Французский Петербург

В начале XVIII столетия, придя в восторг от величия садов Версаля, регулярности французских крепостей, совершенства отделки королевских дворцов царь Петр I захотел создать у себя «огород, не хуже версальского». Франция в ту пору переживала столь бурный расцвет, что на нее ориентировалась не только молодая Россия, но и вся Европа.

Поиски кандидатуры, способной воплотить на невских берегах французские архитектурные идеи увенчалась успехом.

Теперь этого уроженца Парижа, автора довольно известного современникам трактата «Теория садового искусства», посчитали попросту бы ландшафтным архитектором. Но именно благодаря ЖАНУ - БАТИСТУ АЛЕКСАНДРУ ЛЕБЛОНУ (1679-1719), Россия смогла познакомиться с европейским классицизмом в самом его рафинированном варианте.

Петру настолько пришлись по вкусу работы Леблона, что о вновь назначенном генерал - архитекторе он отзывался не иначе как «… сей мастер из лучших и прямо диковинкою есть». За свою двухгодичную, прервавшуюся смертью от оспы, деятельность в Петербурге, Леблон успел начертать генеральный план новой столицы, потрудиться над разбивкой Летнего сада, садов Стрельны и Петергофа с каскадными системами, а также спроектировать и сам Петергофский дворец, впоследствии перестроенный Растрелли. Кроме своих непосредственных обязанностей, Леблон был чрезвычайно озабочен проблемами украшения интерьеров дворцов подобающим образом. Потому из Франции он захватил с собой выдающихся мастеров, среди которых был зачинатель стиля рококо в сфере орнаментальной резьбы по дереву, выдающийся скульптор НИКОЛЯ ПИНО (1684-1754). «Ватто от орнамента» - так за особую утонченность и изысканность прозвали его поклонники. Имя мастера Пино в России, где провел он десять лет, увековечено в отделке покоев Летнего дворца Петра I, Монплезира и «Дубового кабинета» Большого Петергофского дворца.

С восшествием на престол Елизаветы, французское влияние широкой струей влилось в русскую жизнь. Стоит упомянуть тот факт, что с этого времени обучение французскому языку становиться необходимым условием любого образования. В моду начинают входить французские костюмы, французские танцы, французская кухня.

Архитектор ЖАН-БАТИСТ – МИШЕЛЬ ВАЛЛЕН-ДЕЛАМОТ (1729-1800) прибыл из Франции в 1759 году по приглашению графа Ивана Шувалова и стал первым в России профессором зодчества Петербургской Академии.

Деламот принес к нам ранний классицизм, так называемый стиль Людовика XVI, ставший эмблемой первых лет царствования Екатерины II. Помимо здания Академии художеств, выстроенной им в совместно с Кокориновым, авторству француза принадлежат такие знаковые питерские памятники, как Гостиный Двор, дворец графа Чернышева, Малый Эрмитаж, католическая церковь Св. Екатерины на Невском проспекте... И, конечно же, такой признанный шедевр, коим является « Новая Голландия» - унылый складской комплекс, предназначенный для сушки и хранения корабельного леса, Деламотом обращенный в триумфальную арку, повисшую над каналом.

Памятник самому основателю города на Неве, Петру Великому также создавался не без французского участия. Творцом знаменитого »Медного всадника» стал действительный член Парижской академии художеств, скульптор ЭТЬЕН - МОРИС ФАЛЬКОНЕ (1716-1791), приглашенный в Россию Екатериной II в 1766 году по рекомендации Дидро и Вальтера.

Следовавший традициям рококо, и пользовавшийся покровительством маркизы де Помпадур, он был автором игривых купальщиц и грозящих амуров. Работавшему над петровским памятником мастеру удалось преодолеть привычную камерность собственной манеры, и создать выразительный и гордый образ простершего десницу «созидателя, законодателя и благодетеля своей страны». Голову статуи Фальконе, однако, поручил моделировать своей ученице, также француженке МАРИ-ЭНН КОЛЛО (1748-1821).

Приближенный Карла X королевский инженер и архитектор ЖАН- ФРАНСУА ТОМА ДЕ ТОМОН (1759-1813), будучи рьяным роялистом, не пожелал оставаться в революционной Франции, и в 1799 году приняв приглашение князя Александра Голицына, прибыл в Россию.

