Всё на благо человека

В этом веке впервые зафиксировано преобладание городского населения над сельским. И если о городе всегда говорили как об экономическом объекте и явлении индустриализации, то сегодня на первый план выходит понимание его как культурного феномена. Соответственно проснулся и интерес к горожанам, эту культуру производящим, и их условиям жизни. У эффективности появилось человеческое измерение, и сразу выяснилось, что городское пространство требует изменений, иначе в нем скоро смогут выживать лишь машины. Сегодня наиболее успешными становятся города, работающие над гуманизацией своей среды.

К Олимпиаде 2012 года Лондон претерпел множество изменений. Городские власти здраво решили использовать приток финансов, связанный с мероприятием, и на пользу городу в целом. В итоге преображены целые районы, построены новые спортсооружения, но это все локальные истории. Наиболее всеохватывающая программа «Лондон. Понятный город» посвящена реорганизации информационно-навигационной системы города. То есть всего, что связано с указателями улиц и маршрутов, информацией о транспорте, картами и т. д. С одной стороны, вполне понятная инициатива при условии, что проведение Олимпиады подразумевает наплыв туристов, с другой — реализация одного из последних трендов городского развития, актуализация пешеходного передвижения по городу. В английском варианте это умещается в одно слово pedestreanisation — то ли пешеходизация, то ли опешеходивание.

Здесь сразу много разной пользы: людям полезно ходить; снижается нагрузка и на общественный транспорт, и тем более на личный; горожане и туристы получают возможность увидеть больше подробностей в городе. В Британии экспериментировать на эту тему стали сначала в Бристоле, в Лондоне разработка программы шла с 2006 года. Тогда в стратегии города появилась цель превратить его в наиболее подходящий для прогулок город мира к 2015 году. Авторы программы исходят из того, что чем лучше будет человек понимать, как спланировать свой маршрут и что его ждет за каждым поворотом, тем легче ему будет решиться на то, чтобы совершить путь без помощи транспортных средств. В частности было выяснено, что в центральной зоне города действует 32 различных информационно-навигационных системы с разными шрифтами, цветовой кодировкой, условными обозначениями и т. д. Это лишает пешехода уверенности в том, что он найдет дорогу сам и не запутается. Опросы показали, что знаками и указателями на улицах пользовалось лишь 3,7% опрошенных пешеходов. При этом одной из признанных в мире удач является схема лондонской подземки, которая привлекает путающихся пешеходов в метро.

Для изменения ситуации в Лондоне теперь расставлены информационные щиты, на каждом размещена карта, на ней отмечен радиус 5-минутной ходьбы для понимания масштаба. Важные здания выделены желтым цветом, притом что основной цвет карт синий, ключевые объекты представлены в 3D. Для пояснений выбран ясный разборчивый шрифт. Указаны основные направления движения. В дизайне учтены специфические потребности инвалидов. Указано, до какой станции метро сколько минут идти, даны полезные телефоны. Кроме карт и щитов появились, в частности, указатели на плоскости тротуаров. Уже пилотные установки 2009 года повысили удовлетворенность пешеходов возможностью найти дорогу на 22%, количество заблудившихся пешеходов упало на 65%.

В середине 2000-х Мадрид решил реорганизовать 43-километровый хайвей М-30, давно ставший преградой между центральным районом и юго-восточной частью города. В результате 6 км вблизи реки Мансанарес, на берегах которой когда-то Гойя рисовал буколические пейзажи, были убраны в тоннель, а над ним построили новый парк общей протяженностью 10 км и заодно организовали пять пешеходных мостов. Таким образом, место разрыва городской ткани, преодоление которого без транспорта было большой проблемой для горожан, превратилось в место отдыха и новых коммуникаций. В эту систему вошли и два парка на разных берегах реки, они теперь обрели большую популярность. Один из 1960-х, другой — XVIII века. В целом реконструировано 649 га, создано 17 новых пешеходных и велосипедных маршрутов, доступ ко многим историческим достопримечательностям стал проще, приведены в порядок старинные оранжереи и скотобойня. В конструкции перекрытий тоннеля устроены специальные ходы для насекомых и мелкой живности.

Проект разработан одним из известнейших градостроительных и ландшафтных бюро в мире West8 (Голландия) совместно с испанскими коллегами из MRIO arquitectos. Заказ они получили, победив на конкурсе. Было придумано семь различных парковых зон с говорящими названиями. Например: Сосновый салон (с особыми кривыми, словно танцующими соснами), Авеню Португалии (плитка тут выложена португальцами по их национальным узорам), Сад игры (среди 873 посаженных деревьев — миндаль, груша, вишня, шелковица). А пляж на берегу появился, потому что его нарисовали дети — участники специального конкурса 2005 года, в ходе которого власти города пытались оценить интерес молодого поколения к реке. 

