Есть дача за Невой...

Бойкие горничные чистили мебель, вытряхивали пыль из ковров, на солнышке проветривали перины; эконом пополнял запасы в погребах; садовник перекапывал клумбы, немилосердно сжигая прошлогоднюю траву…

Елизавета Марковна, дети, многочисленная родня, гувернантки, няньки и учителя, возбужденные сборами рассаживались в тяжелые дормезы, открытые коляски. Кортеж двигался вдоль Фонтанки к Летнему саду, оттуда на правый берег Невы, далее к Выборгской стороне.

Часа через два, отбив дробь на деревянном настиле плотины, перекрывшей пруд у острова Кроликов, экипажи один за другим подкатывали к усадебному крыльцу.

Дача, а точнее мыза под многообещающим названием Приютино лежала в древних землях Ингерманландии, отвоеванных Петром I у Швеции. В 1795 г здесь, у Рябовского шоссе Елизавета Марковна Оленина купила 776 десятин "пустопорожней земли".

Строительство дома растянулось на два десятилетия. Кирпичный заводик за речкой Лубьей обеспечивал возведение всех сооружений, и постепенно временные деревянные строения сменялись каменными, из неоштукатуренного кирпича, что, кстати, служило совсем недурной рекламой заводу.

Ни проекта, ни чертежей, по которым велось строительство до нас не дошло, однако имя автора предположить не трудно. Скорее всего, им был известный русский зодчий Николай Львов. Факт многолетней дружбы его с хозяином усадьбы, первым директором Публичной библиотеки, президентом Академии художеств, историком и археологом Алексеем Николаевичем Олениным (за всеядность царь Александр I даже прозвал его Tausendkunstler- тысячеискусником) говорит в пользу такого обстоятельства. Другим доводом могут служит излюбленные приемы Львова, во множестве присутствующие в архитектуре приютинских построек.

На пологом склоне пруда среди старых берез и елей, "прибежища задумчивых друид" поднялась ротонда, венчающаяся четырехколонным портиком. Трудно было предположить, что в таком строгом и изящном строении подобном Римскому пантеону топилась русская печь и готовилось топленое молоко. Вход же в прохладный молочный погреб скорее напоминал грот. Причудливые строения были в сочетании пейзажным парком с вечно петляющими меж полей тропинками, пышными ивами, отражающимися в водном зеркале пруда - со всем тем, что и составляло "движение в видах", коими так любовался П.А.Вяземский, частенько наезжающий к гостеприимному семейству.

Впрочем, если взяться за перечисление гостей Приютина, то составиться избранное общество лучших людей той эпохи. На самом деле. Членами "оленинского кружка" были К.Батюшков и Н.Гнедич, здесь работавший над переводом "Илиады" Гомера. Оба поэта, и увы, безответно, вздыхали по Анне Фурман, юной воспитаннице Олениных.

Современник писал про оленинскую усадьбу: "Нигде нельзя было встретить столько свободы удовольствия и пристойности вместе… Всего примечательнее было искусное сочетание приятностей европейской жизни с простотой, с обычаями русской старины"

Запросто, "без чинов" в Приютине любили бывать А.Грибоедов, В.Жуковский. А.Мицкевич, О.Кипренский, М.Глинка, К.Брюллов. Для не имевшего собственной семьи "поэта, лентяя, счастливца" И.А. Крылова усадьба Олениных была родным домом. Частенько приходил он из города пешком, останавливался всегда в комнатах над господской банькой, где предавался мечтам о "басенных зверях", или просто ничего не делал.

Елизавета Марковна заботилась о нем, звала "милый Крылочка", баловала всяческими кушаньями, и частенько сажала под замок, покуда он не напишет басни две-три … Иван Андреевич добродушно спускал хозяйке ее причуды. Как считал причудой и заботу о его внешнем виде. Одевавшийся весьма неряшливо, Крылов как -то собрался на маскарад, и спросил совета, что ему надеть. "Вы, Иван Андреевич, вымойтесь и причешитесь, вот вас никто и не узнает", - шутя отвечали Оленины.

Гостей было всегда много. Говорили, что на даче находилось 17 коров, но сливок вечно не достовало. Начиная с мая, дом в Приютине напоминал Ноев Ковчег; для каждого гостя отводилась особая комната; кроме условленных часов завтрака, обеда и вечернего чая каждый мог заниматься чем угодно: гулять, ездить верхом…. не устраивались разве что игры карты. Оленин никогда не просил гостей художников рисовать, точно как и литераторов, читать свои произведения.

