Музеи в церкви противоестественны

Организатором выступил ответственный за законопроект Комитет по делам общественных объединений и религиозных организаций. Свои позиции относительно концепции документа огласили Комитет по культуре и Комитет по собственности. Но в общем потоке прозвучавших с трибуны выступлений эти позиции выглядели не особенно громко и убедительно. Концепция законопроекта была одобрена всеми участниками - таков итог парламентских слушаний.

Споры около линии

Важность и необходимость этих слушаний была понятна изначально. Кулуарные решения о передаче Новодевичьего монастыря, Рязанского кремля, "административная реформа" на Соловках, разрабатываемый где-то в глубине Минэкономразвития сам текст документа - все это не вызывало доверия общества, скорее даже настраивало против тех самых религиозных организаций. В частности, Русской православной церкви, претендующей, естественно, на большую часть того самого имущества религиозного назначения. Немало этому, впрочем, способствовала и сама РПЦ (как структура), заявления отдельных членов которой были направлены против музейных работников, плохо сохраняющих иконы или церковную утварь. Громкие, почти скандальные споры в Общественной палате, комментарии относительно пожара в Центре имени Грабаря и, в то же время, создание Патриаршего совета по культуре, основным делом которого будет выстраивание отношений с музейным сообществом... Русская православная церковь в обсуждении предстоящей реформы, безусловно, продемонстрировала дипломатические и политтехнологические навыки. Музейное сообщество лишь апеллировало к уже существующим законодательным нормам и опять же здравому смыслу, которым нельзя пренебрегать на пути восстановления столь часто упоминаемой исторической справедливости.

В думском зале каждый продолжал свою линию. Мизансцена слушаний это лишний раз подчеркивала. В одной стороне зала - отцы церкви, по большей части опять же православной. По другую сторону - директора крупнейших российских музеев, культурологи и искусствоведы. Хотя к трибуне чаще выходят именно представители религиозных организаций, речь которых практически всегда заканчивается фразой: "Мы поддерживаем данный законопроект". Культура представлена ее "чиновничьим блоком" - замминистра Андреем Бусыгиным, руководителем Росохранкультуры Александром Кибовским, председателем Комитета Госдумы по культуре Григорием Ивлиевым, членом Комиссии Общественной палаты РФ по культуре Сергеем Абрамовым. С ярким историческим экскурсом выступает директор "Музеев Московского Кремля" Елена Гагарина, о бытовых подробностях уже свершившейся передачи Новодевичьего монастыря говорит заместитель директора "Музеев Московского Кремля" Андрей Баталов. О международном опыте решения подобных проблем с думской трибуны рассказывает директор Российского ИКОМа Галина Андреева, предложения поправок в законопроект от Союза музеев России озвучивает директор Музея имени Андрея Рублева Геннадий Попов. Отвечающие за вопросы собственности чиновники успокаивают обе стороны и говорят лишь об одном: законопроект не носит никакого идеологического характера, это обычный нормативный акт, призванный унифицировать и так уже идущий процесс передачи...

Оснований для отказа практически нет

К примеру, основной докладчик - замминистра экономического развития Игорь Манылов - говорит, что "на федеральном уровне этот процесс идет уже не первый год, и предложенная концепция законопроекта не вносит в этот процесс глобальных изменений". По его словам, в 2009 году таким образом было передано более 70 объектов религиозного назначения, находящихся в федеральной собственности. С начала 2010-го уже передано около 80 таких объектов. До конца года эта цифра, по словам Манылова, приблизится к двум сотням.

"В регионах практика иная. По большинству субъектов вопрос решается не так активно", - пояснил Манылов.

Он также обратил внимание участников слушаний на то, что данный законопроект "не обязывает государство передать все имущество": "Предусмотрен заявительный порядок. В случае, если от религиозной организации поступило заявление, в котором соблюдены все требования, оснований для отказа практически нет. Передача объектов может осуществляться в собственность или в пользование религиозной организации. В любом случае бремя содержания имущества лежит на собственнике объекта. Массовой передачи мы не предполагаем, для этого нет никаких предпосылок. Мы видим, что сегодня такого тотального обращения со стороны религиозных организаций нет".

Оснований для отказа по большому счету действительно нет. Спор может возникнуть разве что в момент передачи. Для разрешения такого спора, как следует из текста закона, могут быть созданы специальные комиссии, куда войдут в том числе и деятели культуры. Но вот, к примеру, Союз музеев предлагает уже сейчас прописать в законопроекте норму о том, что отказать религиозной организации в передаче ей памятника можно на основании "отрицательного заключения реставрационной и историко-культурной экспертизы о возможности сохранения объекта при его использовании в богослужебных целях". В целом же, по мнению музейного сообщества, должен быть утвержден перечень объектов, которые передавать ни в собственность, ни в безвозмездное пользование нельзя вообще. Это, в частности, объекты Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО, особо ценные объекты культурного наследия народов Российской Федерации, объекты культурного наследия, требующие особых условий сохранения и использования, в том числе памятники деревянного зодчества.

