Пиала в облаках. Юрий Гнедовский. Отель «Красные Холмы»

Адрес: Москва, Космодамианская набережная, 52, стр. 6

Проектная организация: ООО «Товарищество театральных архитекторов»

Архитекторы: Юрий Гнедовский, Владилен Красильников, Дмитрий Солопов, Маргарита Гаврилова, Сергей Гнедовский

Конструктор: Сергей Белов

Заказчик: ОАО «Москва - Красные Холмы»

Подрядчик: «ЭНКА» / Турция

Вот уж действительно, большое видится на расстоянии. Каждый день смотрю из окна на это чудо (а оно у меня метрах эдак в пятистах), но в голову даже не приходит, что это – герой для нашей рубрики. А вот увидел пару раз издалека, как оно (чудо) над Москвой витает – так сразу перо к бумаге и запросилось.

А витает оно, действительно, как дух - где хочет. И с Тверской его видно, и с Ямской, и даже в панораму Красной площади оно затесалось - аккурат между Василием Блаженным и Спасской башней. Глава Центра ландшафтно-визуального анализа сказал, что это все потому, что начало проектироваться здание 10 лет назад, а тогда его ведомства еще не было. 400 лет назад его тоже не было, но это не мешало зодчим вписывать колокольни точнехонько в перспективы улиц.

Апеллировали же авторы здания как раз к национальной традиции. Весь комплекс «Красных Холмов» задумывался как некая крепость (все-таки стоит на стрелке Острова, меж вод) или даже монастырь. В котором есть и крепостная стена с башнями (Riverside Towers), и главный храм (Дом музыки), и колокольня (гостиница). Когда же первую часть построили и все бросились ее ругать, авторы закричали: «Стойте-стойте! Вот завершим комплекс – тогда и поговорим».

Ну, завершили. Что же общего есть у этих трех частей? Там – кирпич, тут – стекло с металлом; там – постмодернизм, тут – хай-тек… Впрочем, в Кремле московском тоже много чего намешано... А с точки зрения композиции это, видимо, отсылка к питерской церкви Пресвятой Троицы, известной как «Кулич и Пасха». А коли уж Дом музыки в народе прозвали «скороваркой», то это, верно, «соковыжималка». Отличная пара, символизирующая технический прогресс и рост благосостояния народа.

Доминанта, конечно, дело хорошее. Она дает жителю ориентиры, структурирует панораму города. Оная панорама была одним из главных достоинств старой Москвы: над невысокой застройкой там и сям парили колокольни. Одному путешественнику напоминая лес мачт в порту. Потом старые доминанты снесли, а город вырос, и тогда спохватились, что нужны новые. Ими стали сталинские высотки. А сейчас он опять подрос, нужда в доминантах снова обострилась, и утолять ее будет новое «высотное кольцо Москвы». Логика налицо, хотя и сквозит в ней какой-то дурной механицизм.
Впрочем, любая дискуссия о небоскребах почему-то набита трюизмами. Архитектор всегда скажет, что небоскреб – вещь мощная по определению. Ну да, высота – это страшная сила. Ровно потому же он поначалу народу не нравится – как Мопассану Эйфелева башня. Нарушает привычный ландшафт, раздражает амбициозностью, гордыней смущает. Но потом все привыкают и даже бросаются на защиту – так, например, недавно чикагцы отстояли две свои кукурузины «Марина-сити».

Сделать небоскреб круглым – логично. По карйней мере, у него не будет более и менее удачных ракурсов, отовсюду он будет одинаковым. Но поскольку кукуруза, как и хрущевская архитектура, сегодня неактуальны, надо небоскреб чем-то увенчать. В первых вариантах это была, конечно же, башенка. Но за 15 лет башенки всем пообрыдли, и даже соседняя «недовысотка» на Павелецкой ее скинула. Так появилась летающая пиала. Символическое ее значение нам недоступно, а прагматическое очевидно: высоко сидеть, далеко глядеть, мед-пиво пить. Пусть не «Седьмое небо», но уж точно четвертое.

Правда, таким образом башня расплющила свое стремление ввысь, но такого рода компромиссность тут во всем. Можно даже сказать - цельность. Конечно, это никакой не небоскреб: всего 170 метров. И «пиала» не плавает в воздухе, а смешно подперта палочками. И приступочки оштукатуренные по башне смешно взбираются: то ли это попытка изобразить традиционную московскую ярусность, то ли площадей добрать. То ли это вообще свеча оплывшая. И хай-тек тут весьма робкий.

Но внутри вся эта цельность рушится – потому что там все весьма прилично. Все-таки первый Swissotel в России. Главная фишка отеля – виды. И они действительно открываются. И из номеров (окна почти во весь номер), и с открытой терассы на 24 этаже (здесь особенно уютно), и, конечно, из бара в «пиале». И других таких видовых точек в городе просто нет. Так что всем, кому здание не нравится, остается, как Мопассану, заливать горе здесь. Сто грамм – 875 рублей.