Выход в город. Групповой портрет 30-летних архитекторов

Как же, как же, еще не забыли. Но только не было в той книге ни одного русского архитектора, да и у нас сегодня такая книга невозможна.

Что же это означает? Что у нас нет молодых и талантливых зодчих? Нет, конечно. Их у нас полно. Но они или интерьеры сочиняют или загородные дома, или сидят за спинами мэтров в крупных и малых бюро. А в городе - так чтоб у всех на виду, в большом формате, за своей подписью - не строят.

Конечно, и поэт, и художник, и музыкант тоже не сразу добиваются признания. Но они, по крайней мере, всегда могут представить готовый продукт. И в 30, и в 20, и даже в 15. Архитектор - не может. Впрочем, так же, как архитектура отличается от других искусств, она не похожа и на любой другой бизнес. Сколотить по-быстренькому миллиончик, и за пять лет пройти путь от хозяина ларька до руководителя нефтяного концерна здесь тоже невозможно.

Можно, конечно, сказать, что проблема эта надуманная. Что хорошую архитектуру и после 40 строят, что нынешние московские классики до 40 по известным причинам не строили вовсе, и что вообще зрелость к архитектору приходит в 50 - так, по крайней мере, считается.

Но, с другой стороны, молодость - самая креативная пора, а нашей архитектуре этой креативности ой как не хватает. Да, русская архитектура выздоравливает, но хочется же, чтоб она не только вписывалась, удовлетворяла потребности и приносила прибыли. Хочется, чтоб удивляла, интриговала, радовала, короче, эмоции какие-то будила - искусство все-таки.

Дальше полагается поставить классические вопросы: "Кто виноват?" и "Что делать?" На первый вопрос есть миллион ответов. В сегодняшней ситуации ценится не качество архитектурной мысли, а скорость и дешевизна прохождения проекта. Ни один заказчик в трезвом уме и здравой памяти не придет к молодому архитектору и не закажет ему проект большого жилого дома в центре. Но даже если придет и закажет, то проект завалят на первом же градсовете. Наконец, даже если проект утвердят, то в процессе стройки заказчик начнет экономить, и к концу от замысла останутся палки да балки.

Такова судьба московской архитектуры (и, увы, не только в случае с юными гениями). Но, как ни странно, ответ на второй вопрос начинает образовываться. Невзирая на все сложности с получением заказов и согласованием проектов, невзирая на скупость инвестора и глухоту чиновников, невзирая на финансовый риск и безумное количество нетворческих забот, молодые архитекторы уходят из крупных фирм и открывают свои мастерские. И - что удивительно - находят заказы. И - что совсем уж странно - строят.

Все еще только начинается, но тем не менее мы решили предпринять попытку группового портрета тридцатилетних. Тех, кто сейчас начал строить в городе, а значит, через 10-20 лет будет определять архитектурный облик Москвы. Весовые категории наших героев различны: у кого-то свое бюро давно, кто-то его только что открыл, кто-то собирается. Объединяет их всех слово "построено". Что означает: "продолжение следует".

Архитектурная группа "ДНК"

Даниил Лоренц (1970), Наталья Сидорова (1971), Константин Ходнев (1970). Самый образцовый случай: трое ровесников, отработав по 7 лет в лучших московских бюро, зарегистрировали собственную фирму. Сняли офис, собрали команду, выпустили первые проекты и сдали первый крупный объект.

Группа "ДНК" появилась как бы внезапно - и тут же победила на последней "Арх-Москве" в номинации "проекты". А в мае перед памятником Тельману открылся построеный по их (совместно с компание "Сергей Киселев и Партнеры") проекту торговый комплекс "Галерея "Аэропорт". При этом бюро существует уже полтора года: просто ребята не торопились засвечиваться. Работали, набирали портфолио - "сидели в засаде". И вот выстрелили.

