Архитектор компании ADG group в преддверии конференции «Открытый город» рассказывает о том, как харизма помогает архитектору выстраивать отношения с заказчиком, а также о том, как молодому специалисту начать строить свою карьеру.  – Сергей, как принимают решение стать архитектором? – Что касается лично меня, самым важным было то, что период выбора профессии и дальнейшего становления в ней пришелся на переходный период в стране: я учился в институте в начале 90-х, старт карьеры пришелся на их середину, когда все очень бурно менялось. Надо сказать, что, поступая в Московский архитектурный институт, я и не планировал становится архитектором. Пошел туда просто потому, что МАРХИ считался хорошим вузом общехудожественной и общегуманитарной подготовки и котировался выше, чем Полиграфический институт. Я собирался стать графическим дизайнером. Примером для меня был Михаил Аникст, который был и остается лучшим графическим дизайнером в России и одним из лучших в мире. Он закончил МАРХИ, а потом всю жизнь занимался книгами. В моем поступлении в МАРХИ был еще и карьерный прицел, потому что Аникст предпочитал нанимать себе работников с архитектурным образованием. Тем не менее, поступив в МАРХИ, примерно к третьему курсу я понял, что хочу заниматься именно архитектурой. На 5 курсе я уже начал работать – поступил в ТПО «Резерв» в качестве архитектора. Работая там, закончил институт и далее проработал в «Резерве» все время дальнейшего обучения в аспирантуре. – Что заставило вас выбрать все-таки архитектуру? – Это произошло благодаря хорошим преподавателям: Олегу Диомидовичу Бреславцеву, у которого я непосредственно учился, Илье Георгиевичу Лежаве, с которым я также провел довольно много времени, Игорю Андреевичу Бондаренко, благодаря которому я серьезно заинтересовался историей архитектуры. Я решил остаться в архитектуре, когда программа института оказалась более связана с профессией. Все-таки первые годы обучения – это такой пропедевтический курс, который дает общие знания и навыки. А потом началась профессиональная «движуха»: участие в конкурсах, международные контакты. Стало действительно интересно. А еще мне повезло попасть в хорошие руки в самом начале профессиональной карьеры: первые 5 лет я проработал у Владимира Плоткина, причем тогда он непосредственно руководил бригадой, в которой я работал. Это была прекрасная школа уже вне стен института. Первые реализованные проекты, в которых я принимал участие, окончательно убедили меня в правильности выбора профессии. Среди них, например, были жилые дома по Малой Филевской улице (девелопер – компания «Тэско»), жилой дом на проезде Загорского, 11 – одна из лучших работ, в которых я принимал участие. Архитектурное проектирование – это почти всегда коллективное творчество, и тут важно упомянуть, что Плоткин всегда давал высказаться самым молодым членам команды наравне с более опытными коллегами. Не было такого, чтобы начинающие архитекторы были только чертежниками, наши идеи всерьез рассматривались и часто принимались. Еще было много интересных проектов, которые оказались сделаны «в стол»: комплекс зданий Центробанка на территории завода имени Хруничева, общественные центры на ул. Гришина и ул. Кульнева и др. Так всегда бывает, не только в начале пути. По моим ощущениям, до реализации доходит не более 5% от всего проектируемого архитектором.  Жилой дом по адресу: Москва, пр. Загорского, д. 11. Авторский коллектив Владимир Плоткин (руководитель), Ирина Деева, Сергей Крючков, Иван Русских. Фото: ООО «ТПО «Резерв»– У вас есть любимые нереализованные проекты? – Наверное, это те, которые «совсем мои», следовательно, скорее всего те, которые я делал для различных конкурсов или небольшие проекты жилых домов. За свою жизнь я спроектировал несколько концептуальных вилл, как для конкурсов идей, так и для реальных заказчиков. Некоторые построены, некоторые остались на бумаге. Или вот, например, дом для себя, который я пока тоже не построил – он спроектирован давно, и