Разработчики законопроекта успокаивают музейщиков тем, что такие объекты могут передаваться только в безвозмездное пользование и только централизованным религиозным организациям. Хотя уже в процессе слушаний стало понятно, что и эта норма может оказаться спорной.

В качестве примера советник главы Русской старообрядческой церкви Михаил Шахов привел Московскую Преображенскую старообрядческую общину.

"Она не имеет отношения ни к каким иерархическим структурам. Но в конце XVIII века она своими силами и средствами построила Преображенский старообрядческий монастырь, имеющий теперь статус историко-культурного объекта федерального значения. Так почему те, кто построил и 250 лет сохранял этот монастырь, не имеют права его получить, а должны искусственно городить какую-то структуру, и почему структура, вновь слепленная и централизованная, более авторитетна и надежна, чем те, кто построил и сохранил монастырь?"

Ящики с экспонатами

Замруководителя Росимущества Наталья Сергунина уже ближе к концу слушаний еще раз обратила внимание участников на тезисы г-на Манылова. "Законопроект уточняет процедуру передачи имущества религиозного назначения и дисциплинирует нас - органы федеральной власти. Он позволяет полноценно общаться с религиозными организациями: устанавливает определенные сроки перемещения и закрепляет необходимость предоставления учреждениям полноценных помещений. Ничего более в этом законе нет. И нельзя использовать его для того, чтобы сталкивать интересы музейного сообщества и религиозных организаций. Под действие этого закона подпадут не только музеи и учреждения культуры, а еще больницы, вокзалы, спецобъекты. И, поверьте, гораздо труднее в этом деле работать с Министерством обороны, где есть понятие о месте дислокации и т.д".

Но, кажется, проблема как раз в том и состоит, что интересы того же Министерства обороны будут учтены, а вот интересы Министерства культуры в лице государственных музеев могут быть и проигнорированы. Во всяком случае, происходящие сейчас процессы передачи лишний раз об этом свидетельствуют. Так, по словам замминистра культуры Андрея Бусыгина, до сих пор многие музейные экспонаты из Ипатьевского монастыря "заколочены в ящики". А в Новодевичьем монастыре, например, встал вопрос о том, что делать с иконостасом: должен ли он передаваться церкви, или оставаться в ведении музея? И количество таких вопросов в ходе массовой передачи будет только увеличиваться.

Но, конечно, главным для всех остается вопрос существования учреждений культуры. В частности, предоставления им равноценного помещения в случае передачи объекта религиозной организации. Законопроект зафиксировал норму, по которой такое помещение должно быть предоставлено в течение шести лет. Но на примере Нарышкинских палат, где расположен Литературный музей, передаваемых монастырю еще с середины 90-х, мы все понимаем, что процесс передачи может затянуться и больше, чем на шесть лет.

Именно поэтому Союз музеев предлагает "предусмотреть возможность продления шестилетнего срока реализации решения о передаче религиозной организации объектов, занимаемых учреждениями культуры, в случае отсутствия у учредителей этих учреждений необходимых средств для вывода учреждения в другие здания и сооружения, а также для обеспечения полноценной деятельности учреждения в новом имущественном комплексе". И, что немаловажно, "дополнить пояснительную записку к законопроекту расчетами затрат консолидированного бюджета Российской Федерации на строительство, реконструкцию, оборудование и организацию перемещения музеев и других учреждений культуры из передаваемых религиозным организациям зданий и сооружений, а также сведениями об источниках финансирования этих затрат".

Вполне соответствует конструктивному диалогу, на котором, кстати, теперь уже настаивает и Церковь, и другая предлагаемая Союзом музеев норма - о возможности совместного использования учреждением культуры и религиозной организацией объектов культурного наследия, имеющих культовое происхождение, при сохранении вещных прав на такие объекты за учреждением культуры. И если Минэкономразвития в лице замминистра Манылова не против зафиксировать ее в законе, то вот служители Церкви ясной позиции на этот счет пока не высказали.

Хотя нет, в ходе слушаний протоиерей Всеволод Чаплин все-таки со свойственной ему одухотворенной интонацией отметил, что "для любого непредвзятого человека очевидно, что церкви были созданы для того, чтобы там совершалась так называемая культовая деятельность. Использование этих зданий для какой-нибудь иной деятельности видится странным и противоестественным, так же, как и нахождение их в госсобственности".

