Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

31.07.2014

Кризис и большие возможности от африканских песков до альпийских снегов

Анна Вяземцева

На выставке Monditalia, проходящей в венецианском Арсенале в рамках биеннале, куратор Рем Колхас показал «идейную» сторону архитектуры, ее социальные и политические аспекты на примере Италии.

Инсталляция Рема Колхаса и Swarovsky “Luminaire”. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Инсталляция Рема Колхаса и Swarovsky “Luminaire”. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Почему Италии? Конечно, свою роль сыграло желание отдать дань стране-организатору выставки, много лет проводящей у себя биеннале – одно из главных (и самых любимых зрителем) архитектурных мероприятий в мире, извлекая из него выгоду, неся убытки, но почти никогда не привлекая внимания к себе самой. Более того, несколько лет назад Италия отдала свой большой павильон в центре Джардини под основную экспозицию, а свои национальные выставки теперь размещает в самом конце Арсенала, куда дойдет не каждый посетитель.  
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Но насколько велика роль Италии в процессе выработки языка современной архитектуры, которому посвящена 14-я биеннале? Каковы в нем итальянские фундаменты, помимо венецианских набережных-fondamentà, на которых раз в два года архитекторы отчитываются о новинках и проблемах? Итальянцы, например, в лице куратора национального павильона архитектора Чино Дзукки, объявили себя «аномальной современностью», назвав своим истинным фундаментом историю, как бы дистанцировавшись от участников процесса «строительства модернизма». А венецианцы вообще вряд ли рады Колхасу, учитывая еще не утихшие до конца страсти по поводу его реконструкции дворца Фондако деи Тедески (это средневековое палаццо, перестроенное в эпоху Возрождения, где сохранились фрески Джорджоне) в магазин одежды Benetton: планировалось снести треть внутренних стен, установить внутри эскалаторы и добавить новые лестницы. Венецианская Инспекция по художественным ценностям (та самая Soprintendenza, власть которой едва ли не сильнее государственной) настояла на своем: эскалаторов не будет, и бОльшая часть исторических стен останется на месте.
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

У Колхаса в Италии нет больших реализованных проектов. Его долгая профессиональная дружба с модным домом Prada и как всегда затянувшаяся реконструкция центральных складов в Риме не сравнимы по масштабам ни с ТВ-центром в Пекине, ни с биржей в Шэньчжэне.  Его отношения с этой страной напоминают в чем-то историю Ле Корбюзье, с которым Колхаса часто сравнивают (и которого на выставке, видимо, в стремлении избежать общих мест, практически нет). Корбю не раз пытался реализовать здесь свои грандиозные идеи, надеясь на поддержку сперва, в 1930-е, Муссолини (к которому, опасаясь конкуренции, доступ ему перекрыли местные архитекторы), а затем, в начале 1960-х – уже «левого» правительства, пригласившего его для создания проекта новых корпусов городской больницы Венеции, реализовать который он уже не успел.  
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Но, видимо, действительно все дороги ведут сюда, и, как Ле Корбюзье выводил необходимость серийного строительства из типизированного характера архитектуры Древнего Рима, так и Колхас увидел в стране олив, виноградников, великого искусства, древнейшего законодательства и гражданского сознания, но одновременно – коррупции, финансовых скандалов, оппортунизма и непрерывных политических кризисов, синтетическую модель современного мира, «существующего на границе между кризисом и большим потенциалом».
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Экспозицию курировали сотрудники итальянского отделения АMO под руководством архитектора Ипполито Пестеллини Лапарелли, которым, его же словами, «чтобы описать мир, нужно было описать страну». Панорама всей Италии с юга на север, от африканской до австрийской границы, растянулась в длинной анфиладе бывших канатных мастерских венецианского Арсенала. Помимо 41-го проекта, так или иначе связанного с архитектурой, в «сканировании» Италии задействовали театр, танец, музыку и кино.
Фото Анны Вязецевой
Фото Анны Вязецевой

