Монополисты прекрасного. Открытие галереи "Эрмитаж-Гуггенхайм" должно принести России миллионы

Открывать музей Гуггенхайма и галерею "Эрмитаж-Гуггенхайм"? В отеле-казино "Венецианец"? Вот это да! Простодушные американцы в удивлении чесали затылки и подпирали челюсти руками.

Октябрьский музеепад

Действительно, как бы парадоксально это ни звучало, в Лас-Вегасе, всемирно известном международном игровом курорте, в моду входят музеи. Сначала, 4 октября, в отеле "Венецианец" открылся музей современного искусства "Гуггенхайм Лас-Вегас" - пятый филиал крупнейшей в мире частной музейной системы.

Вход в музей - в самом центре "Венецианца": когда вы пройдете фойе, отдаленно напоминающее Сикстинскую капеллу, и неизбежное для Лас-Вегаса казино, то под самым потолком увидите надпись, составленную огромными зеркальными буквами, - "Гуггенхайм Лас-Вегас". Выставочный зал под названием "Большая коробка" спроектировал знаменитый голландский архитектор Рем Коолхаас. Первая выставка музея - "Искусство мотоцикла", знаменитейшая экспозиция, посвященная развитию двухколесного моторного транспорта. Впервые она была показана в Нью-Йорке в 1993 году и теперь путешествует по миру. Оформитель экспозиции не менее известный, чем Коолхаас, архитектор Фрэнк Гери.

"Искусство мотоцикла" - зрелище ошеломляющее. Представьте себе помещение цеха, где под потолком висит тридцатипятитонный кран. В глаза он, правда, бросается не сразу в отличие от нежно-салатовой широкой лестницы, ведущей в подземный уровень нового музея. Освещается этот цех сквозь гигантское окно в крыше. С продуманной беспорядочностью на дощатых подиумах размещены мотоциклы, велосипеды с мотором, мотороллеры - от самых первых реликтовых симпатичных уродцев до сверхсовременных четырехсотсильных монстров. Дополняют экспозицию высоченные зеркальные загогулины-скульптуры-перегородки. Они спускаются с уровня на уровень, членят пространство на криволинейные отсеки, многократно увеличивая и искажая действительное количество и настоящий облик сверкающих хромом и эмалью экспонатов. На стенах-экранах - видеопроекция, из колонок доносится рев моторов и визг тормозов. Не выставка, а какой-то исторический съезд байкеров!

Томас Кренц, председатель Фонда Соломона Р. Гуггенхайма, на открытии музея тоже выступил в байкерском амплуа. Он был одет в футболку с сальными пятнами, запыленный комбинезон и мотоботы до колен. "Это не маскарад, - убеждал всех Кренц. - Мы с друзьями из мотоклуба Гуггенхайма - Деннисом Хоппером, Джереми Айронсом и другими - только что приехали из Лос-Анджелеса на мотоциклах!"

На следующий день здесь же, в "Венецианце", в присутствии российского министра культуры Михаила Швыдкого и директора Эрмитажа Михаила Пиотровского открылась музейная галерея "Эрмитаж-Гуггенхайм". Это первое в истории российского музейного дела совместное предприятие, где у партнеров - Государственного Эрмитажа и Фонда Соломона Р. Гуггенхайма - равные доли. "Гуггенхайм-Эрмитаж" стал первым представительством российского музея за пределами нашей страны, пока постоянным.

В "Венецианце" есть "Шкатулка драгоценностей" - этот зал тоже построил Коолхаас. По сути это железная коробка, втиснутая в узкий простенок между вестибюлем и улицей. Железная - потому что стены ее выполнены из толстенных (в 25 мм) стальных ("кортен") плит, висящих на магнитах. В желтоватом электрическом свете кортеновые листы кажутся бронзовыми, хотя на поверку они просто ржавые - в этом, как выяснилось, и есть секрет "вечной" стали с бархатистой фактурой: ее окисная пленка не размывается водой, поэтому сталь, раз заржавев, навсегда сохранят свой благородно-коричневатый цвет.

