«Набережная Европы» – это, по сути, городской квартал (или даже микрорайон), который должен быть построен на месте выводимой химической «промзоны» (РНЦ «Прикладная химия»). Сюжет для последних лет типичный, и даже правильный – убирать из города заводы и строить на их месте жилье и офисы. А вот местоположение героя – уникально: центр Петербурга, аккурат между Петропавловской крепостью и Стрелкой. Это грубо говоря. Точнее: в начале Малой Невы, перед Тучковым буяном, ввиду Зимнего дворца. С этого места прекрасно видно Дворцовую набережную и наоборот – участок вписывается в самую что ни на есть открыточную панораму. Да что там говорить – просто удивительно, в каких местах у нас встречаются химические (и прочие) предприятия.

Уникальность проекта на этом не заканчивается: территория будущего многофункционального комплекса очень велика – 9,3 гектара. Для центра исторического города, особенно Петербурга – это очень много. И наконец, третье – в наше кризисное время инвестор обязуется закончить проект к сроку (в 2016 году). Так что «набережная» – очень большой по нашим временам «живой» проект. Более того, ему, может быть, удастся стать первым из петербуржских международных конкурсов, результат которого будет реализован. Во всяком случае, инвесторы на данный момент настроены решительно, хотя уже подумывают об экономии.

К столь логичной для этого места идее международного конкурса заказчики пришли не сразу. В июле 2008 года петербургский градсовет раскритиковал сделанный для этого места проект мастерской Юрия Земцова и Михаила Кондиайна, конкурс же объявили через несколько месяцев, 18 ноября. В нем участвовали три иностранных архитектора: Марио Ботта, Рафаэль Монео, Дэвид Чипперфильд, петербуржец Никита Явейн и совместный коллектив Евгения Герасимова и Сергея Чобана – о победе которого было объявлено на днях, 10 марта. Таким образом, теперь Евгений Герасимов и Сергей Чобан стали авторами уже двух знаковых проектов «ВТБ» – первой была «Невская ратуша», конкурс на концепцию которой архитекторы выиграли в 2007 году. Впрочем, о конкурсе написано уже очень много. Мы же попробуем рассмотреть здесь проект-победитель.

Прежде всего стоит оговориться, что предметом конкурса была градостроительная концепция. Это специфический жанр архитектурного проектирования.
В данном случае в конкурсном задании были заранее определены: функции, примерное количество квадратных метров, т.е. плотность застройки, а такие маркетинговые детали, как максимальное количество красивых видов (благо место более чем выигрышное). Так, основную часть комплекса должно составлять жилье, а основной культурной фишкой проекта должно стать здание театра современного балета Бориса Эйфмана. В дальней части комплекса – офисы, на самом выгодном месте с видом на Неву и Дворцовую набережную – гостиница. Все это было в конкурсном задании и примерно (с поправками) соответствует тем параметрам, которые рассматривались на архитектурном совете летом.

Итак, структуру функций, плотность застройки комплекса и многое другое архитекторы не определяли – в их силах были лишь незначительные вариации.
С другой стороны, окончательный вид комплекса они тоже не определяют. К проектированию отдельных зданий (в рамках параметров, заданных авторами концепции) планируется привлечь других архитекторов, и тоже на конкурсной основе. Конкурс на проект главной части комплекса – на здание театра современного балета Бориса Эйфмана – должен быть объявлен в конце марта. Поэтому ни один из конкурсных проектов, в том числе и победивший, по определению не позволяет судить о фасадах «Набережной». Разве что – в очень общих чертах. Проект Герасимова и Чобана определяет только одну особенность фасадов зданий, выходящих на набережную – наличие двух ризалитов по краям. Поэтому говорить о «сталинском» ощущении от нарисованных архитекторами фасадов, решенных на самом деле в духе интернационального ар-деко 1930-х – более чем преждевременно.

О чем же позволяет судить градостроительная концепция? О планах и форме зданий, а точнее – о пластике создаваемого городского пространства. В проекте Евгения Герасимова и Сергея Чобана можно разглядеть совмещение двух подходов к этому пространству.

Один – сугубо традиционный для Петербурга. Достаточно посмотреть на карту, чтобы удостовериться: большинство зданий в исторической части города строились именно так – окружая свой участок по периметру и принимая, по возможности, форму участка. Таким образом в городе, помимо обычных прямоугольных, появлялись трапециевидные, треугольные, пятиугольные, вогнутые и выгнутые дома, дома с острыми углами, коих иногда на перекресток выходит по пять.

