Эта выставка в прошлом году экспонировалась в Софии в рамках «года России в Болгарии» и там ее приняли «на ура». Что и говорить, наш авангард Европе всегда нравился, правда, в последние годы эта тема исследуется все более активно, и нового неизученного материала становится все меньше. Дабы не показывать известные вещи так, как это уже много раз делалось – рассказывает куратор выставки Ирина Чепкунова, муаровские материалы решили преподнести иначе – проследить, каким образом социокультурные идеи 1920-х развивались впоследствии, в рамках классицистической стилистики и более крупных масштабов.

Вполне логично, что стержнем экспозиции стали рабочие клубы – одна из главных тем архитектурного авангарда, считает Ирина Чепкунова, написавшая, кстати говоря, по этой теме монографию. Рабочий клуб, заместив собой нишу церкви, стал главным очагом культуры и идеологии, воплощая собой собрание «лучших людей во имя лучших целей». Социальный пафос вдохновил лучших архитекторов 1920-х на эксперименты с этой типологией. В конце 1920-х-начале 1930-х их идеи были поддержаны государством и развернута целая программа по строительству рабочих клубов по всей стране. Как отмечает Ирина Чепкунова, одна из задач этой выставки состоит в том, чтобы доказать – социальная идея клуба отнюдь не умерла с окончанием самого авангарда. Она была столь же популярной и в 1930-40-е годы, однако изменился масштаб построек и их стилистическая окраска.

Если в 1920-е годы клуб представлял собой узловой, синтетический культурный центр, в котором выделялись собственно клубная, театральная и спортивная части, то клуб в 1930-е – это уже три отдельные задачи: большой театр, стадион, библиотека. Среди ранних проектов – знаменитый Красный стадион на Воробьевых горах, где представления ставил сам Вс. Мейерхольд, увлеченный, как известно, идеями синтетического театрализованного действа. В экспозиции также участвуют хрестоматийные клуб им. Зуева Ильи Голосова и ДК ЗИЛ братьев Весниных. Специально для выставки в МУАРе отреставрировали веснинский эскиз фасада этого грандиозного комплекса. 

Следуя переменам стиля с середины 1930-х, масштабы клубов начинают увеличиваться, отдельным частям становится тесно в пределах одного комплекса. К этому времени относятся большие стадионы – Измайловский в Москве и стадион им. Кирова в Ленинграде. Тема внутреннего устройства гигантских театральных залов разрабатывалась, главным образом, в ходе знаменательного конкурса на Дворец Советов. Как рассказывает Ирина Чепкунова, основной задачей строителей было получить хорошие проекты больших зрительных залов – за это давали премии. В экспозиции – получивший 2 премию американский проект (с участием болгарских архитекторов), а также нарисованный А. Дейнекой проект, разработанный группой АРУ (архитекторов-урбанистов).

Развитие третьей типологии – библиотек – проиллюстрировано конкурсными проектами на здание Библиотеки им. Ленина. Представленные чертежи отражают произошедшую в 1930-е трансформацию стиля. Хотя сам конкурс задумывался еще в 1925 году и был преимущественно конструктивистским по составу, жюри решило по окончании все-таки дать заказ группе именитых архитекторов, куда входил А. Щусев, В. Щуко и др. Но даже блестяще выполненный в «новом стиле» проект Щусева был отвергнут. Итоговый проект В. Щуко и В. Гельфрейха воплощает собой неоклассический дух петербургской школы.

В задачи выставки не входила проблема современного бытования этих памятников, в особенности зданий рабочих клубов, большинство из которых, как известно, находятся в бедственном состоянии. Однако было интересно узнать, что думает об этом сама куратор. По мнению Ирины Чепкуновой, единственный разумный выход – законсервировать памятники и подождать, когда появятся деньги на их реставрацию. Это отличные здания, которые работают, считает Ирина Чепкунова, и, хотя большинство из них не реставрировалось и не ремонтировалось, однако многие из клубов до сих пор функционируют по своему прямому назначению. Между тем, при грубых переделках эти здания утрачивают аутентичность, потому что «конструктивизм – это стиль строгих деталей. Поменять в них, например, окна – значит многое изменить…». Этих зданий мало, и будем надеется, что они доживут до того момента, когда власти найдут возможности их отреставрировать.