Четыре башни цепочкой выстроились вдоль берега Москвы-реки, перед стадионом Андрея Бокова «Янтарь». От стадиона происходит название квартала жилых башен Дмитрия Александрова – «Янтарный город». От названия происходит цвет фасадов – стены сложены из разных оттенков желтого камня. А по-английски имя этого квартала звучит – ни много ни мало как ‘Amber city’ – город Амбер, хотя сходство с известной фантастической сагой чисто словесное. Две башни завершены этой весной, еще две активно строятся.

Мы уже писали о проекте комплекса «Янтарный город». Он был отмечен несколькими дипломами, в том числе и на «Зодчестве» 2004 года. Наиболее оригинальный ход этого проекта – многоярусные атриумы внутри двух башен (как раз тех, которые уже построены). Атриумы разделены на части – по четыре этажа в каждой. Получается снаружи – башня, а внутри – вроде бы невысокий город. Только ячейки этого города поставлены не рядом вдоль улицы, а друг на друга. Дома поставлены вдоль линии Таллиннской улицы, атриумы ориентированы почти что на север, а квартиры располагают замечательными видами на разные части Строгинской поймы. Сейчас в Москве проектируется множество больших домов с разнообразнейшими атриумами и висячими садами, но «Янтарный город» был одним из первых примеров московских поисков на эту тему.

Снаружи башни тоже получились не совсем обычными. Из-за атриумов они широкие, хотя и не приземистые – спокойные такие крупные башни. Но это не главное. Основной пафос этих домов, как кажется – в облагораживании, а может быть, даже в некоторой степени преодолении жанра элитных башен, в Москве набившего страшнейшую оскомину. Характерный пример жанра – комплекс «Алые паруса», стоящий на противоположной стороне реки. Так вот, «Янтарный город» Дмитрия Александрова всячески отрицает этот жанр в его московской интерпретации.

Во-первых, дома старательно отворачиваются от «Алых парусов» – в их сторону повернуты технические помещения. Во-вторых они почти лишены украшений, на смену которым пришли неоконструктивистские угловые окошки. Эти окошки здесь очень уместны, они одновременно уничтожают «лишний» объем, зрительно облегчают крупноватые здания – и делают их более структурными, четкими, многократно прочерчивая углы. В-третьих, стены сложены (не облицованы, а именно сложены) из блоков желтого камня. Камень искусственный – называется россер, его внешняя фактура имитирует, и достаточно успешно, шершавую поверхность известняка. А кладка – настоящая, полноценная верстовая кладка с утеплителем вместо забутовки.

Если взять за скобки, что камень искусственный, то в остальном это очень традиционная стена. Консервативная стена. Ее каменные блоки на растворе (кстати сказать, довольно-таки аккуратно сложенные) – неожиданный по нашим временам материал, отчего в сознании начинают происходить странные вещи. Ведь современная архитектура – это что? Недавно – панель или партийный розовый кирпич, сейчас – тонкий флер декоративных панелей, навешенный на бетонный каркас. Камень сейчас, как правило, дорогой и существует в виде пластин на каком-нибудь модном креплении. Верстовая кладка выглядит необычно. Мы привыкли, что из таких материалов обычно бывают сделаны памятники архитектуры, ну или хотя бы сталинские дома. Но не жилые башни в районе Строгино. Желтый камень привносит в эти здания что-то, с позволения сказать, псковское, от настоящих крепостных башен что-то.

Ощущение материальности продолжается в организации двора, террасами спускающегося в сторону реки и упомянутого стадиона «Янтарь». Террасы укреплены серьезными, капитальными и тоже желтоватыми стенками – этот плотно слепленный сад выглядит прямо-таки как вызов современной воздушности и стеклянности.

«Янтарный город» кажется мне памятником прорастания новых приемов сквозь своеобразный жанр московской башни. Или же – попыткой радикально трансформировать этот жанр. Башни получились основательными, кристалличными, очень материальными. Во многом очищенными от лишнего. Правда, жанр – штука сильная, и местами он берет свое. Ярко-синий цвет обрешеток стекла, короноподобные выступы трех верхних этажей и ярко-синие же конструкции на крышах – как будто бы переводят попытку облагораживания в шутку. Но так или иначе, перед нами редкий образец – таких домов не было до, и вряд ли будут после.