Разобрать или разобраться?

Случай, по крайней мере, по своему масштабу, беспрецедентный. Надстроить – такое бывало, от колокольни Ивана Великого до высотки на Смоленской, но разобрать почти достроенный дом, пожалуй, никогда. Как расценить эту ситуацию? Как надругательство над архитектурой, архитектором, разрушение шедевра? Такой позиции придерживаются авторы проекта, ее разделяют многие и многие наши коллеги. Если все обстоит именно так, то Союз и прогрессивная архитектурная общественность должны вмешаться, призвать, выступить в защиту и т.д. Или перед нами торжество закона, а именно высотного регламента (192 метра и ни сантиметром выше), как утверждают столичные чиновники. Стало быть, архитектурная общественность, москвичи и гости столицы должны возмутиться произволом застройщика, опять же, призвать, выступить в защиту, на этот раз родного города.

Как было бы хорошо с легким сердцем присоединиться к одному из этих мнений, почувствовать себя в стане борцов за справедливость. Боюсь только, что суть событий равно далека и от закона, и от архитектуры. Высота комплекса, по-видимому, действительно не была согласована с городскими инстанциями. В этом убеждают недомолвки и красноречивое молчание застройщика и авторов, которые не берутся опровергать претензии московских властей. Один из крупнейших жилых комплексов столицы
три года строился без необходимых согласований. Практика получения согласований задним числом,
известная большинству архитекторов, стала достоянием гласности. Значит, самострой? Снести? Но невозможно стать на сторону мэрии, которая все эти годы закрывала глаза на незаконную стройку, заметную к тому же отовсюду в городе, и опомнилась, аккурат тогда, когда у строительства сменился собственник (в июле завершена сделка по передаче ВТБ контрольного пакета акций «Дон-Строя»). Тогда архитектура в опасности? Руки прочь от архитектуры? И тут же приходит на память снос верхних этажей офисного здания «СанктПетербург» в Петербурге, которые торчали над биржей Томона. Тоже регламент. Более того, в этом случае все согласования были получены (как – уже другой вопрос), а потом отозваны. И, конечно,нельзя не вспомнить пресловутый газпромовский небоскреб, упершийся вершиной как раз в
высотный регламент, несмотря на все неуклюжие попытки властей Санкт-Петербурга этот регламент изменить. Там регламент – последняя зацепка на пути сомнительного проекта, здесь – угроза творческому порыву?

Печально, но факт, во всей этой истории нет опоры ни для юридической, ни для человеческой и профессиональной позиции, есть ощущение огромного конфуза. Строительство вне правового поля (грустный каламбур) делает всех нас заложниками политических решений, причем политики непубличной, мелкой. Страдает архитектор, его труд и талант приносится в жертву разборкам властей и «хозяйствующих субъектов». Страдает город: на месте пусть спорного, но, несомненно, яркого и цельного
произведения мы рискуем увидеть приведенный в соответствие с регламентом обрубок. Страдает добросовестный покупатель, вложивший немалые деньги в сносимые квадратные метры. Правда, по информации «Ведомостей», пентхаусы на этажах, предназначенных под снос, принадлежат основателям «Дон-Строя» Максиму Блажко и Дмитрию Зеленову. Хоть капля справедливости в бочке позора.