Отдельная история с мостами. Два из них спроектировали те же голландцы. Это удивительные бетонные сводчатые арки, чей силуэт напоминает перевернутое каноэ. Снаружи они серые, а внутри украшены мозаичными изображениями скейтеров. Еще один мост спроектировал звезда архитектуры француз Доминик Перро, известный в России как победитель конкурса на новую сцену Мариинки, которую в итоге строят другие архитекторы. Он перекинул с берега на берег своеобразную стальную «пружину», теперь это одна из архитектурных достопримечательностей района. Есть тут и мост, идущий по диагонали, — он был автомобильным и превращен в пешеходный. Также реконструирован, но для машин старинный мост Сеговии. Его аркада с массивными пилонами придает исторического веса этому новому городскому пространству. В целом на проект затрачено около $5 млрд.

Стратегия градостроительных преобразований Барселоны уже вошла в соответствующие учебники. Катализатором изменений стала Олимпиада 1992 года. Вряд ли есть лучший пример положительного влияния Игр на город — деньги вкладывались сразу с учетом потребностей жителей не столько в спортивной инфраструктуре, сколько в улучшении всей городской среды. Приоритеты были расставлены так: дорожная сеть в городе расширилась на 15%, зоны отдыха — парки и пляжи — на 78%, а более 60% всех инвестиций пошли не в центр города, а в новые районы. Для этого создали специальные административные органы, вовлекли в процесс бизнес — в результате появились новые дороги, жилье, офисные центры, телекоммуникации и, естественно, отели и спортивная инфраструктура. До Олимпиады в Барселоне вообще не было ни одного пляжа, ради них трассу, шедшую параллельно морю, заглубили, организовав пешеходам легкий доступ в прибрежную зону. Тогда же начали популяризацию и архитектурного наследия города. За годы подготовки к Играм было потрачено несколько миллиардов долларов. С тех пор Барселона остается одним из самых динамично развивающихся городов Испании, с самыми низкими показателями по безработице, дефициту городского бюджета.

Надо сказать, что удачной реализации столь далеких планов способствовало сохранение власти в руках Социалистической партии Каталонии на протяжении нескольких десятков лет (только в прошлом году они уступили противникам — центристам из Конвергенции и Союза Каталонии). Самым крупным барселонским проектом XXI века стала реновация старого промышленного района Побле-ноу. Он вырос в устье реки Бесос вокруг стоявших, как водится, на воде текстильных мануфактур, весьма успешных в конце XIX века. Этот район заслужил прозвище Каталонского Манчестера. Теперь его превращают в барселонское Сколково. Его новое название «22@Barcelona» — две сотни гектаров площади переустраиваются, и город привлекает инвесторов при условии, что они будут вкладывать деньги в офисные центры и сдавать их высокотехнологичным компаниям. Одновременно развивается сфера услуг — рестораны, отели, магазины. По плану должно появиться 130 000 новых рабочих мест, будет перестроено больше 4000 домов и построено столько же квартир, причем рассчитанных на жителей с разным достатком. На половине улиц организуются велосипедные дорожки, часть зданий объявлены памятниками индустриальной архитектуры, они либо реставрируются, либо очень аккуратно приспособляются к новым функциям. Десятая часть территории района, а это 114 000 кв. м, отдается под новые парки и скверы. Часть из них внутриквартальные, но больший процент, естественно, приходится на прибрежную зону. Там раньше находилась электростанция и водоочистные сооружения. Первую привели к современным стандартам, вторые убрали под землю, а сверху построили экспоцентр и эспланаду, знаковым объектом которой является огромная конструкция с солнечными батареями. В целом план выполнен примерно на треть, за 10 лет в районе прописалось 4500 компаний, половина из них — стартапы, общий оборот компаний в «22@Barcelona» — больше 6 млрд. евро. Крупные деловые центры строятся или уже построены для каждой из ключевых индустрий района — медиа, энергетических компаний, IT, медицинских технологий, дизайна. Получили прописку в районе и 10 университетов, в них учатся в сумме 25 000 студентов.

