Точкой отсчета экскурсионного маршрута стало символическое для юго-запада место – знаменитый 8-й квартал Новых Черёмушек, с которого в конце 1950-х, собственно, и началось освоение этого округа экспериментальными комплексами жилой и общественной архитектуры. В последующие два десятилетия именно юго-запад стал площадкой для внедрения инновационных, хотя и типовых, серий панельных и блочных жилых домов с сопутствующей типовой же инфраструктурой. Наряду с этим – еще и уникальных общественных зданий, образовательных и научно-исследовательских институтов, культурных учреждений, где обкатывались новые принципы в организации разнообразных жизненных процессов.
 
Самый обычный с виду двор у станции метро «Академическая», обстроенный со всех сторон почерневшими панельными и блочными домами, оказался инкубатором новых типовых серий – здесь они представлены все сразу. Например, первый дом керамзитно-панельной серии, нехарактерно 4-хэтажный, с геометрическим рисунком у карниза, бетонными оконными наличниками, расширенными проемами окон и проржавелыми кронштейнами для ящиков с цветами – предполагалось вертикальное озеленение. Эти дома потом исчезли из серии. В том же дворе – пионеры 9-12-тиэтажной блочной застройки, рядом – представитель экспериментальной серии 5-этажек из кирпича. Любопытной деталью внутренней планировки тут были ширмы, отделявшие кухню от столовой.

О некогда масштабном и красивом замысле с тщательным благоустройством, на которое в 1960-е сюда приезжали любоваться иностранные делегации, сегодня напоминают пруд, полуразвалившийся фонтан в центре двора, декоративные экраны – решетки и крестовидные фонари, остатки былого «города-сада». 

Пока шли к автобусу, миновали удивительным образом сохранившийся уголок советской культуры – рядом с кинотеатром «Ракета», который, кстати, вместе с соседним универмагом представляет собой часть типовой инфраструктуры того же времени, толпился блошиный рынок. Если б не современные панельные гиганты на другой стороне улицы, на месте 10 квартала Новых Черемушек, то можно было бы подумать, что в этом райончике так с 1960-х ничего и не изменилось.

Самым впечатляющим объектом экскурсии можно было бы назвать уникальный дом преподавателей, стажеров и аспирантов МГУ на улице Шверника ( Н. Остерман, А. Петрушкова, И. Канаева и др.). Он потрясает своими размерами, острой, динамичной композицией и, конечно, чрезвычайно смелым замыслом, возрождающим в 1970-е принципы домов-коммун 1920-х гг. Автор этого проекта Н. Остерман задумывал выстроить не общежитие, а именно жилой дом, организовав саму жизнь по строго выверенной схеме с обобществлением быта. Два 16-тиэтажных корпуса- книжки с квартирами для холостых и малосемейных (812 квартир разного типа) развернуты друг к другу углами, раскрывая свои «крылья» в разных плоскостях. В центре они объединены общественным блоком, где до сих пор функционирует столовая. Работает и оздоровительный корпус с открытым бассейном. За остекленными проемами галереи общественного блока ходили туда-сюда студенты, играли в теннис, и вообще, несмотря на то, что ремонта тут с момента постройки не было, здание выглядит живым. Кстати, если говорить о планировке квартир, то тут, конечно, не было экстремальных условий 1920-х, санузлы в них есть, была разработана даже специальная встроенная мебель, правда вот вместо кухни знакомая нам по 1920-м кухонная ниша.

Когда к 1971 г. комплекс был возведен, решено было отдать его аспирантам под гостиницу-общежитие, идея дома-коммуны, в общем-то, провалилась – слишком натужной и малореализуемой она теперь казалась.

Одним из ведущих архитекторов того времени, фамилия которого не раз появлялась в рассказе нашего экскурсовода Дениса Ромодина, был Яков Белопольский, оставивший по себе довольно много интересных зданий, правда, в разработке типовых серий он тоже активно участвовал. Крупный ансамбль был задуман Белопольским на пересечении Профсоюзной ул. и Нахимовского проспекта. Именно здесь, если обратить внимание на застройку Профсоюзной, пролегает граница двух эпох в жилой застройке района, строгая периметральная 1950-х годов сменяется более свободной.

Ансамбль составили три здания – это ИНИОН (Институт научной информации по общественным наукам), Центральная научно-медицинская библиотека и здание ЦЭМИ (Центральный экономико-математический институт). В кубическом здании ИНИОН (Я.Б. Белопольский, Е.П. Вулых, Л.В. Мисожников) с характерной для 1970-х «гармошкой» в основании, основное освещение происходит через верхние световые люки, которые, между тем, впервые появились в библиотеках Алвааро Аалто, в т.ч. в знаменитой библиотеке Выборга. Есть тут и еще одна любопытная деталь – это обустройство водоема рядом со зданием, с пешеходным мостиком над ним. Водоем, к сожалению, многие годы заброшен, но вообще, это один из любимых приемов Белопольского, который появляется, например, и в здании цирка.

Здание ЦЭМИ (в проектировании которого Белопольский не участвовал; этот знаменитый проект делали Л. Павлов, Г. Дембовская, И. Ядров) разделено на две половинки, одна часть отдана машинам (ЭВМ), другая – людям (проектные мастерские). Интересно, что проект этого НИИ имеет свое «математическое значение» – за его основу взят модуль – декоративное панно с изображением ленты Мебиуса на фасаде, размер которого равен одной миллионной части радиуса земли.