Последнее, наверное, из всех других национальных вариантов этого вида искусства, было наиболее внимательно к архитектуре и во многом ей же и определялось, и потому на выставке демонстрируются отрывки из классики итальянского кинематографа самого широкого жанрового диапазона – от раннего неореализма, как, например, «Стромболи» Росселини, до комедии «Bianco, Rosso e Verdone» Карло Вердоне.
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Эта выставка для мероприятия таких масштабов очень резко обращает внимание зрителя на проблемы социально-политического характера, тесно связанные именно с изъянами управления и злоупотреблением властью. Monditalia – наглядное свидетельство действительного конца «эры Берлускони», когда Италия красиво и нетривиально, с нужной долей оптимизма, демонстрирует критический анализ самой себя, одновременно точно определяя универсальные проблемы.
Radical Pedagogies. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Radical Pedagogies. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Monditalia – «Мир-Италия» – начинается в Африке. «Призраки Италии» (Italian Ghosts, DAAR) еще раз возвращаются, на примере Ливии, к колониальному наследию эпохи фашизма, когда предложенный Берлускони проект реконструкции, при всем покаянии за агрессивные действия итальянской армии 80-летней давности, снова нес все ту же печать колониализма. “Post-frontier” (Джакомо Кантони, Пьеро Пальяро) рассказывает о Лампедузе, пограничном острове, известном своими приемными пунктами иммигрантов с Африканского континента, переплывающих Средиземное море в поисках работы, а порой и просто мирного неба над головой. Хронический недостаток финансирования сводит к нулю весь гуманистический пафос идеи предоставления политического убежища. Условия содержания там оставляют желать лучшего, о трудоустройстве речь даже не идет. Те беженцы, кому удалось либо миновать приемник, либо получить временное разрешение на жительство, разбредаются по всей Италии, работая в большинстве случаев нелегально: от знакомых любому туристу безобидных уличных продавцов фальшивых сумок известных марок до торговцев наркотиками. В результате, «правые» призывают ограничить иммиграцию, а «левые» осуждают расизм правых. Что делать в этой ситуации – загадка, поскольку, с одной стороны, цивилизованный мир должен помогать нуждающимся, с другой – перед лицом этой проблемы Италия оказалась одна, без заметного участия остального «первого мира».
Coutryside Worship. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Coutryside Worship. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Почувствовать себя на месте беженцев (которые, как во многих других странах, часто являются объектом дискриминации) предлагает проект Intermundia Аны Даны Берос (специальная премия биеннале), где зрителю предлагается закрыться в темном пространстве, похожем на товарный контейнер – транспортное средство иммигрантов. По эмоциональному воздействию это самый яркий проект экспозиции.
Sales Oddity. Milano 2. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Sales Oddity. Milano 2. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Южные области – самые проблемные регионы Италии – выявляют контрасты между роскошью и нищетой, рассказывают о деградации всемирно известных руин Помпеи, рассуждая об архитектуре гедонизма, о роли секса в политике и воздействия всего этого на современный мегаполис. Здесь и виллы острова Капри, и строительные спекуляции Калабрии, и заброшенная дача на Сардинии великого режиссера Микеланджело Антониони.
Z! Zingonia, mon amour. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Z! Zingonia, mon amour. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

О также заброшенном современном сардском комплексе «Ла Маддалена», построенном для саммита 2009 года уже не существующей «Большой Восьмерки», рассуждает Стефано Боэри, пытаясь понять свои ошибки, совершенные при его строительстве (La Maddalena, Ила Бекаб Луиз Лемуан).
Z! Zingonia, mon amour. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Z! Zingonia, mon amour. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

На тему заброшенной архитектуры говорят и на «римской» части выставки. Например, проект Cinecittà occupata (Иньяцио Галан) рассказывает о довольно распространенном в Риме феномене «оккупации» общественных зданий, часто культурного назначения, обреченных на закрытие из-за недостатка финансирования, внутри которых спонтанно формируются культурные центры (наиболее известные – Театр Валле и Кинотеатр «Америка»). Рим иронизирует по поводу национальной идентичности и коммерциализации великих памятников, предлагая бросить именно итальянские 50 евроцентов в прозрачную коробку с конной статуей Марка Аврелия с Капитолия, или подставить свое лицо к древнеримскому мраморному портрету.
Z! Zingonia, mon amour. Фото Анны Вязецевой
Z! Zingonia, mon amour. Фото Анны Вязецевой

Тема разрушения останков былого величия проходит на выставке лейтмотивом, но лишена приторной ностальгии, в чем-то иронична и чаще всего – несет аналитические задачи. Аквила, город памятников из списка ЮНЕСКО, которая никак не может восстать из руин после землетрясения, несмотря на уже потраченные (скорее, растраченные) при Берлускони миллионы евро, модернистские руины баров и дискотек Милано-Мариттима –  фешенебельного курорта миланской промышленной буржуазии эпохи бума 1960-70-х годов, или современные им заброшенные рынки Пеши – произведения инженерной мысли – по сути, предлагают задаться одним и тем же вопросом о причинах запустения зданий, в списке которых недальновидность архитектора не всегда занимает первое место.
Фото Анны Вязецевой
Фото Анны Вязецевой