Особенное оживление в здешних местах наблюдалось 5 сентября - в день именин Елизаветы Марковны. В домашнем театре непременно разыгрывалась, специально к тому дню написанная Гнедичем, Крыловым, или еще кем-то комедия. Актерами по обыкновению выступали гости и друзья. Любимым развлечением были "шарады в действии": когда зрители по содержанию должны были угадать некое зашифрованное слово.

Но возможно, эта довольно скромная усадьба не столь прославилась, когда б судьба не связала ее тесно с именем Пушкина. На фоне Приютина разыгрывается одна из печальных повестей его жизни.

Знакомство и общение поэта с семейством Олениных началось еще в 1817 году, то есть сразу после 6-летнего пребывания его в лицее. Светская жизнь Пушкина, наполненная бурными любовными приключениями и дружескими пирушками тогда только начиналась. Он работает над своей первой поэмой "Руслан и Людмила" и получает квалифицированную помощь А.Н. Оленина-знатока русской старины.

После ссылки на юг, в 1827 году Пушкин вновь возвращается в Петербург и спешит в гостеприимный оленинский дом. Его радушно приняли Елизавета Марковна и Алексей Николаевич, заметно постаревшие за эти годы, и их младшая дочь, Анна, Анета, как все ее называли. Пушкин знал ее девочкой - нынче она превратилась в юную красавицу и невесту. Умна, начитанна, неплохо рисовала, лепила, декламировала стихи и пела. Небольшого роста, стройна и белокура, с большими голубыми глазами и маленькими ножками, к коим поэт питал особую слабость. Конечно, Пушкин не мог не обратить на нее свое внимание.

Зимой они встречаются на балу Е.М.Хитрово. Анета, заметив восхищенный взгляд, также захотела отличить поэта. Смущаясь, она выбрала его на танец. Он, в свою очередь также пригласил ее. Она подала руку, "потому что это была честь, которой все завидовали".

Но то вовсе не означает, что "знаменитость" завладела сердцем юной девицы. Обладавшая острым языком, вот как Оленина обрисовала портрет Пушкина в своем дневнике: "Бог, даровав ему гений единственный, не наградил его привлекательной наружностью. Лицо его было выразительно, конечно, но некоторая злоба и насмешливость затмевали тот ум, который был виден в голубых, или лучше сказать, стеклянных глазах. Арапский профиль, заимствованный от поколения матери, не украшал его. Да прибавьте к тому ужасные бакенбарды, растрепанные волосы, ногти как когти, маленький рост…"

Анета восхищалась поэтом Пушкиным, но это не мешало ей игнорировать его, как ей казалось, несерьезными ухаживаниями. Но Пушкин был серьезно влюблен в Оленину. Он беспрестанно пишет анаграмму ее имени и фамилии: Aninelo, Etenna. Однажды поэт начертал "Annette Poushkine", а потом густо зачеркнул. Он посвящал ей стихи, среди которых: "Я вас любил", "Ее глаза", "Увы! Язык любви болтливый", "Ты и вы", "Что в имени тебе моем", "Не пой, красавица, при мне" и др.

Анета избегала откровенных объяснений, держала поэта на расстоянии. Сердце ее принадлежало другому - предметом нежных воздыханий Олениной, причем безответных, был красавец блондин, блестящий офицер А.Я.Лобанов-Ростовский.

В августе 1828 года Пушкин, по-видимому, решил сделать формальное предложение Анне Олениной, но получил резки й отказ. Елизавета Марковна считала, что поэт, "будучи вертопрахом", не сможет составить счастья любимой дочки. Действительно, с точки зрения расчета, он вовсе не был завидным женихом: небогатый, без постоянного источника доходов, политически неблагонадежный, при том заядлый картежник. Но главная причина отказа заключалась все же в том, что Анета не любила Пушкина.

Пушкина уже не будет, когда в 1840 году, в возрасте 32 лет Анна Оленина выйдет за полковника лейб-гвардии гусарского полка Ф.А Андро де Ланжерона, побочного сына французского графа. По воспоминаниям, он был видным голубоглазым блондином, имел доброе сердце, но тяжелый нрав. С затаенной ревностью он относился к блестящему прошлому жены, поэтому все ее альбомы с автографами знаменитых людей 40 лет хранились на чердаке. В 1885 году Анна Алексеевна овдовела. Сундук с ее реликвиями был перенесен с чердака, и она его с удовольствием разбирала, предаваясь воспоминаниям.

Приютина тоже уже более не существовало - была лишь молочная ферма. После смерти жены, А.Н. Оленин продал ее доктору Ф.Адамсу, стороннику сельскохозяйственных преобразований…