На самом деле их имена давно знакомы архитектурному миру: Наташа и Данила работали в бюро "АБД", где были, в частности, соавторами шикарно-остроумного магазина оружия "Арсенал". Костя - в компании "Сергей Киселев и Партнеры", где проектировал жилые дома вместе с Сергеем Скуратовым, в том числе главный хит года - комплекс в Бутиковском переулке. То есть, опыт у них самый правильный.

Но есть и необычное - это их стратегия. Они с самого начала хотели строить в городе. Потому не разменивались на интерьеры с дачками, а изучали процесс изнутри. Не только эскизы рисовали, но делали "рабочку", общались с заказчиками, ходили по инстанциям - то есть, прошли все стадии посвящения.

Еще необычно то, что их трое (как в MVRDV). Все-таки лидер бывает один, максимум - двое, при этом один больше artist, а другой - manager. А тут действительно команда. Которая все делает вместе. Каждый проект начинается с трех эскизов. Затем - обсуждение. Потом вместе общаются с заказчиками, отмечая, что среди них все больше ровесников. Вместе дают интервью (пока, правда, очень неохотно).

От них очень много ждут и они это прекрасно понимают. Потому так сдержанны: и в словах, и в делах. Проект, с которым они победили на "Арх-Москве", именно этим многих удивил и даже озадачил. В нем нет никакого радикализма, никаких модных наворотов, хотя место и позволяло развернуться. Строгая коробка, которой "вырезы" и "врезы" придают скульптурность. Стивен Холл плюс Нойтелингс/Ридайк, но с ордерным паттерном, выглядит как очень продвинутое ар-деко.

И в числе любимых архитекторов они называют имена, объединенные ясностью и строгостью: Мис, Лоос, Колхоф. И офис у них такой же спокойный: чистые белые стены, круглое окно с видом на Москва-реку. Тут, кстати, нельзя не вспомнить их проект "информационного окна" - когда благодаря супертехнологиям в пространстве одной квартиры ты можешь иметь вид и на Сентрал-парк, и на гамбургский порт, и на пьяццу Сан-Марко. Так что, звериная серьезность - это, слава богу, тоже не про них.

Мастерская "Атриум"

Антон Надточий (1970), Вера Бутко (1965). Эта семейная пара - любимые герои всех глянцевых журналов. Журналистам есть за что ухватиться, они - "стилеобразующие". Стильная архитектура, стильный офис, стильная жизнь. Но этот образ, как и слава "лучших квартирников", им давно уже жмут.

Проекты "Атриума" не просто стильные. Это редкий случай, когда действительно можно говорить о ярко выраженном фирменном стиле. Их работы безошибочно узнаются, и не только профессионалами. Свободный план, криволинейные поверхности, в которые врезаются (вставляются, вкладываются) некие призматические объемы. Каждый объем, как правило, имеет свой насыщенный цвет и свою фактуру. Предпочтитают контрасты - бетона, стекла, дерева, кирпича. В последних проектах появилась тема кривой линии как красной нити: весь дом - как один росчерк пера, вокруг которого группируются объемы.

Кому-то кажется, что их стильность - это просто модность. На что возражу, что базируется их чувство стиля на мощном культурном бэкграунде. Антон - сын известного архитектора, ученик легендарного Влада Кирпичева, в институте писал диссертацию "Трансформативная грамматика архитектуры на примере Питера Эйзенмана". Вера же водила дружбу с художниками и поэтами, была замужем за звездой московского андеграунда Андреем Туркиным, жила в Америке, прекрасно рисовала и училась реставрации. Сегодня на культурные радости времени почти нет, но под кроватью обязательно лежит свежий Уэльбек, а в видаке - кассета с последним Медемом.