Квинтэссенцией этой сложной темы является инсталляция флорентийской группы Superstudio (проект "Superstudio. The secret life of the continuous monument" Габриеле Мастрильи) – итальянских неоавангардистов – современников английского Archigram’а. «Архитектура – жена Лота», которая, обернувшись к прошлому, превратилась в соль и тает под воздействием воды-времени.
Italian Limes. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Italian Limes. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Подробно о роли итальянского неоавангарда 1960-70-х рассказывает стенд Radical Pedagogies: action-reaction-interaction (Beatriz Colomina, Britt Eversole, Ignacio G. Galán, Evangelos Kotsioris, Anna-Maria Meister, Federica Vannucchi, Amunátegui Valdés Architects, Smog.tv, специальная премия биеннале). Напомним, насколько в послевоенные десятилетия в Европе и особенно в Италии были важны радикальные настроения в архитектуре. 1968 год здесь начался именно со столкновения студентов архитектурного факультета Римского университета с полицейскими в так называемой «Баталии на Валле Джулия», а наиболее крупные фигуры итальянской архитектурной теории – Манфредо Тафури, Альдо Росси, Франческо Даль Ко – непременно писали о советской архитектуре. Кстати, на стенде Беатрис Коломины, среди важнейших фигур, выставок, ключевых эпизодов мы видим и Алексея Гутнова с группой «НЭР», которые по приглашению Джанкарло Де Карло участвовали в знаменитой Миланской Триеннале-1968. Вдохновившись идеями НЭР, Джанкарло Де Карло чуть позже создал проект мировой урбанизации, основанной на социалистической системе.
Architecture of Fulfilment. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Architecture of Fulfilment. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

О современном феномене распределения населения по поверхности Земли рассказывают два стенда области Эмилия. Один посвящен интеграции многочисленных диаспор сикхов, проживающих в долине реки По (Countryside Worship Матильде Кассани), проводящих свои культовые обряды в эмилианском ландшафте. Другой – повествует о жизни в том же эмилианском ландшафте новой станции для высокоскоростных поездов, построенной посреди чистого поля недалеко от Реджо-Эмилия по проекту Сантьяго Калатравы и открытой в прошлом году, чтобы соединить местных мелких промышленников и фермеров, населяющих эту ведущую по количеству частных предпринимателей итальянскую область, с другими экономически развитыми городами страны.
Dancing Around Ghosts. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia
Dancing Around Ghosts. Фото: Francesco Galli. Предоставлено Biennale di Venezia

Фаворитом жюри биеннале и обладателем «Серебряного Льва» стал стенд о «телевизионном урбанизме» (Sales Oddity. Milano 2 and the Politics of Direct-to-home TV Urbanism. Andrés Jaque / Office for Political Innovation), резюмирующий то, как за последние 30 лет телевидение построило параллельный, ничего не имеющий общего с реальностью мир, где, однако, живет большая часть населения. Ключевую роль во всем этом опять же сыграл Берлускони: именно ему принадлежал холдинг Mediaset, в который входили основные каналы итальянского телевидения. А все началось с того, что в 1970-х бывший (тогда – будущий) итальянский премьер-министр начал свою карьеру как владелец строительной фирмы, которая сооружала жилой квартал Милан-2 для обеспеченной буржуазии, желающей удалиться от не всегда «приглядной» реальности крупного промышленного города в своего рода оазис, а политика вначале служила ему лишь в качестве подспорья для его коммерческой деятельности. Зависимость строительства от политических событий – в центре соседнего проекта «Z! Zingonia mon amour» (Argotou La Maison Mobile, Marco Biraghi), посвященного городу Дзингония, самой крупной частной строительной инициативе в Италии 1960-х, где расположены ведущие итальянские предприятия – его истории, современным проблемам и потенциалу, который он не теряет, несмотря на все трудности.

В завершении экспозиции – проект Italian Limes – о северной границе Италии, проходящей по гребню Альп. В связи с глобальным потеплением и таянием ледников в последние годы она стала постоянно менять свои очертания – вплоть до того, что Итальянский национальный институт географии предложил считать ее «неопределенной в постоянном движении». На стенде специальный прибор по желанию любого посетителя может зафиксировать на карте пограничного участка Альп контур границы в реальном времени. На рядом расположенном макете показано изменение границы с момента ее определения в 1920 до наших дней. Этот проект – третий, заслуживший специальную премию биеннале – иллюстрирует через природный феномен эфемерность и условность границ современного мира, которые время меняет гораздо более необратимо, чем войны.       

«Monditalia» – это, действительно, энциклопедия современных социо-политических проблем, в центре которых неизбежно оказывается архитектура. Однако, как показывает экспозиция, она в этом центре находится не одна. Убедительность и достоинство выбранного подхода (в котором удивляет наличие единства, при всей широте панорамы выбранных авторов) состоит в способности критической трактовки настоящего, желании найти и анализировать причины, предугадать последствия, осмыслить различные составляющие феномена, отдавая себе отчет в потенциальном разнообразии возможных трактовок. Это как раз и есть тот плод, что дала миру анализируемая Колхасом modernity.