Новый образ Искры

В описании концепции проекта есть слова о сочетании индустриальной истории и духовной эстетики. Эта фраза – определенный ключ к пониманию объекта. Но, помимо понимания, «Искра» пробуждает эмоции, они вспыхивают каждый раз заново. Каждый раз я спрашивала попутчиков о впечатлениях – слова подбирались нелегко, москвичи вспоминали одно известное кафе в столице, появившееся около пяти лет назад. И все-таки однажды слово, произнесенное в некотором замешательстве, нашлось: «Какой-то сюр…». Действительно: воспоминания, желания, страхи, но – без деформаций! Свободные аллюзии на оси от конного памятника Александру Невскому к вентшахтам бункера холодной войны – между этими объектами стоит ТП.

ТП-РП 2820 уцелела на Стрелке совершенно случайно. Когда территорию бывшего порта зачищали к ЧМ-2018 по футболу, у горожан просто не хватило сил и времени добиться сохранения еще и пакгаузов по Оке. Металлические конструкции со стороны Волги сберегли – после модернизации по проекту бюро СПИЧ они стали новой визитной карточкой Нижнего: блещут и на аватарке жены губернатора, и на свадебных фотографиях крупных чиновников.

Два железобетонных склада по Оке, построенные в 1930-е годы прошлого века, как оказалось, давно были обречены, поскольку, по идее архитекторов, мешали восприятию храма Александра Невского с воды. Заросший остров Гребневские пески – не мешает, а пакгаузы – очень… Не спасло эти громады с кессонными потолками на первом этаже, с ленточными транспортерами в тоннелях, ведущих прямо к баржам, и архивное открытие. Были найдены документы, позволяющие считать комплекс складов по Оке проектом мастерской Александра Гринберга. В 2017 году пакгаузы по Оке спешно признали аварийными и снесли, несмотря на возможность современного использования.

Также снесли и все мастерские – они располагались в ярмарочных домах XIX века или в тех, что построили на ярмарочных остовах. Эти строения никто никогда не рассматривал как ценные; хотя после исчезновения забора внимание привлек корпус – палимпсест дореволюционной ярмарки и советского порта. Однако и он остался только на фотографии, где рядом с ним можно узнать неказистую «будку» 2820.

В отличие от мастерских, после расчистки и очистки ТП из монолитного армированного бетона выглядела более основательно, потому, вероятно, бульдозер и остановился. И в 2022 году встал вопрос: что с этим делать дальше? Социо-культурологическое исследование по Стрелке было завершено – ответа не было, и тогда архитектор Дарья Шорина, директор АНО «Институт развития городской среды Нижегородской области», решила собрать информацию, которая позволила бы вынести взвешенное решение. На эскизе бюро «Открытая Стрелка» было видно, что ТП – в одних осях с пакгаузами по Оке, по фотографиям и рисункам специалисты усмотрели постконструктивизм и настоятельно советовали сохранять на Стрелке все пласты истории.

Так Даше удалось убедить власти превратить «будку» в некую кофейню: есть потребность у посетителей Стрелки, есть и собственник объекта – Нижегородская епархия. Честно говоря, у меня были опасения по поводу формата кафе – примеров современных решений подобного общепита днем с огнем не сыскать. Но ради сохранения хотя бы фрагмента комплекса 1930-х можно было бы примириться с любой стилистикой интерьеров.

Партнерские отношения с епархией, в первую очередь, прочитываются в названии. ТП-РП 2820 осталось, но появилось и второе наименование – «Искра». Немного неожиданно, по–пионерски задорно, но тут лучше вспомнить редкое устаревшее выражение «искра божья» – про талант.

Объект изменен минимально, по силуэту напоминает те, снесенные пакгаузы, а ориентирован, как и собор – чуть на северо-восток. По структуре – высокий центральный неф и два крыла пониже. В одном – подсобные помещения кафе, туалет, во втором – там, где размещалось оборудование ТП – получились ниши на один столик, со смешным светильником, похожим на душ в каком-нибудь цехе.

По сути, это – кельи, место для уединения, спокойного зависания в сети. Поперечная стенка осталась – она разделяет помещение на две части: в одной – прилавок с витриной, в другой – столы для посетителей. Высокий арочный проем между двумя этими залами вырос уже во время реконструкции, абрис арки – аллюзия к своду.

Ряды «келий» идут вдоль всего корпуса кафе, а вот столы – во втором зале, и главный – большой трапезный – деревянный, с инкрустацией на металлических пластинах эпизодов из истории Стрелки. Жаль, металл быстро потускнел, рисунки погасли, но это можно исправить, хотя и в таком состоянии изображение на столе напоминает какую-то техническую схему. Несколько небольших столов – у длинного деревянного дивана вдоль стены.

Мебель – низкая, а на уровне глаз – чистое пространство – никакого заигрывания с декором, эстетика белого куба. Полиптих с этапами написания икон воспринимается как инсталляция, а открытая – «производственная» – электропроводка с черными линиями на стенах и потолке вместе с черными шнурами светильников задает графические ритмы. Пространство наполнено движением и превращением – это не фиксируется, чувствуется, – спокойно, без дидактического нажима. Глаз все время скользит – от доски через прориси – к лику: «Как по золоту пишут иконы – будут лики людей светлы». На эскизах ИРГСНО в полиптихе обращаются к образу Богородицы, в реализации – Христос Вседержитель, милосердный, как на моленных иконах, принимающий на себя все грехи мира. ТП-РП 2820 по-прежнему производит энергию, только уже не по электросхеме.

Такой «сюр» на Стрелке, где сливались самые разные потоки и во времена нижегородской ярмарки, и в период порта (пяти морей) не кажется парадоксальным. Таблицы и схемы, оставшиеся от старой ТП, оформлены в духе стимпанка и заключены в мягкие обводки как и протоиконы. Сияние – сверху – теплое, камерное дерево на тактильном уровне.

Столярная и иконописная мастерские при храме потрудились над этим проектом. Как в 1990-е мастерские порта помогали восстанавливать храм, так теперь епархия поспособствовала сохранению памяти места. Чудом уцелевший фрагмент постконструктивизма получил символичную перезагрузку.