В этом-то "архитектурном сейфе" и расположилась первая совместная выставка "Эрмитажа-Гуггенхайма" "Шедевры и коллекционеры". Здесь представлены картины из эрмитажной Щукинско-Морозовской коллекции постимпрессионистов, а также ранние модернисты из нью-йоркского Гуггенхайма. В правах музеи уравнены - по двадцать пять картин от каждого. Коллекции перемешаны, так что экспозиция получилась достаточно цельной. А в контрасте со ржавым металлом стен и всей этой безумно дорогой европейской "бедностью" еще и значимой, прекрасной и аутентичной. Мощным диссонансом той фальшивой Венеции, что снаружи.

И все-таки почему для открытия нового филиала стратеги Фонда Гуггенхайма выбрали именно Лас-Вегас? Выбор явно осмысленный, но чтобы его объяснить, нужно понять феномен Лас-Вегаса.

Завод развлечений

Чувство игры захватило сразу - аэропорт нас встретил пощелкиванием "одноруких бандитов" и звуком падающих в поддоны монет. По идее, завзятые игроки могли никуда не ехать, а остаться здесь, в аэропорту, и просадить все, включая обратный билет. Казино Лас-Вегаса зарабатывают в среднем тысячу долларов в минуту, аэропорт от них, судя по всему, не слишком отстает.

Вегас - единственный по-настоящему американский город, ни на йоту не изменившийся со времен ковбоев. Он, как и любой другой городок Дикого Запада, строился вокруг колодца, бара, отеля и борделя и до сих пор функционирует по этой схеме. Всего за век источник перевоплотился в гигантскую цистерну, снабжающую водой полуторамиллионный город, а отели и бары сдвинулись в две гигантские промзоны индустрии развлечений - Даунтаун и Лас-Вегас Стрип. Интересно, что явно они между собой не конкурируют - туристов и игроков хватает на всех.

Лас-Вегас Стрип - широкая улица, застроенная отелями и казино. Возникла она на окраине старого Лас-Вегаса только после Второй мировой войны. Именно тогда чикагский гангстер по имени Багси Сигал основал здесь первый отель с казино. Вслед за Сигалом потянулись и другие. В результате буквально за десять лет из прогнившего городишки, где азартные игры и проституция были разрешены де-факто, Лас-Вегас превратился в гордый и яркий город, огни которого ночью видны аж за сто миль. Произошло эдакое превращение Золушки в неоновую принцессу: грязная дыра стала золотым дном, слава о нем скоро загремела не только в Штатах, но и за их пределами. Превращение, заметим, тоже типично американское - "веселые" города расцветали здесь вокруг приисков и шахт и исчезали, когда ресурсы земли исчерпывались. Единственное, чем Вегас отличен от своих предшественников позапрошлого века, так это тем, что туризм дал ему возможность поставить не на некие природные ресурсы, а на весь кошелек нации, возвести игру в абсолют. Она - основное средство существования города, образ жизни его хозяев и гостей.

Отели Стрипа функционируют по принципу Диснейленда. Перед каждым разбит тематический парк, соответствующий названию отеля. Перед "Островом сокровищ" - пруд, где каждый вечер испанский галион тщетно пытается оказать сопротивление шхуне корсаров Ее Величества и раз в два часа тонет. Через 15 минут его подымают и - Show must go on! Рядом с "Миражом" взрывается вулкан, рядом по вольеру гуляют приученные к чудесам пиротехники тигры-альбиносы. Перед "Венецианцем" - Дворец Дожей, мост Риальто, Каннареджио, странной конфигурации канал, его голубое дно усыпано американскими центами. Для пущего правдоподобия канал украшен косо торчащими полосатыми сваями, к которым привязаны два черных лакированных гроба с сиденьями от роллс-ройсов - гондолы. Все это вместе взятое представляет собой такого масштаба, сделанности и вложенности усилий китч, какого себе и представить нельзя. Но стоит лишь увидеть его, как сразу перестаешь и относиться к этому явлению серьезно, и критиковать его.

