Сантьяго Калатрава: скульптура в архитектуре

В наши дни архитектура особенно популярна. Открытия новых зданий по проектам известных архитекторов привлекают повышенное внимание массмедиа, а творчество ведущих зодчих часто становится темой выставок в музеях самого высокого уровня. Недавние архитектурные шоу в таких нью-йоркских музеях, как МоМА, Гуггенхайм и Уитни собрали не меньше посетителей, чем самые популярные художественные выставки. Подобные экспозиции не только позволяют детально изучить крупные градостроительные проекты при помощи скрупулезных макетов и представить, как будут выглядеть города в будущем, но и заглянуть в мистический процесс зарождения архитектурных образов.

Неудивительно, что крупнейший в США Музей Метрополитен решил не отставать от других городских музеев и представить публике рисунки, скульптуры и архитектурные макеты Сантьяго Калатравы, одного из самых востребованных современных зодчих. За последние 35 лет Музей провел всего две архитектурные выставки. Одну посвятив творчеству американца Марселя Бройера, другую – шотландцу Чарльзу Ренни Макинтош.

Интерес к творчеству Калатравы объясняется еще и тем, что он создал несколько необычных проектов для нашего города, включая экспрессивный образ кафедрального собора St. John the Divine (Св. Иоанна Богослова), который, не смотря на победу в международном конкурсе, так и не был реализован. Его информационный киоск для Рузвельд-Айленда также постигла неудача. Сегодня архитектор работает над двумя новыми нью-йоркскими проектами, которые в ближайшем будущем обещают превратиться в реальность. Первый – жилая башня недалеко от Бруклинского моста с квартирами в виде зависших в воздухе кубов по цене от 30 до 60 миллионов долларов. Второй – подземный железнодорожный вокзал, который скоро заполнит одно из утерянных пространств в районе, известном всему миру как “Граунд зиро”, на месте разрушенного ВТЦ.

Огромное пространство вокзала будет залито естественным светом, который должен проникать сквозь перекрещивающиеся солнцезащитные жалюзи. На открытии выставки в Мет архитектор рассказал, что при планировании этого грандиозного комплекса, стоимостью более двух миллиардов долларов, он “представлял себе образ маленькой девочки, держащей в руках птицу и загадывающей самое сокровенное желание”.

Родившегося в Испании и практикующего в Париже и Цюрихе архитектора с Нью-Йорком связывает не только бизнес. Несколько лет назад он приобрел два таунхауза на респектабельной Парк-авеню и перестроил их в роскошный собственный дом и галерею. Поговаривают, что зодчий планирует открыть в Нью-Йорке еще один офис. Можно быть уверенным, что его новые проекты займут видное место на строгих нью-йоркских авеню и стритах.

Архитектура Калатравы интересна своей пластичностью и скульптурностью. Мне удалось побывать в зданиях мастера во многих странах, и не было случая, чтобы какое-то из его сооружений, независимо от масштаба, оставило равнодушным. Буквально каждая деталь несет в себе живой образ. Колонны напоминают взявшиеся за руки фигуры. Навесы – распростертые крылья. Солнцезащитные жалюзи – кисти рук с перекрещенными пальцами или ресницы гигантского глаза. От козырьков, поручней, перил, кронштейнов и самых мелких креплений – все органически вылеплено в упругие динамичные скульптурные формы и вплетено в яркие самобытные конструкции, напоминающие крылья, клювы, ребра, рога…

Вообще говоря, между скульптурой и архитектурой существует определенная связь. Архитектуру даже нередко называют масштабной или обитаемой скульптурой. Однако метод работы Калатравы уникален в современном зодчестве. Именно на скульптурах он впервые пробует свои пространственные и пластические идеи. Кроме таких известных архитектурных проектов Калатравы, как Олимпийский стадион в Афинах, Центр искусства и науки в Валенсии и аэропорт в Лионе, на выставке представлены редуцированные минималистские формы из латуни, бронзы, дерева, мрамора, гранита и стали. Они бросают вызов силам гравитации и по-своему продолжают скульптурные поиски Пикассо, Нагучи, Габо и особенно Бранкузи.

Любопытно, что Калатрава часто создает абстрактные скульптуры как свободный художник. В них он видит возможность выразить свои пространственные амбиции вне жестких реалий бюджета, условий местности, функциональности или требований заказчика. Это своеобразные объемные романтические скетчи-мечты, интуитивно предвещающие образы, к которым архитектор стремится в своих реальных проектах. Многие строения Калатравы касаются земли лишь в одной точке, а иногда и вовсе зависают между небом и землей. Так автор воплощает чувство полета, независимости, извечное стремление человека к свободе.

Калатрава серьезно увлекся моделированием, играя вместе с сыном с частями конструктора. Эти игры подтолкнули его в 1985 году к работе над серией скульптур “Бегущий торс”, Running Torso. Фигуры из этой серии вдохновили архитектора на создание многих проектов.

Выстроив рядом произведения зодчего выставка в Мет демонстрирует, как многие из архитектурных проектов Калатравы повторяют формы его скульптур, задуманных годами раньше. В экспозиции представлены лишь наиболее узнаваемые и эффектные из них. Есть здесь и чисто абстрактные образы, пока не осуществленные в зданиях. Они напоминают экзотические цветы, фрукты и китайские fortune cookies.

Проекты Калатравы не только скульптурны, но и высоко технологичны. В них присутствует множество кинетически подвижных частей. Настоящим апофеозом такого движения является построенное в 2001 году здание-птица Милуокского музея искусств в Висконсине. У этого необычного здания есть крылья! С ними ассоциируются парящие в воздухе солнцезащитные жалюзи, напоминающие своим движением крылья набирающей высоту птицы. Неужели подобные дорогостоящие трюки оправданы? Конечно же, прямой выгоды они не приносят, но по-настоящему радуют глаз.

После изучения живописи, дизайна, архитектуры и урбанизма в родной Валенсии, Калатрава продолжил образование в области гражданского строительства в Цюрихе, где в 1979 году даже защитил ученую степень доктора наук в государственном технологическом институте. Редкое сочетание скульптурных, архитектурных и инженерных талантов Калатравы проявилось в его виртуозных способностях придавать сооружениям привлекательную почти анатомическую мускулистость и грациозность. Как и самые талантливые зодчие прошлого, Калатрава успешно решает не только композиционные и пространственные задачи, но и инженерные. Особое место в его творчестве занимают мосты. В одной только Европе он создал их более пятидесяти! Архитектор не только сумел создать элегантные, легко узнаваемые формы, но и революционизировал дизайн современного мостостроения. Его мосты на столько эффектны, что недавно архитектор получил заказ на создание четвертого моста через Канал-Гранде в Венеции, где современным мастерам очень редко оказывается честь что-либо построить.

Итак, творчество Калатравы стало темой экспозиции в главном музее Америки, где проведение выставки при жизни художника – редчайшее явление. Калатраву часто сравнивают с другим выдающимся испанским зодчим – Антонио Гауди, сооружения которого тоже выделяются художественной выразительностью и стирают грань между архитектурой и скульптурой. Возможно, именно то, что в современной архитектуре эта грань становится все менее заметна и есть главная мысль выставки в Мет. Стоит ли вообще искать различия между архитектурой и скульптурой, если их единение и синтез приводит к столь эмоциональным образам и пространствам?