Задачи по геометрии. Интерьеры Алексея Левчука в Питере, студии Claesson Koivisto Rune в Стокгольме, и студии Ennemlaghi в Париже

За терракотовой панелью слева — закуток кабинета, за зеленой панелью справа — спаленка, которая почти полностью занята кроватью-подиумом. Полуоткрытая кухня в центре представляет собой выразительную архитектурную инсталляцию, впрочем, функциональную. В пилоне, который выглядит самостоятельным архитектурным элементом, прячутся холодильник и полки.

Формально это архитектура модернистская. Тектоника соответствующая: белый пилон на пол не опирается, до потолка не достает, то есть как бы висит в воздухе. Плоскости и объемы свободно сопрягаются друг с другом. Их членения никакими классическими законами не обусловлены, а зависят исключительно от воли автора. Вроде это авангардный арт-жест. Однако впечатление от квартиры что-то чересчур гуманистическое. Левчук и Романчук какие-то неправильные модернисты, с очень классической закваской. Петербургская Академия художеств чувствуется на каждом шагу.

Во-первых, в сочетании цветов. Оттенки зеленого и красного выбраны безошибочно и искусно сопоставлены в пространстве. Их сочетание даже физиологически приятно, настолько оно гармонично. Как в классической живописи.

Во-вторых, архитекторы, хотя и начинили интерьер модернистской начинкой, бережно обошлись со старой «оболочкой». Когда в помещении площадью 25 кв. м целых четыре окна и еще балконная дверь, в этом есть благородная избыточность старых квартир, непонятная модернизму. Модернист сделает либо окно во всю стену, либо маленькое. Но в любом случае одно. Много отверстий для одной комнаты он дырявить не будет — нерационально. Старым же домам частый ритм окон придает, как заметил один человек, сладкий жилой вид и пошлый человеческий масштаб. Если бы питерские архитекторы были убежденными модернистами, они бы скрыли старые окна, как автор парижской белой квартиры. Они, наоборот, их подчеркнули нишами. Как и в прошлой работе («И+Д», №11/01), старое и новое у них сошлись без противоречий. Как им это удается?

Студия и мастерская дизайнерского агентства NO PICNIC в Стокгольме была спроектирована архитектурным бюро Claesson Koivisto Rune Arkiektkontor AB (Marten Claesson, Eero Koivisto, Ola Rune). Пространство площадью в 450 кв. м строится вокруг узкой центральной лестницы. Она ведет от входа вниз, к мастерской. Архитекторы хотели спроектировать открытое пространство творческого офиса, которое в то же время отгорожено от посетителей: они не должны видеть, что делают дизайнеры для других клиентов. Интерьер подобен лабиринту со сложными изрезанными стенками. Относительно тесный вестибюль с лестницей сменяется просторными библиотекой и студией. Есть ванная и кухня. Почти весь интерьер белый, за исключением некоторых помещений, где используется фирменный корпоративный зеленый оттенок фирмы NO PICNIC.

Упражнения на тему геометрии не являются чем-то новым в модернистской архитектуре. С белым цветом много работал знаменитый португальский архитектор Алваро Сиза. Причудливо вырезанные белые плоскости разных оттенков — все это испытанные приемы модернизма. Работа с цветными поверхностями (в питерской квартире) более оригинальна, но в целом она остается в том же русле. Если молодые архитекторы из Швеции, России и Англии выбирают этот стиль, значит, он актуален. Интересно, что в двух случаях геометрические квартиры предназначены для одиноких мужчин, в одном — для студии. Во всех случаях заказчики «продвинутые», подвижные. Холостяки не нуждаются в большом количестве вещей, а дизайнеры, производящие вещи, стремятся к определенной гигиене рабочего места, чтобы не уставать от них. Поэтому свою студию предпочитают видеть освобожденной от хлама. Во всех трех случаях абстрактная амбициозная архитектура — средство создания имиджа и для архитекторов, и для заказчиков.

Квартира, перестроенная из трех студий, находится в Париже, около Бастилии, в здании ХIX века. Но по интерьеру догадаться об этом невозможно. Он резко отличается от города за стенами. Он выполнен в одном цвете и материале — как архитектурный макет. Стены, пол, потолок залиты белым полимером (epoxy resin). Полимерные фактуры соревнуются в белизне, как порошки в рекламе. Однако они все же не лишены благородства: напоминают то поверхность, натертую воском, то молочный фарфор.

Квартиру сделала архитектурно-дизайнерская студия «Эннэмлаги» («Ennemlaghi»), главный офис которой расположен в Лондоне. Студия предпочитает не работать с клиентами, у которых сформированы точные требования к интерьеру. Им интереснее сделать как бы незаконченный интерьер, который владелец сможет потом насытить своими привычками. С точки зрения обывателя, такая квартира — полуфабрикат. Но для архитекторов эта стадия — пока архитектура не замусорена вещами, наиболее привлекательна.

Их задача — стерильная тектоника, где верх и низ взаимозаменяемы. И то, и другое — белое и гладкое. Как в компьютерной игре, здесь безразлично, по какой плоскости ходить — пола, стены или потолка. Не случайно окна старого дома, обозначающие человеческие пропорции, закрыты полупрозрачными плоскостями и превратились в абстрактные прямоугольники, к человеку никак не относящиеся. Вообще, этот интерьер предполагает какой-то новый телесный опыт. Путешествие в компьютере обходится без особых телесных усилий. В этом доме их тоже меньше по сравнению с традиционным интерьером. Здесь, например, нет привычных сидений. Ванная и спальня образуют открытое пространство на подиуме, причем ванна прорезана прямо в подиуме, в той же плоскости расположена кровать. Из ванны в кровать и обратно можно переползать. Вертикальное положение не требуется.