Продуманный шаг

В Лас-Вегасе немыслимые для обычного курорта концентрация капитала и оборот средств. Сюда приезжают 60 миллионов туристов в год. Это один из самых бойких перекрестков Америки, где популярная культура развита на индустриальном уровне. Но "низкая" история города мешала ему обрести культуру высокую. Теперь она тут появилась. "Открывая музеи в Лас-Вегасе, мы несем искусство туда, где у него будет зритель", - говорит председатель Фонда Соломона Р. Гуггенхайма Томас Кренц.

Как ни странно, до 5 октября в Вегасе не было ни одного музея, кроме краеведческого. Потребность города в музеях объяснил в своей речи на открытии галереи "Эрмитаж-Гуггенхайм" Рем Коолхаас. Смысл ее примерно таков: Лас-Вегас - пока первый и единственный реальный очаг глобализации, уникальный город, где брак частного с общественным, прекрасного с низким стал возможен. "Ура" игре, "ура" жизненной достоверности коммерческой фальши, и да здравствует великое высокое европейское искусство!

Факты тоже говорят за музей: у города был единственный опыт показа классического искусства - в 1998 году сюда из Франции привозили выставку импрессионистов. Успех был потрясающий: в небольшую галерею стояли километровые очереди.

В "Гуггенхайм Лас-Вегас" и "Эрмитаж-Гуггенхайм" зрители пойдут не только потому, что это единственные музейные образования в городе, обладающие в своем роде монополией на эту ветвь визуальных развлечений. Но и потому, что в последнее время, когда казино легализованы в большинстве штатов, сюда, как считает Шелдон Эдлсон, владелец "Венецианца", приезжает все меньше профессиональных игроков и любителей стрип-шоу, которыми так славен был Вегас семидесятых. "Сейчас все больше туристов, у которых к городу преимущественно познавательный интерес, - говорит мистер Эдлсон. - К тому же в Лас-Вегасе проводится масса конгрессов и корпоративных встреч. 'Белые воротнички' всегда с радостью показывают свою сопричастность высокой культуре, так что в музейную кассу свои пятнадцать долларов они заплатят с превеликим удовольствием".

Музейщики Гуггенхайма отнюдь не альтруисты - проект просчитан и коммерчески оправдан. Оба пространства сданы Гуггенхайму в аренду, за метр они платят не меньше, чем магазин или ресторан, входящие в комплекс "Венецианца". Из общего дохода Эрмитаж будет получать около миллиона долларов в год. Для российского музея это - гигантская сумма! Гуггенхайм деньги от общей галереи обещает пустить на реконструкцию нашего Генштаба, где он собирается открыть свой филиал, то есть деньги опять-таки будут вложены в Россию. Эдакая гуманитарная помощь по-американски.

Другой момент существен для российской архитектурной ситуации: Рем Коолхаас снова доказал свою гениальность и виртуозность, на сей раз работая в сложных внутренних пространствах отеля. Генштаб обустраивать тоже ему (вместе с Фрэнком Гери), но его работа в Лас-Вегасе должна рассеять у наших чиновников последние сомнения: этот архитектор может проявлять свою радикальность, оставаясь политкорректным по отношению к историческому окружению.

Единственное, чего в лас-вегасских музеях, к сожалению, пока нельзя увидеть, так это современного искусства. Оно и понятно - не выгодно. Представить себе, что высоколобый интеллектуал поедет на элитарную выставку в Лас-Вегас, почти невозможно. В отсутствии радикальности у Томаса Кренца чувствуется не только коммерческий расчет, но и желание дорастить публику до "высокого" искусства, постепенно приучая ее к присутствию в Лас-Вегасе продвинутого музея как такового. Так что красивые мотоциклы и гениальные картины - лишь первый шаг на долгом пути. Шаг идеальный для субкультуры Лас-Вегаса - города игр, где верят на слово, где не принято жульничать, где играют по преимуществу в открытую.