Градарика 2000. Архитектуру в “Манеже” можно найти только на периферии

На открытии зал был полон депутатами Съезда, играли два оркестра. Первый — симфонический, разместился на антресолях, сопровождая речи председателя Союза Юрия Гнедовского бравурной тушью. Второй – состоял из батареи электронных синтезаторов. Рядом пританцовывала плотная дама лет сорока в широком сарафане и с микрофоном -- динамики разносили фольклорные песни и романсы по всему “Манежу”. Кичливые речи и китчевое пение смешивались, создавая столь плотную завесу шума, что разговаривать было почти не возможно. Поэтому публика упражнялась в мимике или просто держалась за головы. И было от чего.

Концептуальное ядро экспозиции – то есть те самые “итоги тысячелетия”, расположилось в центре зала. Левая сторона – русская архитектура до конца девятнадцатого века, правая – с начала двадцатого века и до наших дней. По идее – это должен был бы быть “народный учебник” по русской архитектуре: если строго и ответственно подойти к отбору памятников, такую экспозицию сделать просто, а еще проще структурировать. На деле же вышел абсолютный разнобой: стенды перепутаны между собой, рядом с Новгородской Софией вдруг оказывается макет малозначимой ветряной мельницы, проекты МАРХИшных конкурсов начала девяностых соседствуют с набросками конструктивистов. Увеличенные фотокопии старинных городских планов вообще не поддаются расшифровке. Настоящее лоскутное одеяло – сшито под зиму из всего, что под руку попалось. Принты, цветные ксероксы, пыльные макеты – все средства хороши, чтобы обезобразить пространство выставки. Чего стоит одно оформление ржавых столбов Манежа – к ним приделаны бумажные капители в духе Татлина, раскрашенные в траурные красно-черные цвета.

Абсолютное смешение жанров – что это, учебная выставка, музейная ретроспектива, или дешевая презентация?? И почему эту феерию предваряет плакат, изображающий схемы перемещения народонаселения по просторам отечества и динамикой роста городов? Последнее наблюдение оказывается решающим -- весь этот бред на самом деле представляет собой облик идеального города, такого, как представляют его себе устроители. Именно город -- механическая сумма архитектурной мысли и отправится в тысячелетие следующее.

Здесь возможно бесконечное напластование веков, заслоняющих друг друга. Тут смешиваются частное и общее, талантливое и бесталанное. Незаконченные и изменившиеся от времени здания, не доведенные до конца градостроительные решения. Россия, прозванная Градарикой во времена первых летописей, ею и осталась. Не изменилось ровным счетом ничего, и, главное – порядка совсем не прибавилось. Никакого уважения ни к зданию, ни к личности архитектора. Устроители хотели поразить зрителя количеством, к сожалению, в ущерб качеству: к получившемуся слоеному пирогу и подойти страшно, не то чтобы попробовать.

Вокруг гигантской городской фантасмагории развернулась экспозиция архитектуры регионов. Московская архитектура вполне соответствует “градостроительной” концепции центральной экспозиции – место в истории здесь определяет именно масштаб строительства, количество освоенных площадей. Поэтому основное место здесь отдано “жилым” постройкам, продукции Моспроекта I. А по-настоящему талантливые проекты московских архитекторов – Бокова, Бавыкина, Плоткина, Киселева и многих других, вытеснены на периферию, в узкий простенок. Хотя на настоящий момент именно вышеперечисленные имена – ориентиры в новейшей истории города.

Если Москве отведено место эксклюзивное, а остальные регионы поместились в типовых выгородках, этаких малометражных квартирках. Да и разделы здесь похожи, как близнецы: природа, реставрация (большей части церковные здания), устойчивое развитие (выражающееся в высоте труб и длине фабричных корпусов), жилищная программа и, конечно же, творчество(дети и женщины раскрашивают традиционные горшки). Обязательно - обращение главного архитектора к зрителям. Только пейзажи меняются – страна-то огромная. В костромском разделе запоминается сусанинское болото – “место подвига и гибели героя” (так в этитикетке).

Причины панельного единообразия просты: Москомархитектура навязала регионам тематическую разнарядку – в ее выполнении все формально и преуспели. Но кое-где вдруг обнаруживаются интересные проекты. Народ толпится вокруг взявшего первую премию “Зодчества” Банка “Гарантия” в нижегородском разделе. В Казани перед исламским Кремлем на расчищенном зеленом поле выросла вдруг гигантская стеклянная пирамида дискотеки, прекрасно смотрящейся рядом с “летающей тарелкой” цирка. А знаменитого московского деконструктора Александра Асадова, оказывается, переманили ханты и манси: теперь он строит огромное и замечательное здание в их столице – Ханты-Мансийске.

Единственный город прекрасно вписавшийся в городскую метафору выставки – Санкт Петербург. Еще бы – история его не слишком длинна, строили здесь сплошь знаменитости, а продуманность его градостроительных решений восхищает весь мир. Петербуржцы показывают в Первопрестольной действительно замечательную выставку: здесь и огромный генплан центра, и грамотная картина исторического развития города - по Императорам, и фотовыставка “Поэтика Петербурга” знаменитого профессора Антощенкова, находящего блестящие ракурсы и без того нетривиальных зданий. В таком окружении и современные проекты кажутся гораздо интересней. Такому положению вещей прекрасно послужила грамотная работа pr-службы питерского Комитета по архитектуре и градостроительству.

И самое интересное: Петербург тратит на развитие своей архитектуры раз в десять меньше, чем Москва. А выглядит лучше. Парадокс?