Архитектура не там

Тема весьма мучительная как для зарубежной, так и для отечественной архитектуры. и ту и другую давным-давно лишили возможности диктовать правила игры и сосредоточили на латании дыр, постоянно возникающих в расползающемся мире. Их много, а Заха Хадид одна, поэтому она вынуждена носиться
по европам, из-за чего биеннале грозит превратиться в бенефис единственной звезды женского пола. Ею одновременно станут гордиться италия, Франция и  Россия. Кроме ретроспективной выставки в итальянском павильоне, охватывающей творчество Захи за минувшие 30 лет, во французском она представит свой страсбургский проект (Hoenheim Nord Tram Terminus), а в российском — виллу для Барвихи. Также повезет Палладио: его юбилей (500 лет со дня рождения) ознаменуется специальной инсталляцией, созданной совместно с Патриком Шумахером. И наконец, мебель, спроектированная Хадид, гармонично сольется с архитектурой в интерьерной композиции под названием Lotus, смонтированной не где-нибудь, а в Corderie dell’Arsenale. Словом, заинтересованная публика
неизбежно увидит хадидовские работы — не там, так здесь. Тут можно усмотреть субъективизм Бецки, а можно — объективное следствие формальной свободы, присущей проектам Захи Хадид. Увы, призрачной, поскольку для архитектуры остается все меньше места — повсюду и в россии тоже. и кураторы российской
выставки, впервые включившие в нее произведения иностранных «легионеров», вольно или невольно высказались на сей счет.

Зодчим не хватает земли, их строения зарываются вглубь или вынужденно растут в высоту. Столицы трещат по швам, и только на крайнем севере, где в поразительной сохранности пребывают ископаемые животные, архитектор может развернуться. Правда, стараясь не касаться вечной мерзлоты и защищая превратившиеся в световые колодцы окна от снежной массы. Как сделал Томас Лизер — успешный американский архитектор, победивший в соревновании на право проектировать Музей Мамонта. некогда насущная, а теперь уже архаичная борьба с давлением природы и отсутствие наработанного коллегами контекста разрешили Лизеру заняться собственно архитектурой. Но его объект одинок: все остальные, отобранные Григорием Ревзиным и Павлом Хорошиловым, явно страдают от тесноты.

Многострадальный проект новой Мариинки изначально напоминал пятилетнего крепыша, которого умудрились запихнуть в младенческую люльку. Для конкурса было выделено катастрофически маленькое пятно, и Доминик Перро попытался «разрулить» ситуацию с помощью огромного купола. Он и стал камнем преткновения, так что демонстрируемый в Венеции театр на практике рискует превратиться в громоздкое сооружение, лишенное основной мысли, спорной, но единственно интересной.

Более опытный в российских делах норманн Фостер опустил значительную часть музейного городка, которому предстоит вырасти вокруг ГМИИ имени Пушкина, в подземелье. Библиотечные фонды, концертный зал, галереи, а также всяческая инфраструктура будут существовать вблизи от Кремля, но вдали от дневного света. Зато видимая часть сооружений не режет глаз и вполне вписывается в среднеевропейские представления о культурном оазисе. Социальный эффект налицо: комплекс наконец-то уравновесит широко раскинувшуюся в двух шагах от шедевров мировой живописи галерею художника Шилова. Не будь ее, возможно, британцу не пришлось бы так изощряться, но знаменитый московский портретист пришел первым и уходить не собирается.

Впрочем, и за пределами Садового кольца расслабляться не приходится. Чтобы увидеть лес без утомительных подробностей, в привычном для завсегдатая самолетов ракурсе, нужно подняться на лифте, и вездесущая Заха снабдила подъемником Capital Hill Residence — эффектный загородный дом, который возведут на прекрасном участке. Внешне он напоминает большой авиалайнер, а по структуре — маленький небоскреб. Сверх того предлагается урбанистический образ
жизни и вид на дорогостоящий кусок природы.

С точки зрения намечаемых биеннале трендов и тенденций российский павильон вряд ли стоит рассматривать. Он, скорее, покажет, что у нас все как у людей. За одним исключением: первый этаж займет николай Полисский. Его ленд-арт, помимо художественного, представляет и психологический интерес. руководимые выпускником мухинской академии полубезработные крестьяне сперва участвовали в созидании инсталляций вследствие полного безденежья. Но позже ощутили приятный вкус искусства для искусства. Не все безнадежно, и на невостребованных экономикой полях архитектура может вспомнить свою важнейшую миссию. Которая, как справедливо подметил венецианский куратор, существует и сегодня, но все чаще проявляется «не там».