В 1802 году Император Александр I дает ему шанс и назначает придворным архитектором. Первый заказ – перестройка не дошедшего до нас здания Большого театра в Петербурге. Но славу и признание в России получил благодаря своей работе над грандиозным ансамблем Стрелки Васильевского Острова, включающего здание Биржи, полукруглую площадь и две ростральные колонны. Одновременно, в содружестве со скульптором Мартосом Томон возводит в Павловске для вдовствующей императрицы Марии Федоровны поэтический храм «Супругу-благодетелю».

Столь же, как Томон, убежденной приверженицей трона, была любимая портретистка Марии Антуанетты, ЭЛИЗАБЕТ ЛУИЗА ВИЖЕ-ЛЕБРЕН (1755-1842). В мятежные революционные годы она попытала счастья в России, где оказалась в 1795 году. Благодаря уму, таланту и уже имевшейся в Европе громкой славе, она смогла снискать расположение Павла и его супруги, и вскоре сделалась любимицей петербургского общества. Его члены наперебой стремились стать моделью Лебрен. Годы пребывания в российской столице были для художницы плодотворными - ею было написано свыше полсотни портретов. Кроме того, она была удостоена почетного звания члена Санкт-Петербургской Академии художеств.

Не стоит забывать также имена французов ПЬЕРА - ДОМИНИКА БАЗЕНА (1786-1838) и ПОЛЯ ЖАКО (1798-1852). Первый из них был прислан в Петербург в 1810 году Наполеоном для создания здесь Института инженеров путей сообщения. Базен явился автором многих петербургских мостов, в том числе элегантных металлических мостиков близ Летнего сада, руководил строительством Обводного канала, а также разработал проект защиты города от наводнений. Поль Жако оставил свой след в архитектуре Петербурга участием в создании площади Искусств, строительством нынешнего Большого зала Филармонии и Голландской церкви на Невском проспекте.

АНРИ ЛУИ ОГЮСТ РИКАР ДЕ МОНФЕРРАН (1776-1858) на самом деле был Огюстом Рикаром. Имя Монферран он принял по названию парижского лицея, где воспитывался.

В 1814 году в Париже Монферран преподнес в дар императору Александру I папку с золотым тиснением, в которой лежали акварели, воспроизводящие памятники Древнего Рима. В 1816 году весьма талантливый рисовальщик появился в Петербурге. Но прежде чем напомнить о себе русскому царю, пришел искать покровительства у инженера Августина Бетанкура, возглавлявшего тогда Архитектурный комитет. Буквально через полгода, никому еще неведомый Монферран был назначен не только придворным архитектором, но строителем главного кафедрального собора, названного во имя Исаакия Долматского.

Строительство Исаакиевского собора шло сорок лет – до 1853 года. В эти годы Монферран построил дом для князя Лобанова-Ростовского, дом Кочубея. В 1829 году Дворцовая площадь была украшена колонной в честь Александра I c фигурой ангела на вершине. Автором был француз, архитектор Огюст Монферран.

Рассказ о французском Петербурге можно было бы считать неполным без упоминания славной династии Бенуа. Ее основатель, Луи-Жюль Бенуа оказавшись в Петербурге прославился исключительно на ниве кулинарии, заняв должность метрдотеля при дворе Павла I. Зато сын его, НИКОЛАЙ ЛЕОНТЬЕВИЧ БЕНУА (1813-1898) стал выдающимся зодчим, построившим прекрасные ансамбли Петергофа (Придворные конюшни, Фрейлинские дома), вокзал в Стрельне, множество особняков в Петербурге. Его же дети, ЛЕОНТИЙ НИКОЛАЕВИЧ БЕНУА (1856-1928) и Альберт НИКОЛАЕВИЧ (1852-1936) также пошли по стопам родителя и сделались архитекторами.

И, наконец, трудно найти какое-либо крупное событие художественной жизни конца XIX- начала XX в, на которое не откликнулся бы критик, первый русский искусствовед, художник-универсал, один из духовных вдохновителей и идеолог общества «Мир искусства» и одноименного журнала, АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ БЕНУА (1870-1960).

Предлагаемый список выдающихся французов, по времени охвативший лишь два столетия, возможно и неполный, но смею допустить, что картину того, насколько Франции удалось обогатить Россию, он дает вполне убедительную.