Сай Гуо-Чанг взрывает Гуггенхайм

В русской версии Интернета имя Сая почти не упоминается – в России этот художник известен мало. Между тем в мире искусства он наделал много шума. Шума не только в переносном, но и в прямом смысле. Сай прославился пороховыми рисунками, эффектными фейерверками и взрывами. (Любопытно, что порох в переводе с китайского означает медицинский, лечебный, огонь.)
Последние годы Сай живет в Нью-Йорке. На счету художника множество престижнейших наград, включая «Золотого льва» 48-й Венецианской биеннале (1999). Продажа четырнадцати пороховых рисунков на недавнем аукционе «Кристи» в Гонконге принесла художнику почти десять миллионов долларов. В этом году Сай выступит в роли режиссера церемоний открытия и закрытия летних Олимпийских игр в Пекине.

Прежде всего хочется воздать должное кураторам знаменитого музея. Здание построенное Фрэнком Ллойдом Райтом в 1959 году не остается законсервированным, подобно предмету антиквариата. Напротив, его тотальная трансформация приветствуется, что приносит потрясающие результаты. Инсталляции Сая занимают не только цилиндрический атриум с пронизывающей все этажи спиралью, но и заполняют обычно пустующее элегантное подкупольное пространство. Как это нередко бывает с Гуггенхаймом, хорошо знакомый интерьер буквально с каждым шагом разворачивается по-новому. Здание провоцирует эмоциональный диалог между искусством и архитектурой, между предметом и фоном. Оно представляет для экспериментов художника-новатора удивительно органичное пространство.

Выставка задумана, по словам автора, как «всеобщий взрыв». Это демонстрация не столько конечного результата, сколько процесса создания искусства. Взрыв возникает у самого входа и заполняет всю ротонду атриума с первого до последнего этажа. Подобно смерчу, в воздухе вихрятся белые легковые автомобили, из которых во все стороны стреляют многоцветные гирлянды неоновой иллюминации. Сай создает эту сложную инсталляцию под воздействием беспрерывного потока новостей о взрывах смертников в самых разных частях света.

Темы насилия и красоты живой природы пронизывают искусство Сая. Он хочет верить, что этот страшный вихрь запомнится как мираж, иллюзия, а не как привычная, чуть ли не каждодневная реальность. По словам Томаса Кренса (Thomas Krens), директора Фонда Гуггенхайм, Сай «буквально взрывает критерии и формы понимания искусства, принятые в наше время. Он заряжается всем, что его волнует: древней мифологией, военной историей, маоистской революционной борьбой, буддистской философией и космологией, пиротехникой, китайской медициной и даже актами терроризма».
Диалектическую борьбу между добром и злом, насилием и красотой, созиданием и разрушением Сай изображает в своей инсталляции, созданной из девяти вполне реалистичных скульптур тигров, сделанных из папье-маше, пластика, оргстекла, резины и покрашенной овечьей кожи. Скульптуры, подвешенные под потолком нижнего витка спирали, проткнуты сотнями деревянных стрел. Изнывающие от жуткой боли полосатые красавцы символизируют посягательство человека на породившую его природу. На стене между «куклами» представлен традиционный китайский свиток, на котором изображены сто тигров, прогуливающиеся на природе. Это произведение отца художника. Он работал директором книжного магазина для партийной элиты, откуда в дом Сая часто попадали недоступные простым смертным книги. Лишь частично развернутый свиток демонстрирует предысторию и преемственность традиций в искусстве, а еще – замечательным образом – предвещает развертывание экспозиции и музейного пространства вверх по спирали.

Юрий Аввакумов как-то заметил автору этих строк, что в отличие от многих других пространств, где все разворачивается легко, пассивно и без трений, на спирали у Райта все напряжено – поднимаясь вверх, наше тело встречает сопротивление, вступает в противоречие или своеобразную борьбу с пространством вокруг. Это очень точно описывает восприятие выставки, которую невозможно отделить от восприятия райтовского здания.

Произведения Сая можно посмотреть в Интернете и в книгах, но только его живые инсталляции позволяют ощутить пространство физически. Художник не внедряет их в существующее пространство, а с их помощью создает новое. Одна из наиболее эффектных инсталляций Head-on (Головой вперед) занимает почти 180 градусный сегмент спирали. Речь идет о 99 волках, (сделанных из тех же материалов, что и тигры) замерших в мчащихся галопом позах. Между бегущими в хвосте этой страшной своры можно пройти и оказаться в скопище тел, которых несет куда-то вперед. Постепенно четвероногие отрываются от пола и взлетают над головами посетителей. Еще несколько десятков шагов, и вся эта «живая» масса врезается в непробиваемую стеклянную плоскость и падает вниз – похоже намертво. Зрителем овладевает чувство трагической безысходности. Безумное действо повторяется вновь и вновь – подбегающие волки слепо бросаются на не пробивное препятствие; процесс саморазрушения не прекращается. Создавая похожую инсталляцию в берлинском Гуггенхайме, Сай выполнил стеклянную преграду с соблюдением пропорций Берлинской стены. Художник считает, что порой прозрачную, невидимую стену пробить значительно сложнее, чем бетонную…