КОММЕНТАРИИ

Елена ГАГАРИНА, генеральный директор "Музеев Московского Кремля":

- Содержание закона оставляет неясным положение музеев-заповедников, то есть музеефицированных ансамблей-монастырей, архиерейский домов и кремлей. Опыт таких ансамблей был инициирован еще Московским археологическим обществом и Императорской археологической комиссией. Одним из наиболее значимых из них явилось учреждение ростовского музея, которому было вверено изучение и сохранение Ростовского кремля с его давно пустующими храмами. Как древние и хрупкие реликвии, они нуждались в особых условиях содержания. Музей вернул им жизнь, показав, сколь значимым было эстетическое начало для богослужебной функции древних памятников. В самом создании церковных зданий, икон, богослужебных предметов как произведений искусства церкви не было никакой смысловой конфронтации. И в советское время учреждение музеев-заповедников позволило не только сохранить многие произведения искусства от их превращения в имущество, которое могло быть продано, уничтожено, перелито в слитки, но и реставрировать, поддерживать их, сделать их доступными для народа и, наконец, изучать, развивать науку об отечественном искусстве и культуре и раскрывать их истинное значение.

Все это, к сожалению, предполагаемый к принятию закон игнорирует. В нем в качестве идеологической основы принята, по сути, обскурантистская концепция, возрождающая идеи советской пропаганды. Она не признает не только существование проблемы сохранения, изучения и реставрации памятников, но и саму необходимость музея как одного из общественных институтов, служащих во всех странах мира главным инструментом, с одной стороны, национальной самоидентификации, а с другой - приобщения людей к общечеловеческой цивилизации.

Архимандрит ТИХОН (ШЕВКУНОВ), руководитель Комиссии Русской православной церкви по взаимодействию с музейным сообществом:

- Для церковного человека храм представляет только одно: "Храм мой домом молитвы наречется". И по-другому мы просто мыслить не можем, хотя прекрасно понимаем, что для кого-то это объект культуры, для кого-то это музей и так далее, и так далее. Но, входя в положение друг друга, я думаю, мы сможем на деле осуществить все добрые начинания, которые заложены в этом законе.

Мы хотим в первую очередь того же, что и работники музеев: сохранить то, чем сейчас волею Божьей владеем все мы: и Церковь, и государство в лице музеев. Конечно же, мы хотим, чтобы иконы были объектом духовного, церковного, религиозного поклонения. Нам говорят: делайте это в музеях. Но вы прекрасно понимаете, насколько это малоестественно или просто неестественно для церковного сознания.

Музейные работники замечательно сохранили врученные им святыни и достояния, но для нас было бы очень важно, если то, что можно было передать в храмы, которые могут хранить это вместе, конечно, с музейными работниками, было бы передано.

Сергей ПОПОВ, председатель Комитета Госдумы по делам общественных объединений и религиозных организаций:

- Еще в 1997 году, я хочу еще раз напомнить, в законе о свободе совести право получения собственности от государства для религиозных организаций уже было зафиксировано. То есть 13 лет это право существует. Поэтому ничего нового в этом законопроекте нет, в нем лишь обобщен опыт, сложившийся в ходе реализации Постановления Правительства "№" 490. Безусловно, этот закон компромиссный, безусловно, и конфессии, и представители музейного сообщества, которые работали в экспертной группе, шли на определенные взаимные уступки, компромиссы.

Когда мы беседовали с Патриархом, и я сказал ему о том, что у нас пройдут парламентские слушания по этому вопросу, он ответил: "Передайте коллегам: где Церковь поставила вопрос, что все храмы - в собственность? Где такая задача была поставлена Русской православной церковью и Патриархом? Не было такого". Поэтому когда мы сами себя начинаем пугать искусственно, наверное, это тоже неправильно.

Алексей ЛЕБЕДЕВ, заведующий Лабораторией музейного проектирования Российского института культурологии:

- Начну с одной ошибочной формулировки, содержащейся в тексте обсуждаемого законопроекта: "Действие настоящего Федерального закона не распространяется на имущество религиозного назначения, относящееся к музейным предметам и коллекциям, входящим в состав Музейного фонда Российской Федерации..." (статья 1). Ошибка состоит в том, что музейные предметы и коллекции не являются имуществом. Они даже на бухгалтерском учете не состоят и балансовой стоимости не имеют.

Далеко не все памятники, хранящиеся музеями, относятся к категории "музейных предметов и коллекций". Например, фресковый ансамбль кисти Дионисия в Ферапонтове - памятник мирового значения, хранящийся музеем. И памятники, подобные ему, согласно данному законопроекту, должны быть переданы.

