Город солнца

Сочи — наш Лазурный берег, не по географии, а по мечте. В СССР высокую кухню представляла грузинская, а теплое море было Черным. Но индивидуалист, который приезжал сюда "дикарем", снимал комнату в частном секторе и обедал в шашлычной в парке "Ривьера", не ведал настоящей лазури.

Он и не подозревал, какая красота ждала его в приморских парках сталинских ведомственных санаториев, где били фонтаны с золотыми рыбками, цвели чайные розы, Красной Москвой пахли магнолии, а платан обнимался с пальмой у кипариса. Волшебные сады, в которых стояли волшебные замки, настоящие архитектурные фантазии Ренессанса.

Над Сочи не тяготело декадентское наследие Ялты. Он родился как полнокровный, советский санаторно-курортный город. Это уже потом плющи и лианы спутали ноги железному маршу и сравняли шансы Кавказа и Крыма на ностальгию. Все рождалось образцовым в черноморской здравнице, начиная от генерального плана 1934 года, и кончая последним душевым павильоном у моря. Имена строивших в Сочи архитекторов - сплошь имена первых и лучших. Щуко, Щусев, Кузнецов, Душкин, Мезенцев, Буров.

Сталинская архитектурная Италия, чьи колонны и лоджии насаждали от Сибири до Дальнего Востока, нашла себе на Кавказе вторую родину. Архитектура, призванная изобразить счастье, совпала с человеческим счастьем, тем более истинным, что коротким. Мацеста и ее грязи, Пицунда и ее сосны, высокогорное озеро Рица и его форель - составляли страну блаженства и отдыха, население которой лунатически бродило по виноградным аллеям в пижамах, взвешивалось по утрам и повторяло старую хохму «знал бы прикуп, жил бы в Сочи».

Счастье заключалось не в климате и не в прикупе. Рожденный как дачное место, Сочи навсегда остался городом вилл. Большевики изменили немногое, идеал рая под пальмой был близок и им. Громкими именами Кирова, Фрунзе, Фабрициуса, Орджоникидзе и Ворошилова прикрывались прекрасные буржуазные излишества, а Уполномоченный ВЦИК управлял городом из палладианской виллы работы Жолтовского. В Сочи воплотилась фантастическая идея коллективного барства, смешавшая буржуазное и социалистическое. Никто не забудет этот город общественных вилл, народных замков и открытых автобусов с кожаным верхом – коллективных кабриолетов.