Экскурсантам посчастливилось попасть в интерьеры Дворца пионеров на Воробьевых горах. Об этом удивительном ансамбле многое написано и сказано, и за рубежом он тоже известен. А вот запланированный здесь изначально дворец по проекту И. Жолтовского наверняка мало кому знаком. Архитектор – неоклассик сориентировал громадную парадную композицию из двух крыльев с курдонером на улицу Косыгина, чтобы здание обозревалось с берега Москвы-реки.

Но к реализации приняли все-таки более современный проект молодых архитекторов – Ф. Новикова, И. Покровского, В. Егерева, которые, кстати, участвовали в экспериментальной застройке Зеленограда. В их проекте дворец сместился вглубь территории, где был развернут потрясающий ландшафтный ансамбль, собравший лучшее, что было придумано к тому времени в планировке подобных учреждений. Он включает множество корпусов и площадок, но главных два: один в виде «расчески» – к длинному телу приставлены перпендикулярно пять корпусов, другой – отдельно стоящий концертный зал.

Мы попали внутрь длинного корпуса и прошли его весь насквозь, вспомнив давно забытые ощущения детства – кружки там активно работают и в воскресение, бегают и кричат дети, дворец живет. Причем, живет в тех же интерьерах, что и полвека назад, тут мало что изменилось. Мы миновали цепь светлых и разнообразных пространств, напомнивших задуманные еще Весниными интерьеры Дворца культуры ЗИЛ с их свободными планировками, просторными залами, многоуровневыми помещениями. Аутентичные детали узнаются сразу – это тонкие колонки галерей, керамические вставки на лестничной клетке, особое остекление – все «то самое», из 1960-х.

Дворец пионеров, между тем, был частью большого замысла по созданию напротив территории МГУ «острова детства и юношества», который вскоре дополнили театр Наталии Сац и цирк. Последний первоначально тоже проектировал Жолтовский в своем духе – это была гигантская тяжелая ротонда. Нам же известен совсем другой образ этого здания – за основу нового цирка архитекторы Ефим Вулых и Яков Белопольский взяли схему традиционного шапито, «развесив» шатер из металлических конструкций над стеклянными стенами. Внутренние стены облицованы зеркалом, что опять же подчеркивает эфемерность границы с наружным пространством. По контрасту с легким зданием цирка сделан комплекс служебных помещений с малым манежем, который авторы упрятали в тяжелый стилобат, облицевав его диким гранитом.

За экспериментальными сериями 1960-70-х годов наш автобус отправился в уникальный район Тропарево-Никулино, из которого в те годы сделали своего рода площадку для апробации новых принципов организации жилой среды. Дома здесь располагаются живописными группами, и все они разные  – полураскрытые книжки, трилистники, призмы. Тут недалеко к московской олимпиаде 1980 года была отстроена знаменитая Олимпийская деревня (Е. Стамо). Для съехавшихся со всего мира спортсменов предлагали все самое передовое – блочные дома имели улучшенную планировку, импортную встроенную мебель, кухонные гарнитуры с посудомоечными машинами. Все это потом досталось жильцам.

Планировочным центром района Тропарево должен был стать комплекс учебных зданий – МГИМО, сельскохозяйственной академии и академии общественных наук. Сельскохозяйственная академия – это последний проект Якова Белопольского 1989 года, здание в форме кристалла, превратившееся, к сожалению, в один из перестроечных долгостроев. Иначе сложилась судьба комплекса академии общественных наук, спроектированной Михаилом Посохиным. Ныне ее занимает управление делами президента, так что здание поддерживается в идеальном состоянии. Академия включает три башни гостиниц для учащихся, обращенные к улице Академика Анохина, и уникальный по планировке блок учебных сооружений, прорезанный уютными внутренними двориками со стеклянными лестницами. Наш экскурсовод Денис Ромодин бывал внутри, и по его впечатлению, там сохранилась атмосфера 1970-х, с лаковыми полами и красными ковровыми дорожками.

В соседнем южном округе расположился еще один уникальный район – Северное Чертаново, задуманный как самостоятельный город в городе (М. Посохин, Л. Дюбек, А. Шапиро, Ю. Иванов и др.). Тут даже нумерация домов идет не по улицам, а в целом – район, номер дома и корпус. Это еще одна попытка создания образцовой среды с благоустроенными дворами, где нет ни одной машины – все в гаражах, домами комфортной и необычной планировки. Первый такой дом со встроенной мебелью, чешской сантехникой, пневматическим шведским мусоропроводом и регулируемой системой теплоснабжения показался властям чересчур буржуазным. Остальные дома делали попроще, типовыми. Хотя пневматические мусоропроводы в проектах остались – туда, по воспоминаниям жильцов, вскоре вместо аккуратных пакетиков стали сбрасывать все что угодно – и новогодние елки, и даже небольшие телевизоры. Корпуса напоминают обычные блочные, но имеют неожиданное сплошное остекление нижних этажей, где есть пространства для колясок и лыж, а также нестандартные шестигранные козырьки над подъездами.

Все, что показали на этой замечательной экскурсии – наше недавнее прошлое, которое уже вошло в учебники по архитектуре, но еще не успело войти в наше сознание в качестве сколько-нибудь ценных объектов. Осознание этой ценности приходит лишь тогда, когда уходишь от бытового взгляда и рассматриваешь все это на уровне архитектурного замысла, как поле не до конца реализованного эксперимента. Эта архитектура, о которой мы привыкли говорить уничижительно, несомненно, имела большой потенциал, и в ней было место как смелым дерзаниям, так и уже найденным решениям в организации жизненной среды принципиально нового качества.