Если посмотреть снизу, со стороны склона, этот дом напоминает большую летучую рыбу – бывают такие рыбы с ребристыми «парусными» плавниками, залетевшую в незапамятные доисторические времена из Средиземного моря сюда, на склон турецких гор. Или же летательный аппарат из  рисунков Леонардо да Винчи с хитроумными «икаровскими» крыльями. Эта – главная – аллюзия возникает из-за козырьков, не то нависающих, не то взлетающих над открытыми террасами виллы, обращенными в сторону долины. Козырьки длинные, слегка изогнутые, и сделаны они из затемненного поляризованного стекла, которое держится на каркасе из жестких металлических ребер – собственно, они-то и обеспечивают природно-икаровский образ должной мерой наглядности. Внутри дома тема продолжается – на потолке над главной лестницей проступает продолжение металлического каркаса, немного утопленное в штукатурной толще, но не оставляющее сомнений – да, только что мы видели существо снаружи, а теперь наблюдаем его же изнутри.

Дом вписан в горный склон с довольно-таки крутым подъемом – это позволяет обеспечить его обитателям максимум отгороженности  от внешнего мира, который в данном случае состоит из проходящей выше дороги и небольшой заброшенной деревушки, которая сейчас начинает понемногу восстанавливаться. Перепад высот позволяет почти целиком отгородиться от дороги – с этой стороны вилла общей площадью больше 250 кв. метров кажется миниатюрной и навевает мысли о парковой скульптуре – в основном из-за цветастой трубообразной башни совершенно не фортификационного, а напротив, очень легкомысленного вида. Башня покрыта керамической плиткой, меняющей цвет от темно-синего в основании к светло-желтому у вершины, что  отчасти попадает в гамму окрестных гор, только ярче.

Заданный башней мотив округлости распространяется на все здание, которое, если посмотреть с этих позиций, кажется уже не рыбой, то гигантским кораллом, проросшим сквозь склон в виде пучка больших цилиндрических объемов, плавно перетекающих один в другой. Окна тоже перенимают плавность очертаний и обзаводятся разнообразными контурами, а самое большое из них – полукруглый витраж на высоту двух этажей – обеспечивает веер горных пейзажей тем, кто предпочитает смотреть на них из гостиной. Кое-где сквозь белизну фасада прорываются полосы синевато-желтых плиток – они обнимают края отрытого бассейна и очерчивают каменные парапеты стен, помогая им вписаться в синеву гористого ландшафта.

Снаружи дом обнесен традиционной для этих мест каменной оградой, которой, однако, тоже передается общая неровность очертаний – с ее помощью из горного склона вырезаны террасы для сада, она оказывается ближе всего к земле и обеспечивает переход между угловатостью камней горного склона и обтекаемой скульптурностью стен виллы.

Обилие керамики, поверхности мягкие и круглящиеся с упорством, наводящим на мысль о принципиальном неприятии острых углов – и вдруг – острые железные ребра, парусный полет навесов, резкость стеклянного блеска. Все это вместе создает любопытный образ, сконцентрированный на скульптурных эффектах разнохарактерных форм, в чем-то очень родственный дикому горному  ландшафту, а в чем-то очень рукотворный. И хотя здесь нет никаких сверхъестественных технологических прорывов, помимо обычного для дома такого уровня комфорта: собственной котельной и возможности «включить кофеварку» через интернет, в этом доме, примостившемся к горному склону, есть какой-то особенно уютный, немного сказочный порыв к футуризму – сходный также с некоторыми мотивами архитектурных форм Антонио Гауди.