Зиновий КОГАН, председатель Конгресса еврейских религиозных организаций и общин России:

- Статья 1 законопроекта говорит, что он не распространяется на имущество музейных, архивных и библиотечных фондов. Я полагаю, что нужны изменения и дополнения в закон о музейных, библиотечных, архивных фондах: нужен особый статус для религиозных фондов, потому что религия, язык и история - это душа народа.

Что такое народ без исторической памяти? История жива и она неотделима от религии, то есть образа жизни народа. Для механизма передачи недвижимого имущества, по настоящему закону, я считаю, нужен экспертный совет, в Росохранкультуре, в ее местных отделениях. Бывают случаи, когда историко-архитектурные памятники по 10 лет стоят без окон, без дверей и разрушаются, потому что претенденты на это здание спорят, потому что организация, которая берет это здание, не может его достойно содержать. Поэтому в законе нужно четко прописать механизм: берешь здание, обязуешься отреставрировать, привести в порядок в определенный срок. Нет - здание передавать не нужно.

Сергей АБРАМОВ, заместитель председателя Комиссии Общественной палаты Российской Федерации по сохранению и развитию отечественной культуры:

- Мы считаем необходимым внести в законопроект положения об обязательном предоставлении государственным и муниципальным учреждениям, а также унитарным предприятиям помещений взамен недвижимого имущества, передаваемым религиозным организациям, если подобная передача приведет к невозможности осуществления учреждением или унитарным предприятием своих уставных целей. Естественно, в законе должно быть оговорено, что предоставляемые помещения будут пригодны и достаточны для осуществления этих целей. В "Основах законодательства РФ о культуре" отмечено, что в случае передачи равноценное помещение обязательно должно быть предоставлено. Казалось бы, что этот законопроект содержит похожее положение. Но лишь похожее. В нем говорится о возможности передачи без подобной компенсации, если учреждение может функционировать без равноценного помещения. Кроме того, срок передачи имущества, согласно законопроекту, ограничен шестью годами. У нас, как вы знаете, запрягают очень медленно, особенно, когда дело касается недвижимости. И очень вероятно, что компенсации за этот срок не будет, а передача должна состояться. Судьба учреждения культуры в этом случае, вполне вероятно, может оказаться печальной.

Григорий ИВЛИЕВ, председатель Комитета Госдумы по культуре:

- Основные положения этого законопроекта непосредственно касаются объектов культурного наследия, и это не может не волновать общественность. Уже с первой статьи мы видим, что при разработке настоящего текста законопроекта был найден компромисс: были учтены позиции и музейного сообщества, и представителей религиозных организаций. Не хотелось бы, чтобы сложилось впечатление, что этот законопроект позволит передать в собственность религиозным организациям особо ценные объекты культурного наследия, памятники, входящие в список ЮНЕСКО. Не означает данный законопроект и то, что перестает действовать 73-й Федеральный закон и никто не несет ответственность за сохранность объекта культурного наследия. В этом законе закреплены обязанности по сохранению памятников истории и культуры, исходя из действующего законодательства. А это значит, что религиозные организации должны обеспечить особый режим содержания памятника. И эту норму, наверное, следует прописать в законопроекте более четко.

По мнению Комитета по культуре, в значительной доработке нуждается и само определение имущества религиозного назначения. Многие из критериев определения такого имущества являются оценочными и допускают необоснованное расширительное толкование. А это уже может привести к ошибкам в правоприменительной практике, имущественным спорам и социальным конфликтам.

И, конечно, главное, на что следует обратить внимание, - предоставление равноценного помещения организациям культуры в случае передачи объекта, в котором они размещались. В законопроекте прописана лишь "возможность" предоставления помещения, мы же настаиваем на безусловности, обязательности предварительного предоставления организации культуры равноценного помещения.

И так как законопроектом предлагается широкий перечень подлежащего передаче религиозным организациям имущества, следует поставить задачу определения объема средств, которые в масштабах страны будут необходимы на мероприятия по выведению организаций из объектов недвижимого имущества религиозного назначения, учитывая, что срок осуществления мероприятий по обеспечению выводимых организаций ограничен шестью годами.

Александр ШКУРКО, президент Государственного исторического музея:

- Сколько тысяч квадратных метров смогут компенсировать собор Василия Блаженного? Я думаю, что все понимают, что этот вопрос очень сложный и противоречивый. Таким же сложным остается и вопрос финансового обеспечения процесса передачи. К примеру, сейчас Исторический музей передает ансамбль Новодевичьего монастыря. И с 1 января каждый из 960 сотрудников ГИМа будет получать зарплату на 1345 рублей меньше, потому что из дохода ГИМа выпадает около 20 миллионов дохода в связи с передачей Новодевичьего, который приносил Историческому музею около 20 процентов дохода. Как это будет компенсировано рядовым работникам музея? Останется только увеличить стоимость входной платы на другие площади ГИМа.