Зато никто в Москве не выписывает такую гору архитектурных журналов, и не вывозит из-за рубежа чемоданы книжек. Никто с такой регулярностью не мотается на Венецианскую биеннале, и никто так не бросается смотреть свежие шедевры в каждом новом городе. Естественно, что увиденное так или иначе находит отражение в собственных работах. Но это именно что острое чувство нерва времени. Когда Антон с Верой делали московский шоу-рум Capellini, в интернете появился проект нового офиса этой фирмы. Все разом решили, что и это их проект - настолько его главная загогулина вопринималась как фирменный ход "Атриума". А оказалось - Оро Ито...

Именно оттачивание фирменного стиля выделяет их среди коллег - занятых вопросами куда более прозаическими. Их лихие эксперименты с формой закономерно вызывают вопросы: а как это сделано? А может ли это вообще быть сделано? Но ответ уже есть: в Подмосковье построена ультрамодернистская усадьба, в которой все фирменные ходы (и кривые плоскости, и сопряжения фактур, и экстремальные стыки) нашли, наконец, достойное воплощение.

Мастерская Андрея Асадова

Андрей Асадов (1976), потомственный архитектор, руководитель отдела в мастерской А.Р.Асадова. Из подвигов: построил сервис-центр "Мерседес-Бенц" на Волгоградском проспекте, создал сайт asadov.ru, покорил Финляндию на велосипеде. Женат, дочке Юле два года.

Андрей Асадов на архитектора похож мало. Хрупкий застенчивый юноша в очках, классический такой отличник или даже "ботаник". Рабочие, строившие сервис-центр "Мерседеса", долго не могли согласиться с мыслью, что он здесь главный. Однако, пришлось. Выяснилось, что у "студента" есть и хватка, и опыт, и фантазия. В результате объект сделали за 9 месяцев - от первого эскиза до торжественного открытия.

Злопыхатель, конечно, скажет, что хорошу Андрею под крылом у отца - руководителя крупной мастерской в "Моспроекте-2". Формально это так, но фактически все как раз наоборот. Андрей не просто один из ГАПов (так на профессиональном языке именуются люди, отвечающие в мастерской за конкретный объект). Он руководит главным творческим подразделением мастерской - эдакой "группой быстрого реагирования". Все заказы первым делом ложатся на их столы: придумать оригинальную идею, чтобы заинтересовать заказчика.

Ситуация семейственности (мама Андрея - тоже архитектор) - нелегкое испытание. Хотя Андрей с детства прекрасно рисовал, но до 10 класса сомневался, куда поступать: уж больно накатанная дорожка просматривалась. Всерьез занимался философией и эзотерикой. Это увлечение логично вылилось в диссертацию на тему архитектуры будущего, которая, в свою очередь, стала частью сайта асадовской мастерской. Сайт - тоже детище Андрея, который первым в семье овладел компьютером и сегодня мало кто с ним может в этом тягаться.

Asadov.ru - это не просто архитектурный сайт, где собраны проекты и постройки компании, это еще и попытка понять, что нового принесут в архитектуру виртуальные миры, нелинейное время и синэргетика. А надо сказать, что мыслящий архитектор - большая редкость. Их и на Западе немного (Эйзенман, Колхас, Исодзаки), а уж нашим и вовсе не до того. И если 26-летний архитектор столь успешно сочетает теорию с практикой, то ясно, что будущее у него очень большое.

Проектная группа "Савинкин/Кузьмин"

Влад Савинкин (1966) и Владимир Кузьмин (1967). Если и существует такое понятие, как "русский дизайн", то его без сомнения олицетворяют два этих человека. Хотел сказать "два мужика", но звучит уж больно грубо, хотя это важная составляющая. Но, как ни странно, сказать "двое мальчишек" - тоже будет правильно.

Журналистам не надо придумывать образ этой команде. Свой слоган они сформулировали сами: "настоящее мужское проектирование".

В чем тут соль? Архитектура, хоть и считается занятием сугубо мужеским, выглядит у нас как женское рукоделие. Вся-то она в рюшечках, в бантиках, а то и в бигудях. Берется коробка - и украшается. Арочки, колонны, эркера - чистый макияж, вне всякой связи с функцией и конструкцией. Или другой случай: нарисует архитектор радикально-завиральную форму (уже без рюшечек), но как ее построить - все равно не знает.