В 2009 году новый логотип Мельбурна (сине-желто-зеленая граненая буква М, словно собранная из множества осколков) получил огромное количество позитивных откликов. А все потому, что оказался не просто эстетически привлекателен, но точно смог передать сущность этого многоликого города с позитивным имиджем. Недаром в 2011 году аналитическое подразделение The Economist поставило Мельбурн на первое место в своем рейтинге городов, наиболее приспособленных для жизни. Одним из факторов приспособления стала политика города по отношению к велосипедистам. Хотя от столицы Дании до столицы Австралии — 15 000 км, но именно в Мельбурне появился термин «копенгагенизация» в его новом понимании — адаптация города к нуждам велосипедистов и уравнивание велосипеда в правах с другими видами транспорта. В 2006 году местный муниципалитет озаботился высоким уровнем травматизма среди фанатов передвижения на двух колесах и заявил, что к ним нужно относиться «по-копенгагенски». К тому времени Копенгаген зарекомендовал себя как самый велосипедный город мира, в котором около трети жителей передвигается на велосипеде. Начав обсуждать проблему велосипедного движения в городе в середине 2000-х, Мельбурн не сразу нащупал правильный подход, но реагировал на требования времени и жителей чутко: введенный в какой-то момент запрет на вход с велосипедом в транспорт в час пик несколько месяцев спустя был отменен под давлением велофанатов. К 2010 году созрела «Стратегия развития велосипедного движения в штате Виктория» — часть общего плана развития транспорта в штате с населением 5 млн человек. На развитие велодвижения планируется потратить $115 млн.; деньги пойдут на строительство велодорожек, обеспечение безопасности движения, интеграцию велосипедного и общественного транспорта и, естественно, популяризацию велосипедов. Среди проектов и аналог парижской Velib — система арендуемых на время велосипедов для передвижения по центру города; всего хотят построить 50 стоянок с 600 велосипедами. Естественным продолжением этого плана становится и «пешеходизация» Мельбурна — обустройство тротуаров и пешеходных маршрутов, переустройство общественного транспорта таким образом, чтобы жители предпочитали пользоваться им и ходить, а не ездить на машинах, и т. д. Основой для обеих программ послужили серьезные социологические исследования, определившие, кто (пол, возраст, род занятий), зачем (работа, развлечение, покупки), как (общественный, личный автомобильный, велотранспорт, на своих двоих) предпочитает передвигаться и на какие расстояния.

Одно из ключевых понятий, вошедших в нашу жизнь в 2000-х, — креативный класс. Экономисты признали его и стали учитывать в стратегических разработках, включая и развитие города. Одной из особенностей этого класса стал иной подход к организации рабочего времени и пространства: плавающий график, труд вне офиса, предпочтение уникальной и при этом легко изменяемой среды. По данным Ричарда Флориды, ключевого разработчика теории креативного класса, еще в 2002 году в России было 13 млн его представителей. В Москве, в отличие от Европы и Северной Америки, организация пространства для этого класса пока не стала стратегией власти, однако кризис 2008 года позволил ему окончательно закрепиться в городском ландшафте.

Началось все с так называемых творческих кластеров. Первая ласточка — центр дизайна «Артплэй»: часть цехов фабрики «Красная роза» заняли дизайнеры, архитекторы и к ним примкнувшие. Он открылся в 2005-м, просуществовал три года, а затем сменил дислокацию. На сегодняшний день к нему добавилось еще как минимум пять подобных крупных образований: территория «Красного Октября», «Даниловские мануфактуры», «Дизайн-завод Флакон», «Арма», ДК «Оригинал». Впрочем, креативный класс уже давно вышел за рамки кластерного проживания. Открытый около года назад дочерний ресурс «Теорий и практик» — «Третье место» (Placeplaceplace.ru) предлагает более пятидесяти вариантов в пределах ТТК, где можно поработать вне стандартного офиса. Библиотеки, лофты с бесплатным чаем и Wi-Fi, но оплатой почасового пребывания; коворкинги, где можно арендовать стол и пользоваться общими переговорной, принтером, секретарем. Гораздо более распространенный, чем во многих европейских городах, бесплатный Wi-Fi давно превратил кафе в места работы. Трудно представить, что произойдет в этом году из-за того, что Минкомсвязи вводит для операторов оплату частот, на которых работают их передатчики. Впрочем, учитывая, что МТС и «Вымпелком» уже заключают договоры на оборудование беспроводным интернетом метро, все в порядке. Показательна и история Парка культуры имени Горького, который тоже есть на карте «Третьего места» благодаря бесплатному Wi-Fi.