Из первых рук

Место рукодителя главного архитектурного музея страны после кончины его директора Давида Саркисяна в январе 2010 года оставалось свободным три месяца. И вот 5 апреля стало известно, что министр культуры Александр Авдеев подписал приказ о назначении нового директора Государственного музея архитектуры им. А.В. Щусева. Им стала Ирина Коробьина, руководившая в последние годы Центром современной архитектуры в Москве. Это событие имело огромный резонанс в СМИ – высказывания были самые разные, от целиком одобряющих до сомневающихся. Редакция газеты решила узнать, что думает об этом сама Ирина Коробьина.

– Вы успешно возглавляли последние годы Центр современной архитектуры, делали много для пропаганды современной архитектуры. Как вы восприняли свое назначение руководителем МУАРа?

– Для меня это большая честь, радость и еще большая ответственность. Я люблю Музей архитектуры, сотрудничаю с ним много лет, мне интересны новые задачи, связанные с его развитием. Очень надеюсь, что наработки и опыт Ц:СА ускорят этот длительный процесс и помогут ему войти в нужное русло, ведь с нами ведущие архитектурные силы России и мира.

В последнее время я жила с ощущением, что мы достигли определенного потолка в деятельности Ц:СА – повлияли, надеюсь, на климат архитектурной жизни: несколько наших долговременных программ стали брендами, без которых уже сложно себе ее представить, вышли на самый высокий уровень партнерства и профессионального общения, осуществили ряд топовых проектов, наши издания и фильмы сыграли роль в повороте общественного сознания к архитектуре и т.д. Я все время думала, что пора переходить в новое качество. Назначение в Музей я восприняла как шанс, который дает судьба.

– Какие задачи стоят перед вами? Что вы планируете сделать на новом месте?

– Сверхзадача – преобразование музея в центр международной архитектурной жизни, служащий развитию обратных связей между профессией и обществом. Это своего рода инструмент единения самых разных архитектурных сил. Надеюсь, что здесь будет происходить генерирование архитектурной мысли, утверждение культурных ценностей, подразумевающих и защиту историко-архитектурного наследия, и продвижение авангардных тенденций.

Перспектива работы над концепцией развития музея меня очень вдохновляет. Это потрясающе интересная задача! Думаю, неправильно ее замыкать на себе или на приглашенном маэстро. Мы хотим построить лучшее в мире пространство для архитектурной жизни, наш общий дом, открытый для всех. И в его создании, как мне кажется, могут и должны принимать участие все заинтересованные структуры и лица. Уже сегодня в числе моих консультантов – Александр Кудрявцев, Петер Цумтор, Петер Ноевер, Андрей Боков, Владимир Паперный, Александр Бродский, Юрий Григорян, Виктор Логвинов и многие другие друзья и коллеги, профессионалы и любители, яркие и талантливые люди, которых я надеюсь аккумулировать вокруг музея.

– Сохранится ли преемственность той линии, которую вел на этом посту ваш предшественник? Почему?

– Думаю, цель одна: добиться, чтобы наш музей архитектуры стал лучшим в мире. Конечно, он уже является таковым по богатству своих фондов. Но остальное нужно подтягивать, что-то создавая с нуля. Давид сделал колоссально много. При нем музей стал ярким центром архитектурной и художественной жизни, оплотом гражданского сопротивления разрушению исторической архитектуры, наконец, модным местом. Если сравнить музей с кораблем, то Давид был красавцем-капитаном в белом кителе на верхней палубе, где фейерверки и шампанское, и мы все, счастливые, на этом празднике жизни, который он талантливо творил и одаривал нас со всей щедростью. Я же – попала в трюм и машинное отделение, где необходимо затыкать пробоины, починять механизмы, кочегарить, да еще и учиться навигации.

– Собираетесь ли вы совмещать работу в музее и в Центре современной архитектуры?

– Я планирую встроить деятельность Ц:СА в работу музея. Верю, что объединение наших наработок с музейным ресурсом даст новое качество, которое, собственно, и отличает современные музеи, ставшие неотъемлемой и очень привлекательной частью сегодняшней жизни. Музей с перспективой на будущее обязан быть обращен в будущее.

