Дом с риелторским названием «Саввинское подворье» обязан замысловатым именем своему расположению и никаким подворьем, разумеется, не является. Архитекторы именуют его скромнее – дом во 2-м Тружениковом переулке или дом на Саввинской набережной, потому что здание стоит на их пересечении и фиксирует угол их встречи.

Его очень хорошо видно от Киевского вокзала и с Андреевского моста и это очень удобная точка зрения. Издалека очевидно, что дом принадлежит к той же типологии, что и соседние постройки последнего десятилетия, демонстрирующие разнообразные вариации на тему не очень высоких жилых башен и башенок разной степени элитности, кирпичности, штукатурности. Обставленных лоджиями, балкончиками, башенками и легкими скруглениями. Похожие здания различных модификаций растут между Плющихой и набережной достаточно густо. И дом компании «Сергей Киселев и партнеры» вписывается в их общество как родной, наводя легкую оторопь на критика при первом взгляде. А при втором взгляде становится ясно, что здание все же отличается от соседей – налетом некоторого лоска и «воспитанности», да и хотя бы потому, что он чистый и не покрыт ни белыми ни черными потеками, характерными для кирпича и штукатурки. И вряд ли покроется – фасады облицованы керамогранитом с очень высокой точностью подгонки.

Расположение плиток на каждом элементе фасада было старательно высчитано – так, чтобы рисунок плиточных швов стал сродни покрывающему фасад орнаменту, сетке, которая с помощью строго определенного модуля расчерчивает стены. Например, плоскости, выходящие во двор и поэтому решенные попроще, заполнены прямоугольниками и разделены на этажи горизонтальными линиями из плиток того же цвета, но вдвое меньших по высоте и ширине. Любимая «фирменная» тема Сергея Киселева – полосатый фасад, здесь решена скромно и графично, только за счет швов между облицовочными плитками.

В сторону заметим, что в Москве сейчас многие попросту игнорируют этот фактор, используют простые квадратные плитки и разрезают их как попало, пользуясь гибкостью материала. А у Сергея Киселева облицовка становится формальным выражением пропорционального модуля, примененного к фасаду: ширине больших окон соответствует две плитки, а маленьких – одна. И соответственно четыре и две маленьких плитки и горизонтальных полос. Это самый примитивный пример – но так же тщательно и модульно рассчитан изогнутый парадный фасад, обращенный к набережной, только там сюжет повернут наоборот: горизонтали сделаны из крупных высоких плиток, а основная поверхность – из мелких и удлиненных. Для того, чтобы рисунок смотрелся поидеальнее, во время строительства облицовку пригоняли с минимальной погрешностью в полмиллиметра. Так что сейчас можно поручиться – толщина всех швов на доме очень близка к четырем миллиметрам.

Графическую игру, начатую рисунком облицовки, продолжают оконные рамы, одна треть каждой из которых сделана цельной и вертикальной, а две – разделены на три горизонтальные части. Надо ли говорить, что во дворе высота малых горизонтальных стекол равна высоте «основной» плитки, а на набережной – двум, которые, соответственно, вдовое меньше. Скрупулезная математика тщательно продумана и последовательно реализована – ее хочется считать геометрическим альтер-эго дома. Она  исчисляет, истолковывает фасады и объединяющим их в одно целое на очень рациональном уровне – игра, предназначенная для людей, помешанных на логике и точности.

Для эмоциональной сферы остается общее впечатление добросовестности и еще – ребра, выступающие из полукруглого парадного фасада на самой зрелищной точке, обращенной к Киевскому вокзалу. Это единственный элемент фасада, выглядящий более-менее иррационально, как будто бы нечто выгрызло из полукруглого объема две вертикали, но не смогло справиться с более жестким каркасом – этакий намек на супермодную тему руины. Хотя на поверку и этот мотив вполне может быть вписан в систему жесткости и ветроустойчивости, столь хорошо здесь устроенную.

Столь дотошное внимание к отделке обычно свойственно «фасадным» решениям. Однако если обойти дом вокруг, или же взглянуть на него с высоты птичьего полета – например, на картинке, то он может показаться образцом планировки «изнутри-наружу», любимой классиками конструктивизма. Он выглядит составленным из четырех башен разной высоты, которые по какой-то прихоти слились в один объем, прилепившись к лифтовому холлу. Ничего произвольного здесь однако нет, а есть необходимость объединить в дорогом доме квартиры разных типов и размеров, от 2 до 5 комнат. Квартиры одного типа собраны в вертикальные «блоки» разной высоты. Там, где один заканчивает свой рост, другие получают большую отрытую террасу, размещенную на его эксплуатируемой кровле.

Снаружи объемы различаются по цвету плитки и рисунку ее расположения: например, 5-комнатному объему досталось больше коричневого цвета, 3-комнатному – серого, а самые роскошные 4-комнатные получили изогнутый фасад, обеспечивающий веер видов на Москва-реку, уже упомянутые «ребра» и более сложную двухцветную полосатость.
Итак, мы имеем: лучшие квартиры у реки, с максимальным обзором и некоторыми минимальными украшательствами в виде «ребер», круглых опор и «танцующих» в шахматном порядке окон. Этих квартир меньше всего – заодно соблюдена средняя фасадная линия набережной. Дальше в глубину участка дом «прирастает», по-московски ступенчато, отрывая виды для обитателей верхней части 3-х и 5-комнатных объемов, наделяя их же роскошными террасами.

В конце концов дом кажется очень практичным. Почти ничто в нем не «натянуто» под архитектурное решение – напротив, архитектура лишь оформляет необходимое, и это выгодно отличает новый дом от глуповатых кирпичных «соседей», чья асимметрия идет от фантазии, а не от пользы. Необходимость же, отлившись в относительно живописный объем и по ходу уступив городским ограничениям, оформляется дотошно исчисленными и аккуратно исполненными фасадами. Так что здание кажется рациональным вдвойне. Рацио, как известно, можно понимать по-разному: для англичан это прежде всего математическая пропорция, к примеру взять golden ratio – золотое сечение, для французов – банковский баланс, понятие из разряда рентабельности, а по-русски рациональный подход к жизни значит прагматичный, без лишних наворотов и изысков, в частности. Здесь же можно обнаружить воплощение разных разновидностей понятия – внутри прагматичную высокую рентабельность, снаружи, в ритме облицовочных плиток – что-то математическое сродни Золотому сечению.
В такой высокой степени рациональности хочется разглядеть что-то абсолютное – например, попытку показать, как именно следует очень хорошо строить дома в данной, хорошо известной Москве типологии. Новый уровень развития чего-то, ставшего за 10 лет очень знакомым.