его тоже можно отнести к любимым нереализованным. – Что вам больше всего нравится в вашей профессии, а что, возможно, бесит? – Нравится возможность контроля за процессами. И чем больше этой возможности, тем больше нравится, а чем ее меньше, тем больше бесит. Переход в девелоперские компании в качестве внутреннего архитектурного консультанта был как раз на то и нацелен, чтобы оказаться на одну ступеньку ближе к рождению задания. Потому что в норме при коммерческом проектировании, а у нас сейчас особо другого и нет – архитектор работает на основе определенных предустановленных параметров. Не он решает, что проектировать, в лучшем случае – решает, как. Работа в структуре девелопера позволяет формировать идею с чистого листа. – Какова сейчас репутация архитектора в деловой среде? – С репутацией архитектора у нас дела обстоят не очень хорошо. Архитектор слишком многими воспринимается как обслуживающий персонал, технический консультант для визуализации замысла заказчика, к его мнению не принято прислушиваться. У архитекторов нет ресурсов и механизмов противостоять решениям заказчика. Я думаю, что это совершенно неправильно, потому что приводит к появлению девелоперских и градостроительных решений, реализующихся без учета множества факторов, социальных в том числе. Я также далек и от противоположной крайности: я не считаю, что архитектор волен творить, как Бог на душу положит, пренебрегая мнением заказчика. Важно находить баланс между клиенто-ориентированностью и личной профессиональной позицией. В идеале, нужно уметь убеждать заказчика в своей правоте без ущерба для его деловых интересов. Я полагаю, что у архитектора должны работать внутренние профессиональные критерии и ограничители, которые не позволят ему принимать участие в том, с чем он экспертно несогласен и что, по его оценке, может нанести вред городской среде. Например, как архитектор, я не стал бы участвовать в так называемой программе реновации, объявленной в Москве. Я считаю, что уровень подготовки исходных данных для реализации этой программы совершенно не соответствует масштабу задачи. Наши знания о нашем собственном городе настолько скудны, что браться за подобные программы просто безответственно, пока не проведены тщательные социологические, технические, маркетинговые и прочие исследования.  Торговый комплекс «РИО» по адресу: Москва, ул. Большая Черемушкинская, д. 1. Авторский коллектив: Борис Стучебрюков (руководитель), Сергей Крючков, Екатерина Левянт. Фото: ООО «АБД» Торговый комплекс «РИО» по адресу: Москва, ул. Большая Черемушкинская, д. 1. Авторский коллектив: Борис Стучебрюков (руководитель), Сергей Крючков, Екатерина Левянт. Фото: ООО «АБД»– Что делать архитектору в ситуации, когда поставленная перед ним задача вступает в противоречие с внутренними ограничителями? Уходить? – Такой опыт у меня был. Когда мы в бюро ABD Architects участвовали в конкурсе на реконструкцию стадиона «Динамо» и развитие прилегающей территории, мы предложили концепцию, в которой был полностью сохранен исторический периметр трибун стадиона. Конкурс выиграл Эрик ван Эгераат, чья концепция подразумевала снос большей части трибун. Эта концепция, хоть и с существенными переделками, и уже без участия Эрика, реализуется сейчас. Когда Эрик вышел из проекта, и заказчик стал искать ему замену, пришли к нам. Мы не захотели участвовать в сносе части здания, которую мы считаем неотъемлемой частью ценного целого, а главное, точно знаем, как выполнить программу заказчика без этого сноса. Мы предложили изменить проект в соответствии с нашей концепцией, но заказчик настаивал на развитии именно утвержденной им концепции Эрика, и мы отказались. – Как можно влиять на стремления девелопера выжать из проекта максимум выгоды? – Стремлениям девелопера противостоять не нужно. Потому что он выполняет свою задачу, в том числе, финансовую. В данной ситуации работа архитектора состоит в том, чтобы так выполнить задание девелопера, чтобы и он прибыль получил, и город не