– В интернете есть информация о том, что вы планируете создать постоянную экспозицию. Какой она будет?

– Концепцию постоянной экспозиции, надеюсь, будут разрабатывать сотрудники музея в содружестве с лучшими кураторами. Мне кажется привлекательным опыт Петера Ноевера, который в свое время, решив радикально поменять образ Венского музея прикладного искусства, пригласил на каждый раздел постоянной экспозиции самостоятельного куратора-экспозиционера. Музейная экспозиция превратилась в ряд выразительных инсталляций, каждая из которых стала событием. Однако для того, чтобы принять единственно верное решение, что и каким образом экспонировать, необходима серьезная научно-исследовательская работа. Надеюсь на сотрудников музея, которые ей занимаются всю свою жизнь. К тому же это очень интересная, творческая задача, решать которую – большое счастье для людей, любящих свой предмет. А в музее таких немало.

– Известно, что министр культуры Александр Авдеев искал человека, который совмещал бы способности музейного работника и строителя, т.к. музей нуждается в реконструкции. Как вы это для себя понимаете?

– Я ни в коем случае не представитель стройкомплекса, поэтому нахожусь в поисках заместителя по капитальному строительству. Что касается музейного хозяйства, это – стихия, но тоже не моя. В свете грядущей реконструкции и развития, помимо комплекса музейных служб, можно подумать об открытии книжно-дизайнерского магазина, запуске собственного издательства, телестудии и пр. На такого рода деятельность требуются опытные управленцы и менеджеры. Надеюсь отыскать скрытые таланты в нашем музейном коллективе, равно как и привлечь сильные кадры извне.

Но я и не музейный человек. В музейную специфику я вникала дважды: в первый раз, когда защищала кандидатскую диссертацию на тему о том, как объекты культуры, в первую очередь музеи, преобразуются в многофункциональные центры. Второй – когда проводила конкурс на Музей ХХI века в Перми. Тогда в процессе составления задания на проектирование и в ходе работы жюри много думала и дискутировала на тему, каким быть современному музею. Но этот опыт больше теоретический.

Думаю, что моя роль – осуществлять коммуникации как с культурным сообществом страны, так и с мировым архитектурным сообществом. Необходимо привлекать в Музей лучшие профессиональные силы, что для меня совершенно легко и естественно, поскольку я уже не один год дружу со многими ведущими архитекторами России и мира. И все они выражают готовность помогать музею совершенно бескорыстно. Надеюсь внести вклад в концепцию развития музея в новое качество, чему в свое время была посвящена моя кандидатская диссертация.

– Уже понятно, когда начнется реконструкция и что она подразумевает?

– Реконструкция начнется не завтра и не послезавтра. Ей предшествует очень серьезный процесс оформления бесчисленных документов, предпроектные исследования, разработка и утверждение концепции, проектирование, бесконечные согласования … В общем, все как всегда. Сейчас преждевременно говорить о том, что будет в результате, хотя бы из суеверия. Понятно одно: главное здание усадьбы Талызиных, памятник федерального значения, будет приведен в порядок в режиме научной реставрации, о чем заявил министр культуры.

– Каким вы видите МУАР через 5 лет?

– В идеале, уже будет построен новый депозитарий. Возможно, главный усадебный дом будет частично отреставрирован. Мечтаю, как программу-минимум, выставить в открытом хранении модель Большого Кремлевского дворца, которая в свое время на меня произвела впечатление восьмого чуда света. Жду появления совершенно новых выставок, понимая, что это связано, может быть, с институтом кураторов – новых, молодых, которые будут работать с уважаемыми сотрудниками музея, глубоко знающими фонды. В этом сотрудничестве, на этом пересечении, я надеюсь, уже через пять лет появится новое качество выставочной деятельности. Но не исключаю, что процессы реконструктивных работ, как это водится, затянутся, и главными объектами в фокусе пятилетней перспективы станут бетономешалки и прочие строительные механизмы, а мы, сотрудники музея, переоденемся в кирзовые сапоги, возьмем в руки штыковые лопаты и будем охранять каждое дерево нашего удивительного музейного дворика.