На этой, классической для Петербурга теме авторы сыграли, формируя основную часть застройки. По внешнему контуру все здания аккуратно вписаны в контуры территории. Внутри их «разрезают» проезды, направление которых в значительной мере определено видовыми точками. Самая красивая из них (что уже было замечено) – улица, направленная от Князь-Владимирского собора в сторону «Пушкинского дома» на Васильевском острове. Остальные «смотрят» изнутри квартала на Малую Неву. Две улицы параллельны, намекая на регулярность плана, две расходятся под строгим углом (намекая на «лучевую» планировку). Но планы домов в результате получаются совершенно разные – треугольник, трапеция, вогнутая стена, выгнутая стена. Соответственно внутренние дворы тоже разные – в этом заключается одна из «изюминок» проекта: в легких различиях между домами и дворами, определяющих их индивидуальность. Вроде бы все по одному стандарту – но варьируется. Судя по всему, от последующего участия разных архитекторов в проектировании отдельных зданий вариативность должна не только усилиться (сейчас она лишь намечена), но и приобрести качество «достоверности» – ведь одно дело имитация многообразия, сделанная одним автором, другое – реальное сотрудничество архитекторов, строящих соседние дома.

Эта часть планировки наиболее контекстуальна, она нужна для формирования некоей «городской материи», сходной с материей окружения. Чему способствует и общий принцип (дом вокруг двора) и намек на разнообразие. Кстати сказать, принцип «дом вокруг двора», который по определению тянет за собой другой (тоже вполне питерский) принцип – застройки набережной «сплошной фасадой» – был одной из главных тем конкурса. Его использовали четыре участника из пяти (все, кроме Никиты Явейна, который построил план по схеме, показанной еще Земцовым этим летом – с домами в виде «пальцев», вытянутых к реке). Правда, только у Герасимова и Чобана появился «прострел» между Пушкинским домом и церковью, и только у них традиционность решения домов совмещена с разнообразием.
Но дома, построенные по периметру дворов, слишком замкнуты в себе. Чтобы преодолеть это, Герасимов и Чобан прорезали здания множеством проемов, образующих пешеходные тропы, идущие в глубине квартала вдоль Малой Невы, и «арок» (широких проемов с прямой перемычкой), ведущих на главную площадь. В доходных домах старого Петербурга такие проемы и проезды также использовались, но здесь их раза в три больше.

Если «городская материя» основной части комплекса использует самый распространенный прием питерской застройки XIX века, то вторая составляющая концепции – это яркий градостроительный акцент, «стягивающий» к себе все главные линии.
В северной части, примыкающей к проспекту Добролюбова, квартал «прорезан» большой овальной, точнее заостренно-яйцевидной площадью. На площади находится здание театра, такое же овальное. Театр и площадь – подобные фигуры, они резонируют и акцентируют друг друга. Кстати говоря, в прессе было не один раз замечено, что овальное здание театра похоже на «Невскую ратушу»; однако в «ратуше» форма овала проще и его не окружают изогнутые контуры площади. Так что здесь мы имеем дело не с дублированием, а скорее с развитием идеи.
Если смотреть на план, то может показаться, что площадь появилась в результате какого-то геометрического действия – была вырезана не просто для здания театра, а зданием театра, которое, закончив работу, «приземлилось» на ее орбите (театр стоит не посреди, и не с краю, а точнехонько на линии, образующей площадь). Есть в этом нечто космическое, вероятно навеянное названием площади в честь звезд балета. Маленькая деталь в дополнение – Герасимов и Чобан предложили выкладывать на площади светящиеся ночью звездочки и подписывать их примерно как в Голливуде. Выходит, в «небесном теле» театра звезды будут танцевать, а потом «рассыпаться» по космосу площади.

Архитекторы, правда, сопровождают свой замысел вполне контекстуальным объяснением. Многие площади в Петербурге сделаны именно так – в виде циркумференции. После барокко архитектура любила такие пространственные эффекты. С одной из них – самой знаменитой, Дворцовой, площадь звезд балета даже до некоторой степени «переглядывается» через Неву. Заметно это, правда, только из космоса, так что сопоставление чисто фигуральное, но оно определенно имеет место.
Вообще говоря, исторический город как раз и построен на похожем сочетании: «материи», пронизанной наискосок лучами улиц, и пространственных акцентов – торжественных площадей. Поэтому основную градостроительную интригу проекта надо признать также позаимствованной из контекста (или вдохновленной контекстом?).

Проект обладает еще двумя особенностями, также нацеленными на то, чтобы более тесно связать его с историческим городом. Во-первых, он предполагает сохранение единственного интересного исторического здания на этой территории – красно-кирпичной башни Винной биржи конца XIX века. Башню, которая оказывается единственным старым вкраплением в новый комплекс, планируется превратить с роскошный многоэтажный лофт для одной (!) семьи.

Еще одна особенность касается уже не самого проекта, а подачи конкурсных листов. Стилизованных под графику Остроумовой-Лебедевой, которая давно стала одним из «знаковых» образов Петербурга. К этому можно относиться по-разному – кто-то скажет, что архитекторы стилизовали подачу проекта чтобы он лучше смотрелся в глазах жюри. И сочтет такое поведение авторов украшательством, призванным смазать впечатление от реальной концепции. Но можно оценить этот жест архитекторов и по-другому – как попытку вложить в проект реальную приверженность петербуржским образам и передать это чувство последующим проектировщикам.