Глянец тянет ранец. "Архитектурная премия" победила беспринципность собственного учредителя

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ РУССКОГО ИНТЕРЬЕРА

Интерьера, как и секса, в Советском Союзе не было. Разница между плохой и хорошей квартирой сводилась к следующему. Либо у тебя двушка в "хрущовке", кухня - четыре метра, потолок - два сорок, санузел совмещенный, румынская "стенка" и телевизор "рубин". Либо - трешка в сталинке, кухня - шесть, потолки - три пятьдесят, санузел раздельный, мебель - бабушкина, в стиле "модерн", а телевизор все равно "рубин".

Все изменилось на рубеже 90-х. Первые деньги и первые заказчики - которые совершенно не представляли, чего им надо. Архитекторы знали не больше, однако, в то время не было ни одного, кто бы интерьером не занимался. Городом профессия была не востребована, а творить хотелось. Первый, "героический" период завершился году к 1993: схлынула первая волна приватизации, цена квадратного метра выросла до 700 долларов, появляются первые частные архитектурные бюро, первые имена и первая звезда (Дмитрий Величкин), в "Архитектурной галерее" проходит выставка "Мой дорогой дом". 93-й год бьет рекорд: в Москве куплено 140 тысяч квартир.

Все еще очень смешно и наивно, в квартиры приходят из жэка, грозя подать в суд за перепланировку, из светильников есть только Luceplan, из мебели - только Fiam, словосочетание "элитное жилье" еще неизвестно. Но в области искусства следующие пять лет приносят массу прорывов. Алексей Козырь и Иван Чувелев мастерят из железа "Самолетную квартиру", Михаил Филиппов строит свои первые "руины", Эдуард Забуга и Алексей Розенберг вводят моду на открытый кирпич, экстремалит нечастных обитателей Левон Айрапетов. Цена квадратного метра поднимается к облакам: 1200 долларов.

К жилому подтягивается интерьер общественный. Достойными интерьерами обзаводятся банки (ММБ, "Уникомбанк", "Гута-банк"), магазины ("Арсенал", "Империал"), клубы и рестораны ("Ностальжи", бар Бродского в "Метрополе"). В 1994 году появляется специализированная пресса: журналы Salon и "Мир и Дом", а затем и первое профессиональное сообщество интерьерщиков - Московское архитектурное общество.

Кризисом 98-го года прогресс обрывается, а быстро поднявшись из руин, хороший интерьер становится обыденностью. Ничто никого уже не удивляет, материалы есть все, равно как и мебель, строитель поднатаскался, открываются мебельные салоны, масса прессы (порядка 30 журналов), к архитекторам текут уже не только "новые русские", но и вполне средний класс.

Радикальные вещи продолжают появляться: "стеклянная квартира" Бориса Левянта, офис на Новинском Антона Надточего и Веры Бутко, "бетонная квартира" бюро "Меганом". Но интерьер постепенно перестает быть авангардом отечественной архитектуры. Проложив дорогу архитектуре "большой" (в части общения с частным заказчиком), и отпустив туда же половину своих героев, он превратился в большой и вполне цивилизованный базар. Где есть все и все возможно.

Тут-то и приходит пора выбирать.

ЖУРНАЛ SALON: НЕ ПРОПАГАНДИСТ, НО АГИТАТОР

Собирать камни Salon начал еще три года назад, издав каталог лучших интерьеров, опубликованных с 1995 по 1999 год, а разбрасывать премии - в прошлом году, учредив "премию журнала Salon". Результаты были удивительны: за лучшую квартиру премию получили Левон Айрапетов и Павел Романов (бесспорные лидеры в профессии), а лучшим общественным интерьером было признано кафе "Пирамида" на Пушкинской площади - вещь малосуразная.

    Впрочем, отсутствие жестких принципов всегда было главным принципом журнала Salon. Архитекторов, которым удается совмещать удовлетворение заказчика с созданием высокохудожественного продукта, мало. А на пяти именах регулярного издания не построишь. Поэтому с самого начала Salon взял курс именно на тех, кому нравится "красота ваще". Честно при этом признавая, что "у большинства читателей (75 % из которых - женщины) интерес к журналу определяется ремонтом квартиры и/или строительством дома".

Этой позиции логично соответствовал и стиль текстов - приторно-жеманный, и иллюстративный ряд - слащаво-однообразный, и беспредельная широта в выборе объектов. Хорошие вещи сюда, конечно, тоже попадали, но неизменно соседствовали с чудовищной лажей. Коммерческий успех журналу, естественно, сопутствовал (тираж - 70 тысяч, полоса рекламы стоит 7800 долларов), но концептуальным проектом он никогда не был. Поэтому намек учредителей новой премии на то, что именно Salon сыграл главную роль в становлении русского интерьера, представляется несколько натянутым.

