Яркая и стройная башня, которую теперь может заметить любой, кто проезжает мимо ВДНХ и Останкино на машине или монорельсе, возникла благодаря удачному расположению участка. Она находится среди панельных и сталинских домов, достаточно далеко от трассы проспекта Мира, поэтому первоначально здесь собирались построить 20-этажный дом средних размеров – не выше соседей. Однако после проведения одного из необходимых элементов согласования – визуально-ландшафтного анализа, выяснилось, что если посмотреть «из Москвы», со стороны Рижской, Алексеевской и центра, то дом стоит прямо на линии проспекта и удачно замыкает его перспективу. Дело в том, что перед ВДНХ проспект сворачивает к востоку, и новый дом, стоящий далеко от трассы, в какой-то момент оказывается «прямо по курсу» машин, едущих в сторону МКАД. Таким образом проект превратился из «просто» очередного одного элитного дома в градостроительную доминанту – и здание разрешили строить высоким. Что надо признать редким для Москвы случаем – чтобы в результате согласования что-то законным образом не уменьшилось, а, наоборот, выросло.

Случай и правда исключительный, потому что доминанта не просто взяла да выросла – это как раз в Москве случается, а сделала это по всем законам самой утонченной разновидности архитектурной теории русского авангарда – школы АСНОВА, знатоком и поклонником которой является архитектор Алексей Бавыкин. Автор и раньше нередко воплощал темы, близкие к пластическим поискам этого движения в своих работах – вспомнить хотя бы относительно давнее (1994-1997) здание Инфобанка на проспекте Вернадского или сравнительно новый проект дома на Нижней Красносельской. Две самые заметные их особенности – изогнутые по легкой дуге фасады, которые делают силуэт разнообразным, отчасти – непредсказуемым: корпуса Инфобанка, например, с одной стороны тонкие, с другой – широкие и напоминают паруса. Похожий эффект возникает и в башне «ВДНХ», но несколько иначе – прежде всего, в большем масштабе.
 
Вторая любимая тема Алексея Бавыкина – пластическая игра, суть которой в имитации взаимопроникновения различных видов материи. В башне «ВДНХ» ярко-красное и белое прорастает прямоугольными островами сквозь стекло, красное – проходит сквозь белое и наоборот, и наконец самым верхним слоем проступает решетчатый металл больших и малых балконов. Последние похожи на размножившиеся по всей высоте «балконы одинокого курильщика» с Трубной улицы. На самом деле эти балкончики – для кондиционеров, но, по словам архитектора, если не бояться высоты, можно выйти и покурить, обозревая город.

Все эти визуальные прорастания – вовсе не декоративная прихоть. Тема обоснована планом и формой здания, в которых также можно разглядеть специфический архитектурный сюжет. Объем 34-этажного дома выглядит как часть разорванного на куски неизвестного целого – изогнутая ярко-белая западная стена похожа на скорлупу, стеклянно-красная восточная – на наполнение. То ли это было яйцо динозавра, то ли космический корабль, то ли гигантский пра-дом, решивший размножиться вегетативно и с этой целью высадивший кусочек себя на берегу Яузы… Дом-фрагмент, асимметричный и порывающийся вверх. Вероятно, чтобы не улетел, его объем насквозь прорезан пластиной лестничных клеток, которая «пришпиливает» его, заряженного динамикой, но очень большого, к месту.

Все эти ассоциативные хитроумности имеют одно следствие – дом интересно рассматривать. Он нескучен, постоянно меняется и в разных ракурсах становится то светлым, то темным, то широким, то вертикально-собранным – это в перспективе проспекта, или даже почти субтильным и взлетающим – это со стороны Яузы. Несмотря на свой немалый рост, дом уютно вписался в разномастный квартал на границе хрущевских пяти- и брежневских двенадцатиэтажек, и можно даже сказать, ничего не подавляет. Есть в этом гиганте элитного строительства какая-то смесь изящества, веселья и доброжелательства, делающая его уместным явлением рядом с леоновским парком на берегу Яузы.

В истории этого дома момент реализации кажется особенно, подчеркнуто важным. Дело в том, что движение русского рационализма во главе с Николаем Ладовским – в отличие от более известного конструктивизма – насчитывает очень мало построенных вещей. Оно воплотилось в теории, преподавании, пластике студийных работ, «оплодотворило» западный модернизм, но в России 1920-х годов практически не вышло в «реальную практику».

Дом «ВДНХ» Алексея Бавыкина как будто бы стремится исправить эту несправедливость, оживляя принципы АСНОВА и применяя их к современному зданию. Недаром вначале он был показан на выставках в виде намеренно стилизованной картинки в характерном родченковском ракурсе – а затем эту картинку сменила очень похожая фотография. Фотография – воплощение рисунка, она служит подтверждением того, что дом построен так, как задуман – что архитектору удалось дотянуть заветную ниточку до воплощения, вплести свою версию ученого историзированного авангарда в разномастный хор современного московского строительства.