В Белом зале – фойе ЦДА, там, где постоянно сменяют друг друга какие-нибудь камерные экспозиции, сейчас развешены по стенам планшеты с копиями листов, хранящихся в архиве ЦНРПМ. В основном это графические проекты реконструкции, две фотографии и два макета. Немного, но человек, хотя бы немного посвященный в тему, оценит объем представленной информации. Реконструкции почти всех показанных памятников опубликованы – но далеко не в таком объеме и не с этими изображениями. На выставке показан значительный пласт архива реставрационных мастерских, связанных с памятью С.С. Подъяпольского. Я бы сказала, что эти материалы – «золотой фонд» графических реконструкций и их очень хочется видеть опубликованными. Причем в хорошем качестве, так, чтобы можно было рассмотреть все детали.

Но суть выставки – конечно же, не в показе материалов. Сергей Сергеевич Подъяпольский был исключительным человеком. Всегда сдержанный, тактичный, он негромким голосом мог подвести черту под (почти!) любым спором и настоять на решении, которое считал единственно правильным. Он был совершенно анти-пиаровским человеком: не защитил докторскую, хотя создал научную школу, ничем крупным не руководил, хотя значительно повлиял на развитие минимум двух организаций – ЦНРПМ и МАрхИ, не давал интервью, но обладал странной аурой, заставлявшей слушать его тихий голос.

С.С. Подъяпольский был одновременно архитектором-реставратором и исследователем, причем его работы – и там, и там – ощутимо повлияли на развитие двух «больных» тем допетровской Руси. Темы эти, обобщая, можно обозначить так: «Русский Север» и «Итальянцы в России» (к последнему просится подзаголовок – что-нибудь вроде «крах русской самобытности»). Благодаря исследованиям Подъяпольского мы знаем, как выглядели храмы Белозерья и знаем, какую роль сыграли ренессансные мастера в становлении русской архитектуры XVI века.

История вообще и история архитектуры в частности, увы, подвержена политическим предпочтениям – как только возникает идеология, начинают переписывать историю, а потом вскоре берутся и за историю искусств. На протяжении XX века история русской архитектуры хлебнула идеологии сполна – она была народной, деревянной, разве что не оловянной. Лишь после войны, медленно, не сразу, она стала превращаться из придатка идеологии в подобие науки. И, во многом благодаря усилиям реставраторов ЦНРПМ Л.А.Давида, Б.Л.Альтшуллера, С.С.Подъяпольского (и других, разумеется, и других…) стала наукой достаточно серьезной, основанной на фактах, в буквальном смысле слова выкопанных из-под слоев кирпича и штукатурки. На протяжении нескольких десятилетий, сверяясь с собственным опытом и зарубежными стандартами, реставраторы разработали принципы изучения и восстановления памятников – вначале больше разбирали, затем стали все больше сохранять, а реконструкции первоначального вида – оставлять графике. К чему я все это? К тому, что многие участвовали в этой работе, а Сергей Подъяпольский подвел черту и сформулировал эти принципы – написал учебник, который, строго говоря, стал основой современной русской реставрационной школы. К слову сказать, принципы этой школы очень строги (в отличие от, например, американской школы, которая рекламировалась в октябре на фестивале «Зодчество»). Только, к сожалению, уже лет 15 как строгие принципы не в моде, так как на них надо тратить деньги, а потом еще – прилагать умственные и душевные усилия для того, чтобы оценить подлинность результата. Мало кто из обладающих деньгами на такое способен, во всяком случае, пока. Но хорошая, и даже очень, реставрационная школа в нашей стране есть, и не в последнюю очередь – благодаря работам С.С. Подъяпольского.

Примерно ту же роль сыграл Сергей Сергеевич в историографии древнерусской архитектуры. Прежде всего надо сказать, что он писал тексты так же хорошо, как и руководил реставрационными работами – до него это нечасто встречалось, «полевые» исследования проводили одни люди, писали – другие. И, кстати, научил этой универсальности своих учеников. Работы С.С Подъяпольского обозначили в истории архитектуры, как мне кажется, новый этап – этап анализа подлинной информации, без фантазирования и – совершенно – без идеологии, а лишь основываясь на собственных знаниях. Можно, конечно же, сказать, что собственные представления о материале тоже сродни идеологии, но в том-то все и дело, что эти идеи не внешние, навязанные, а внутренние, плод размышлений. Есть в этом шестидесятническая (или семидесятническая?) честность, искренность людей, которых государство оставило в покое и позволило заниматься собственным делом, и они его делали так хорошо, как могли, по-максимуму и ни на что не оглядываясь. В моих глазах Сергей Сергеевич Подъяпольский – человек, которому удалось выразить эту интеллигентскую честность лучше многих, и донести ее до многих, и пронести сквозь девяностые, «заразить» своими убеждениями учеников.

Можно сказать, что сейчас не время для идеализма, он, мол, ушел в прошлое вместе с его представителями и наступает время другой методологии, которая заставит эту уйти в прошлое. Но ведь и методику изучения истории можно оценивать по-разному: можно, например, считать, что подходы сменяются, отрицая друг друга и ничего не заимствуя от предшественников, один за другим, и последующий мало что берет от предыдущего, разве что критикует его в меру сил. Этот взгляд на вещи означает полную свободу идей, но он уж очень постмодернистский, он хорош для литературы, где методики – те же стили, и приятно, когда они сменяют друг друга, как платья на подиуме.

А можно и по-другому смотреть на смену методик, считая каждый честный шаг дополнением имеющихся знаний – тогда возникает преемственность и надежда на то, что сделанная работа не пропадет втуне, а сложится в общую копилку и будет кому-то полезна. Этот подход – жутко романтический и позитивистский, сама история его сто раз уже опровергала, предлагая историкам – а они тоже люди – разные испытания. Но сам подход почему-то все время возрождается, так может, не столь уж он наивен? Так вот мне кажется, что работы С.С.Подъяпольского уже вошли в копилку знаний, и значительная часть их результатов показана на выставке в ЦДА. Есть на что посмотреть тому, кому интересна древнерусская архитектура «московского периода».

Сама выставка – возвращаясь к экспозиции – получилась очень созвучной своему герою, она совершенно лишена помпезности и очень интеллигентна, по-хорошему скромна – просто показывает гигантскую работу и ее исключительные влияние на две сферы – историю и реставрацию. Что характерно – никакого пи-ара у выставки не было вообще, просто друзей пригласили на открытие, и мало кто знает об этой выставке (это – печальное следствие отсутствия пи-ара). А организаторы (созданием выставки занимались ученый секретарь ЦНРПМ Наталья Троскина и доцент кафедры истории архитектуры МАрхИ Сергей Клименко) – даже не подумали назвать себя модным словом «кураторы». Выставка просто делает свое дело, и в этом смысле она тоже жутко романтична, по нашим временам – так просто наивна, но это такая наивность, которая заслуживает уважения.

Выставка продлится до 18 ноября (до вторника) включительно и затем, вероятно, вновь откроется в МАрхИ.