Савинкин же с Кузьминым - хоть и не технари по образованию, но по сути именно что конструкторы, инженеры, изобретатели. У них архитектура начинается не с того, как форма выглядит, а с того, как конструкция работает. И в этом смысле им здорово повезло сначала пройти сопромат у великого учителя Ермолаева, а после института, в 1992-ом, попасть к не менее великому Игорю Сафронову в компанию "Биоинъектор". Помимо прочих железяк, она делала сейфы. А в сейфе как раз главное - как оно работает. А уж то, что в руках Савинкина сейфы стали настоящими предметами искусства - это его ноу-хау-чудо.

Именно в "Биоинъекторе" заново родился русский хай-тек. Металл, конструктивная основа всякой архитектуры, выплеснулся наружу - в ограждения, балконы, лестницы. И впервые в русской истории перевернулась его семантика. Сохраняя все свои физические достоинства, металл перестал быть недобрым, отталкивающим, колюще-режущим. Как ни смешно, именно за это лишение металла его государственно-милитаристского образа Кузьмин с Савинкиным получили Государственную премию (им было по 32!), а Влад к тому же стал член Президентского совета по культуре.

Потом пошли квартиры, загородные дома, охранные будки ЦБ, магазины (Leo, "Мебельград", Ive Delorm) рестораны ("Суфле", "Чудо-бар"), наконец, клуб "Кокон". Дом в доме, пещера, ставшая объемом, расколотый орех с кривой скорлупой из шлифованной фанеры, невесомая лесенка на звенящих струнах, кокон уборной с окошечком в ботанический сад... А в Южном порту стоит фантастическая "рыба": плавучий развлекательный комплекс из стекла и металла. Стоит он там уже третий год, обтянутый пленкой, а все потому, что в Москву, в центр его не пускают. Испортят, говорят, исторические панорамы. Понятно, что дело в другом, но это хорошая метафора для всей экстремальной архитектуры молодых: вы стройте, конечно, но где-нибудь подальше, так, чтоб никто не видел.

Ну и пожалуйста. Не хотите в Москве - сделаем центром современной архитектуры город Железнодорожный. Там Савинкин с Кузьминым начинают строить торгово-развлекательный комплекс "Кристалл" - эдакий сплав Гери с Либескиндом. А еще им предложили перепланировать городской бульвар - так что они теперь и градостроители. А офис у них не где-нибудь, а в особняке, построенном Иваном Жолтовским на Патриарших прудах. Который, кстати, тот построил, будучи чуть старше Влада и Володи...

ПРОЕКТНЫЙ ИНСТИТУТ "а_0"

Борис Бернаскони (1977). Он так много придумал и так мало построил, что ему начали прочить судьбу Юрия Аввакумова. То есть: стать великим, но "бумажным" архитектором, со всеми перессориться и на весь мир обидеться. Но ББ - как он сам себя именует - больше повезло с эпохой...

ББ - самая загадочная фигура в русской архитектуре. Одевается так, будто все время идет на вечеринку. Разговаривает, будто завален заказами и ему ни до чего. Фамилия - ну, не иначе как псевдоним. Издает архитектурный журнал "А 3", в текстах которого без поллитры не разобраться. В общем, напускает туману столько, что докопаться до сути невозможно.

Фамилия на самом деле настоящая, хоть и мамина. ББ даже нашел дальних родственников в Венеции, которые, в свою очередь, полагают, что итальянский премьер Берлускони - тоже их родственник. Фамилию же, под которой жил в детстве, скрывает: уж больно она не соответствует образу. Живет в пятикомнатной квартире на Пречистенке, тщательно поддерживая в ней атмосферу творческого беспорядка. Женат, скоро станет отцом.