пострадал, а наоборот, выиграл. – Приходилось ли вам сталкиваться с ситуацией, когда уже в ходе реализации проекта вашим мнением пренебрегали? Как вы на это реагировали? – Испытывал сожаление, естественно. Увы, законодательно архитектор никак не защищен от подобных ситуаций. – Как действовать в данном случае? – Здесь работает исключительно харизма, авторитет и имя архитектора. Когда заказчик нанимает на работу, допустим, Юрия Григоряна или Сергея Скуратова, то он намерен не только построить красивое здание, но и получить возможность общаться с профессионалом, прислушиваться к его мнению, учиться у него, а не пренебрегать им.  Бизнес-центр «Принципал-плаза» (штаб-квартира «Роснано» и Национального Резервного Банка)Фотография © ABD architects Бизнес-центр «Принципал-плаза» (штаб-квартира «Роснано» и Национального Резервного Банка)Фотография © ABD architects Бизнес-центр «Принципал-плаза» (штаб-квартира «Роснано» и Национального Резервного Банка)Фотография © ABD architects Бизнес-центр «Принципал-плаза» (штаб-квартира «Роснано» и Национального Резервного Банка)Фотография © ABD architects– То есть необходимо становиться гуру от архитектуры, чтобы контролировать процесс? – В общем и целом да. Архитекторы, к которым заказчики относятся как к гуру, имеют существенно больше возможностей создать что-то красивое и социально значимое. Только не поймите меня превратно: я не адепт парадигмы «звездных архитекторов», которых нанимают ради бренда, чтобы увеличить капитализацию проекта за счет их имени. Достаточно быть профессиональным, коммуникабельным и убедительным. Практика показывает, что здравый смысл побеждает чаще, чем мы думаем. – Какие иллюзии и мифы существуют сегодня по поводу профессии архитектора? – Самый дурацкий вопрос, который мне постоянно задают по поводу профессии, выглядит так: «Насколько важна для здания архитектура?». Предполагается, вероятно, что без архитектуры можно как-то обойтись. Нелепость вопроса заключается в том, что архитектура – это имманентный признак любой постройки, любое здание автоматически является архитектурным объектом. Вопрос не в наличии архитектуры, а в ее качестве. Хорошая – приведет к успеху проекта, плохая – к провалу. Второе распространенное заблуждение заключается в том, что многие считают, что архитектор – это такой человек, который рисует красивые фасады. На самом деле, архитектор комплексно работает с пространством, на котором будет потом что-то построено, программирует сценарии его использования, проживает все процессы внутри него. – Расскажите о своем опыте работы со студентами в качестве преподавателя. Зачем вам это было нужно? – Я начал преподавать в МАРХИ, учась там в аспирантуре. Преподавал с 2000 по 2004 год, то есть провел одну группу студентов с 3 курса до выпуска. Изначально я шел в педагогику по приглашению моего учителя. Однако я уже тогда понимал, что мне, как растущему архитектору, скоро придется думать о своей собственной команде. Поэтому я стал смотреть на студентов, как на своих будущих коллег и сотрудников, и этот план прекрасно реализовался. Впоследствии две мои лучшие выпускницы проработали у меня постоянно более пяти лет, и еще два или три моих бывших студента приходили на более короткие периоды. – То есть вы решали кадровую проблему? – По сути, да. Кроме того, преподавание для меня стало в какой-то степени продолжением моего собственного обучения по ряду задач и дисциплин. Это оказалось очень полезно – посмотреть на предмет с другой стороны образовательного процесса. – Когда вы впоследствии нанимали в свои команды молодых специалистов, вы видели разницу между ними и вами в их возрасте? – Конечно. За то время, когда я сам был начинающим специалистом, и до того момента, когда я стал отвечать за кадровое рекрутирование, профессия архитектора очень изменилась технологически. Мы в свое время намного больше работали руками, компьютерная грамотность, навыки владения специализированными программами были существенно меньше развиты. К настоящему