01.07.2002
Егор Ларичев //
Эксперт, 01.07.2002, №25
Отраженная Москва
- Арт
- Репортаж
- выставка
информация:
-
где:
Россия. Москва
Радикально изменившийся за последние десять лет облик Москвы уже стал притчей во языцех. Москва омолаживается каждый день, но этой паранойей омоложения страдают лишь главные, центральные улицы столицы.
Вокруг - в арбатских переулках, в Замоскворечье, между Солянкой и Маросейкой, на Покровке - остались еще приятные уголки необустроенной старины, до которых руки чиновных борцов с плесенью не скоро еще доберутся.
Именно такой город вот уже двадцать лет живописует Владимир Брайнин, чья выставка открылась в выставочном зале "Малый Манеж". Воспитанник и преподаватель московского Полиграфа, бывшего авангардного ВХУТЕМАСа, однажды он влюбился в свою собственную, уличную Москву и с тех пор усердно ее изображает.
"Штукатурка, решетки, фонтаны, лужи" - так называется новая выставка Владимира Брайнина. Заметим, что все четыре составляющие названия исходят от "анти-города": если штукатурка, то треснувшая (иначе она не живописна), лужи - это неопрятность, фонтаны и решетки - сады и парки, явления в городе почти забытые (исключая, конечно, лужковско-церетелиевское водоблудие на Манежной площади).
Живопись Брайнина фантастически легка и свободна. Она превращает старый город с его неправильностью и аляповатостью в сумасшедшее видение - дома разлетаются в стороны, улицы скачут как бешеные, кариатиды болтают друг с другом. Такая вот жизнь скрывается за широкими спинами главных улиц. По крайней мере, такой - в постоянном движении - она видится художнику.
Комментарии
comments powered by HyperComments
Именно такой город вот уже двадцать лет живописует Владимир Брайнин, чья выставка открылась в выставочном зале "Малый Манеж". Воспитанник и преподаватель московского Полиграфа, бывшего авангардного ВХУТЕМАСа, однажды он влюбился в свою собственную, уличную Москву и с тех пор усердно ее изображает.
"Штукатурка, решетки, фонтаны, лужи" - так называется новая выставка Владимира Брайнина. Заметим, что все четыре составляющие названия исходят от "анти-города": если штукатурка, то треснувшая (иначе она не живописна), лужи - это неопрятность, фонтаны и решетки - сады и парки, явления в городе почти забытые (исключая, конечно, лужковско-церетелиевское водоблудие на Манежной площади).
Живопись Брайнина фантастически легка и свободна. Она превращает старый город с его неправильностью и аляповатостью в сумасшедшее видение - дома разлетаются в стороны, улицы скачут как бешеные, кариатиды болтают друг с другом. Такая вот жизнь скрывается за широкими спинами главных улиц. По крайней мере, такой - в постоянном движении - она видится художнику.