Пороховые произведения Сая нужно видеть и желательно слышать. Их демонстрируют на мониторах и широкоформатных экранах. Жаль, что здесь нет самого художника. На специальной бумаге Сай быстро рисует абстрактные очертания порохом, поджигает свои произведения, а затем ассистенты бросаются с покрывалами на огромные рисунки и спасают их от гибели. Создание этих работ сродни настоящему шаманству. И хотя представленные в музее рисунки порождают бесконечное количество ассоциаций, ценнее увидеть живой перформанс художника. Любопытно, что первоначально Сай принялся работать с порохом, чтобы воспитать в себе спонтанность реакций и избежать полного контроля над творческим процессом, традиционно свойственного как авторам художественных произведений, так и властям авторитарных государств, к которым относится Китай.

Одним из самых масштабных пиротехнических представлений Сая стала операция в пустыне Гоби по продлению на десять километров Великой китайской стены. Художник сделал это с помощью бикфордова шнура, проведенного по вершинам холмов и уходящего в горы. В этом пустынном месте находится городок с населением 100 тысяч человек. В день, когда Сай поджог свой шнур, половина его жителей сбежалась взглянуть на затею художника. Возможно, тысячи лет назад именно так люди из окрестных селений стекались посмотреть на строительство настоящей Великой китайской стены. Хотя вряд ли это происходило столь массово. Стена строилась не за один день, и у желающих была целая жизнь, чтобы рассмотреть ее во всех деталях.

Часто на подготовку какого-нибудь взрыва уходят годы. В бюрократические процедуры включаются политики, предприниматели, технари. В итоге все заканчивается эффектной пальбой, зачастую длящейся всего несколько секунд. Но этого скоротечного зрелища бывает вполне достаточно, чтобы объединить и воодушевить тысячи людей.

Особые чувства испытываешь, проходя мимо десятков скульптур стариков, женщин и детей, расположившихся прямо на полу спирали. Мастерски вылепленные из глины в натуральную величину они застыли в самых разных несчастных и страдальческих позах. Эти персонажи позаимствованы из прошлого. В 1965 году китайское правительство поручило студентам Художественной академии создать инсталляцию-диораму «Двор сборов налогов». Диорама наглядно демонстрировала, как в 1930-е годы помещики-тираны отбирали последнее у нищих крестьян. Инсталляция Сая выборочно цитирует фрагменты диорамы-оригинала, но она сознательно оставлена незавершенной. Во течение выставки молодые китайские скульпторы помогают художнику создавать новые образы из мокрой глины. Постепенно глина высыхает, трескается, расслаивается, осыпается и исчезает, оголяя торчащие изнутри металлические каркасы.

Инсталляция «Случайная история: Река» – интерактивна. В ней стирается грань между искусством и обычной жизнью. В одном из боковых залов музея (на спирали такое было бы устроить нелегко) Сай выстроил зигзагообразную реку используя резину, бамбук, шкуры яков и конечно же настоящую воду. Художник предлагает всем желающим прокатиться на маленькой деревянной лодочке мимо парящих над головой произведений разных лет. История условна, субъективна и случайна. Все представленное здесь когда-то было создано для совершенно разных экспозиций, контекстов, проектов, а сегодня эффектно уживается друг с другом в новой среде.

Река не случайно фигурирует в работах Сая. Это своеобразная метафора его артистической жизни. Он родился в Цюаньчжоу (Quanzhou), древнем городке в провинции Фуцзянь (Fugian) в Восточном Китае, учился в Шанхае, десять лет жил в Японии, а в 1995 году обосновался в Нью-Йорке. Его насыщенная событиями жизнь ассоциируется с кораблем, который зависает над потолком боковой галереи второго уровня. Парящий корабль с развивающимся под действием вентилятора китайским флажком напоминает раздутое тело рыбы-ежа. Его корпус утыкан тремя тысячами стрел. История этого экспоната красива. Она основана на древней легенде. В преддверии важной битвы китайский генерал оказался перед выбором – раздобыть сто тысяч стрел или погибнуть вместе со своей плохо вооруженной армией. Накануне боя он в одиночку отправился на судне с выструганными из дерева бойцами в логово врага. Заметив корабль, вражеские стрельцы выпустили в него сто тысяч стрел, не поранив мужественного генерала, который стрелами врага оснастил свою армию и выиграл сражение.

Сай Гуо-Чанг тоже выиграл свое сражение – за симпатии зрителей к его искусству. Подобно волшебному кораблю оно увлекает нас в сказочную страну, где царят непосредственность и любознательность, вера в добро и в волшебство, без которых жизнь не имеет смысла.