Тем не менее, право выбирать лучших есть у каждого: в Оксфорде вон некая лавочка регулярно выбирает ажно "человека года". А существует она за счет той небольшой суммы, которую предлагается выслать каждому польщенному лауреату "на изготовление диплома"... Но все-таки называть свою премию "национальной", ограничивая круг претендентов только теми, кто сотрудничает с журналом, мягко говоря, не совсем точно. Не говоря уж о том, что практически все номинанты - члены Профессионального совета премии, то есть друг друг баллы и расставляют.

Впрочем, сама процедура выбора была максимально объективизирована. Первым делом созвали всех архитекторов, кто публиковал на страницах журнала свои работы. Затем они избрали тот самый Профессиональный совет. Получилось 78 человек - куда (что отрадно) вошли не только интерьерщики, но и такие авторитеты "большой" архитектуры, как Евгений Асс, Владимир Плоткин, Сергей Киселев. Затем эксперты отсмотрели порядка 1000 свежих работ (условием принятия в конкурс являлась неопубликованность интерьера). Наконец, собран шорт-лист, в который попали 19 квартир, 8 частных домов и 9 общественных интерьеров. Затем все 78 человек расставили каждой работе оценки по 10-балльной шкале.

А дальше случилось самое удивительное.

"АРХИТЕКТУРНАЯ ПРЕМИЯ 2002": РЮШЕЧКИ ПРОИГРАЛИ

По части отбора номинантов журнал свой стиль выдержал. Среди 36 финалистов были работы как блестящие, так и крайне претенциозные. Владимир Фуражкин с домом, где от пола до потолка все в мраморе, а где кончается мрамор, начинается золото. А рядом - Алексей Розенберг с упоительной избушкой, где бревна и доски чередуются с модернистской геометрией белых плоскостей. Унылейшая квартира петербуржца Якова Волошина (проход в кухню зачем-то подпирают колонны, а узкий коридор по-дворцовому стерилен) - и тут же холодная экспрессия Айрапетова и Романова (фантастические для квартиры пространственные переживания в сочетании с филигранностью деталей). Пафосные красивости Александра Гликмана (интерьер МДМ-банка) - и демократичные радости Мелика Карапетяна (кинотеатр "Пять звезд")...

Но окончательный выбор оказался на удивление точен. Премию за лучшую квартиру получили Антон Надточий и Вера Бутко - архитекторы молодые (по тридцать с хвостиком), продвинутые (мало кто в Москве выписывает такое количество западных журналов и с такой регулярностью посещает Венецианскую биеннале), и принципиальные (с каждым заказчиком бьются до последнего, пока тот не соглашается на шедевр). Их квартира-победитель - это оригинальная планировка (комнаты веером разлетаются от кухни), масса необычных форм, врезающихся друг в друга, контраст фактур (металл, дерево, стекло, камень), стильный подбор цветов (серый, сиреневый, белый), плюс полное ощущение того, что это все ну никак не в Москве.

В номинации "общественный интерьер" победила не менее классная работа - офис рекламного агенства D`Arcy Алексея Розенберга. Розенберг - такой мудрый мачо, большой, как Довлатов и независимый, как Сэм Пекинпа (на вручение премии не пришел), он почти не тусуется, не раздает интервью, но каждая его вещь - супер. Когда-то для своего фирменного приема - подиума - Розенберг придумал термин: "шкаф упал". Тут же упали колонны. Упали, сложились стопочками, нанизавшись на стойки, и стали лучшей рекламой рекламному агенству. Черной завистью завидуешь тем, кому в этих комнатах выпало трудиться.

Лучшим домом был признан дом Вадима Грекова - белый особняк оригинальных форм и необычной планировки. А вот Общественный совет премии (художник Борис Мессерер, актриса Лия Ахеджакова, банкир Алекандр Гафин и другие) лажанулся, отдав свои симпатии вышеупомянутому МДМ-банку.

ИТОГО

То, что перемены к лучшему в русском интерьере произошли (ошибок все меньше, планировки все грамотнее, стилистика все чище), премии удалось зафиксировать. Но полную картину отразить не удалось. В номинанты не попали такие мастера внутренних пространств, как Александр Бродский и Илья Уткин, Алексей Козырь и Иван Чувелев, Влад Савинкин и Владимир Кузьмина, Юрий Григорян и Евгений Асс. То есть, борьба "матового" и "глянцевого" в нашем интерьере продолжается.