моменту профессия полностью компьютеризована, и прямо сейчас мы присутствуем при новом витке технического развития: массовое распространение BIM-технологий и роботизация строительных процессов. Не исключено, что уже скоро разработка проекта и управление стройкой сольются в непрерывный процесс, управляемый из одного файла. Если же говорить об общей подготовке молодых архитекторов, то здесь нет какой-то единой закономерности, в рамках которой можно судить о разнице между поколениями. Мне кажется, что эта профессия в целом избежала тех провалов, которые отчетливо заметны, например, в инженерной среде, где квалификация заметно снизилась и лишь в последние годы начинает выправляться. В архитектурной отрасли подобная проблема тоже была, но в меньшей степени. – Кого вы сейчас берете на работу: специалиста с опытом или начинающего архитектора, которого проще «заточить» под себя? – Архитектурное проектирование – это командная работа. А в хорошей команде нужны люди разного уровня и под разные задачи. Я думаю, что обязательно нужна пара отличников – людей, которые не подведут, которые, возможно, не генерируют яркие идеи, зато не ошибаются в мелочах. Я также считаю, что в хорошей команде может быть полезен какой-нибудь один по-настоящему сумасшедший человек. Разумеется, важны и разнообразные квалифицированные технические специалисты. – Как начинающему архитектору построить свою карьеру? – Во-первых, нужно найти хорошего преподавателя или преподавателей и прицельно идти учиться именно к ним. В любом профильном вузе преподавательский состав не однороден, поэтому молодому человеку нужно сегодня проявлять проактивность и добиваться того, чтобы учиться у лучших. Во-вторых, учась у лучших, необходимо внимательно слушать, поскольку я по своему опыту знаю, что многие важные вещи просто пропускаются мимо ушей. В-третьих, необходимо много читать и интересоваться новыми знаниями за пределами своей будущей профессии, нужно быть комплексно и широко образованным человеком. – А как начать работать и зарабатывать? – Все очень индивидуально. Например, если человек чувствует в себе предпринимательскую жилку, то можно практически сразу заниматься частной практикой. Пусть сначала это будут небольшие проекты, какие-нибудь дачи, ремонт квартир – в этом нет ничего постыдного. Нарабатывая опыт на подобных проектах, можно постепенно развиться. Пример нескольких ныне очень успешных архитекторов, которые пошли именно таким путем, говорит о том, что за 7-8 лет можно подняться до вполне серьезного уровня. Очень важно и здесь проявлять активность и помимо рутинных задач, необходимых для заработка, всегда брать в работу проекты уровнем выше. Прежде всего речь идет об участии в конкурсах. Даже если у тебя нет шансов выиграть, это будет отличной тренировкой навыков и связей. – Ваши дети понимают, чем занимается папа-архитектор? – Да. Им это интересно, мы с ними многое обсуждаем. Я рассказываю им о профессии, вожу их на объекты. Когда они играют в кубики или делают поделки из картона, то очень часто оперируют профессиональными терминами, например, не забывают, что в доме есть не только стены и крыша, но и инженерные сети. – Они пойдут по вашим стопам? – Не уверен, но никаких предубеждений у меня на эту тему нет, просто я пока не вижу, чтобы кто-то из них захотел стать архитектором. Самая близкая пока история – это две мои старшие дочери, которые уже учатся в университетах и в целом планируют заниматься искусством. Но не архитектурой… ________________________________ Конференция пройдет в Москве 28-29 сентября. В ее программе: воркшопы от ведущих архитектурных бюро, сессии по актуальнейшим вопросам российского архитектурного образования, презентация исследования «Профессиональное развитие в России и за рубежом: традиционные модели и альтернативные практики», ярмарка дополнительных образовательных программ, Portfolio Review – презентация студенческих портфолио перед ведущими архитекторами и девелоперами Москвы и многое другое. . |
|