Бигуди Гауди

Парк Гуэль - самое светлое создание Гауди. Может быть, потому, что здесь ему не нужно было мудрить, превращая архитектуру в метафору природы, а надо было просто их поженить. В других вещах - доме Мила, дворце Гуэля, и даже в Саграда Фамилиа - слишком явен привкус модной в модерне дьявольщинки. И смерть его - под колесами трамвая - кажется поэтому проделкой Воланда.

Мы говорим "Гауди" - подразумеваем: "Барселона". И наоборот. Это единственный случай в архитектуре ХХ века, когда все, что великий зодчий сделал, он сделал в одном городе.

Кроме того, это единственный случай, когда именно архитектор стал поп-символом места. Если Испания это коррида, фламенко и паэлья (всю жизнь разогревал на сковородке рис с овощами, и не знал, что ем фирменное испанское блюдо), то Барселона - это все то же самое плюс Гауди.

Посоперничать с ним в качестве образца для пепельниц, брелков и прочей сувенирной кичухи может только местный футбольный клуб. Но как "Барса" состоит на две трети из легионеров, так и современная архитектура города сделана заезжими звездами. Фостер, Мейер, Пей, Сиза, Исодзаки.

Хотя самый лучший архитектурный альманах - Croquis - именно испанский. И на прошлогодней архитектурной Биеннале победили тоже они.

Что же касается "звезд", то есть ощущение, что все они просто "отметились" по случаю Олимпиады. Нового не сказал никто. Фостер, как всегда, оказался всех выше (телебашня Кольсерола), Мейер - всех белее (музей современного искусства), Калатрава - самым зигзагистым (радиобашня на Монжуике), Исодзаки - самым загадочным (дворец спорта Сант Жорди).

А вот местным архитекторам в Барселоне "душно". Так выразился каталонец Рикардо Бофилл и поехал строить свои плоскомордые дворцы по белу свету. На прощание воздвиг здание аэропорта, прозрачное, с пальмами внутри, а главное - невероятно узкое. Так, чтобы выйдя из автобуса, сразу оказаться у самолета. И скорей на волю.

Перестал быть сугубо "своим" и Энрик Мираллес, первый после Гауди настоящий барселонский оригинал. Его сооружения легко узнаются по следующему признаку: совершенно непонятно, что это такое, какова вообще функция. Какие-то крыши, сети, навесы... А потом оказывается, что все это эффектное нагромождение всего лишь раздевалка для теннисистов. Или автобусная остановка. Или кладбище.

У этой навороченности есть, между тем, прообраз - Фондасьон Антони Тапьеса с мотком проволоки на крыше. С крышами в Барселоне вообще творится что-то неладное: то они провисают гигантской раковиной, как у Доменика Монтанера во Дворце музыки, то вспучиваются гаудиевскими страшилками, то их вообще нет - как у Саграды.

По дороге ко дворцу Гуэля долго объяснял друзьям главное конструктивное изобретение Гауди - параболическую арку. Махал руками, чертил в воздухе всякие зигзаги. Потом вдруг увидел метровую эмблему Макдональдса: да вот же она. Даже сразу две.

Всю жизнь мучился, не зная, где в его фамилии ударение. Втайне надеялся, что на первом слоге: рифма услужливо рисовала что-то такое обтекаемое, конструктивно прекрасное. "Ауди", вероятно. Но оказалось, что все-таки на последнем, каталонский язык ближе к французскому. А тут уж рифма одна: "Гауди - бигуди".

О том, что "живьем" Гауди разочаровывает, слышал не раз. Но расставаться с любимой архитектурной сказкой детства не хотелось. Увы. Слишком много декорации, бутафории, рюшечек. "Слишком крупные бабочки", как говорил Дали.

Он, кстати, очень тонко понимал Гауди. "Испания - страна самого дурного в мире вкуса. При общем засилье кича она поставляет непревзойденные его образцы. Испания способна рождать таких гениев, как Гауди или Пикассо....Французов же губит хороший вкус - все выходит у них или слишком сереньким, или слишком розовеньким. Потому что француз боится показаться смешным... Испанец же не боится. И в итоге получается и дикость, и безвкусица, но живая, с искрой божией".

А фотографировать все равно интереснее Миса ван дер Роэ.

Идем к павильону Миса. Долго объясняю значение этого шедевра в истории мировой архитектуры. "Вон та верандочка?" - прыскает Кристина.

Да, и прекрасно. Разве же не есть это мечта архитектуры - открыться настежь природе, распахнуться солнцу, свету, довериться воде, раствориться в пейзаже? Недаром именно с такой "верандочкой" победил Жан Нувель в конкурсе на здание Музея примитивных искусств, которое начинает строиться в Париже.

Что поражает в Барселоне, так это отношение к рельефу. Даже самые мелкие его перепады (полметра, метр) не срезаны под машинку, а аккуратно обведены канвой бортиков.

Но что бы там не говорил Дали, интересной современной архитектуры в Париже больше раз в пять. А самое главное различие - качество строительства. Идешь по Барселоне - все вроде, "как у больших": темы, объемы, материалы. А подходишь ближе - лажа. Особенно потряс музей Миро: ну просто московское качество.

Гауди себе такого не позволял. Добиваясь нужной плавности, стесывал каменные блоки на доме Мила, пока не доходил до каркаса. Приходилось залатывать. Так что это не совсем "каменоломня", как прозвали этот дом (по-испански - La Pedrera), скорее уж "камнеплавильня".

Это, пожалуй, самый лучший его дом. Тут не только рюшечки (хотя и рюшечки тоже), тут - пространство. При том, что система внутри традиционно коридорная, коридоров не замечаешь. Они текут, плавно превращаясь в комнаты, и так же плавно вытекают обратно.

"В интерьерах Гауди - ощущение собственной угловатости, - заметил Петр Вайль. - Только лежать представляется естественным".

А сами комнаты небольшие. Это, кстати, самый смачный анекдот про Гауди: одна из заказчиц посетовала на размеры музыкального зала и усомнилась, войдет ли туда рояль. Гауди ответил: "Тогда вы играйте на скрипке".

Рамблас - барселонский Арбат. Пассеч де Грасиа - Тверская, которую мы тут же перекрестили в "пасеку": тут пасутся по магазинам.

Дальняя часть "пасеки" - сплошное де жа вю. Гауди, Гауди, Гауди! Нет, не он. Можно было бы сказать: "влияние". Но когда видишь расплывшееся модерновое окно, а на доме дату - "1856" - понимаешь, что и у Гауди все окна оплыли не по причине особенного таланта, а просто от жары.

И самое банальное сравнение собора Саграда Фамилиа - с замком из песка - все равно остается самым точным.

Гиды наперебой скорбят: "К сожалению, храм не был достроен при жизни мастера". Бред. Если Саграда чем и хороша, так это именно тем, что вся она - не объект, а процесс. Я бы вообще предпочел, чтобы она никогда не была достроена, но все время продолжалась. Как вода, как природа, как жизнь.

А у нас тут храм отгрохали в три года. По каким чертежам, на какие деньги, чьими руками - непонятно. Но зато стоит, сияет. А там - сидят себе мастера за стеклом, все видно - как, зачем и что делают; стоит копилка, в которую каждый денежку кладет; вся Барселона при деле. Вот оно, подлинно соборное действо.

Этим Саграда Фамилиа похожа на паэлью. Ее невозможно осилить в одиночку, каждый будет готовить ее по-своему, и из века в век ее будут разогревать, разогревать, разогревать...