Что касается "бумажников" (а ББ еще и учился у Михаила Белова), то он действительно единственный достойный их наследник. Взять, например, проект "памятника месту" на Лубянской площади: прозрачный цилиндр, внутри которого - черный куб. Ночью видно только первый, днем - только второй. Или, проект многоквартирного дома "Тетрис", в котором заказчик волен выбирать не только планировку, но и фасад своей ячейки, создавая "неповторимый индивидуальный код". Или конкурсный проект здания мэрии и Мосгордумы, превращающий власть в облако...

ББ участвует во всех конкурсах, поражая жюри завиральностью и радикализмом. Но в его проектах всегда есть высказывание - чего так не хватает реальной архитектуре. При этом уверяет, что если архитектор N предложит ему сделать дом от и до, то будет пахать круглые сутки. Тут, правда, показания, расходятся. Архитектор N говорит, что уже сто раз предлагал ББ работу, но тому лень.

Это, конечно, высокая лень. Манкировать будничным, понимая, что здесь не нужен ни полет фантазии, ни концептуальный поиск. Полагать заказом не реальный заказ, а годовщину смерти Малевича, в ответ на которую возникает "ковчег Казимира". Но если пожелания заказчика вдруг совпадут с бориными, то он сделает - как сделал офис рекламного агентства BBDO. Не стал размазывать бюджет по всем комнатам, а придумал "ударные точки" и превратил-таки офис в "фабрику идей". Теперь он занят ни больше ни меньше, как "идентификацией Российской федерации", сочиняя для руской архитектуры отсутствующую у нее идеологическую программу. Заказчик, ау!

Лаборатория виртуальной архитектуры

Вадим Липатов (1968), Станислав Кулиш (1968). Это, как ни смешно, ветераны. Их бюро недавно справило свое 10-летие. С полсотни реализованных интерьеров, полдюжины загородных домов, и даже не один дом в городе - первый из которых, кстати, построен аж в 1994 году.

Среди всех наших героев это - самые успешные и респектабельные. Просто какая-то осуществившаяся на руской почве американская мечта. Большая фирма, разветвившаяся на несколько подразделений. В недалекой перспективе - компания с полным циклом: проектирование, строительство, девелопмент. Офис в центре с охраной, лютующей как в Кремле. Оба преподают в МАрхИ, не пьют, не курят и являются действительными членами МАО - профессионального сообщества самых крутых интерьерщиков.

Но за всей этой сияющей респектабельностью (не говоря уж о том, что и фирма их долго называлась "Респектом") еще можно разглядеть двух московских парней, которые (ну, так получилось) очень любили архитектуру. Другие из-за границы джинсы привозили, а они - Дженкса. Ксерили классиков, переплетали вручную, фотографировали. Им, конечно, дико повезло (первый объект "подарил" преподаватель), но они и сами трудились как проклятые. Без выходных, без отпусков, без личной жизни.

И мальчишеский этот азарт регулярно пробивается сквозь лощеную репутацию. Когда строители по простоте душевной спрямили карниз на здании, уже принятом Госкомиссией, Вадим полез на крышу и перочинным ножиком отвинтил пару панелей. И заставил-таки все переделать - иначе бы "здание село". Это такие тонкости, которые мало кого волнуют, их даже никто не замечает. Но именно они выдают в Кулише с Липатовым архитекторов до мозга костей.

Название фирмы намеренно вводит в заблуждение. Они-то как раз наименее "виртуальны". Аналогия тут, скорее, с компьютером, у которого "виртуальным экраном" называется не то, что мы видим на мониторе, а то, что у него внутри происходит. Из каждого заказчика они добывают то, что он на самом деле хочет, а не то, что приглядел в журналах. Нечто похожее происходит и в создаваемых ими хай-тековских интерьерах: сначала кажется, что жить там невозможно, но потом хозяев метлой из дома не выгонишь. И сами они такие: деловые до невозможности, но если глянуть в их "виртуальные экраны", то окажется - романтики.