"Все уже было в царское время!"

На проходившей недавно в Государственном Эрмитаже международной конференции глава Росохранкультуры рассказал о проблемах в сфере охраны культурного наследия и взаимодействии музеев и государства. А затем ответил на вопросы "Вечерки".

"В ЭТОМ ГОДУ ОБНАРУЖИЛИСЬ ЕЩЕ ДВА ЭКСПОНАТА, ПРОПАВШИХ ИЗ ЭРМИТАЖА"

- Александр Владимирович, ваше ведомство занимается в том числе и поиском экспонатов, пропавших из музеев. Что и как удается найти и вернуть в музейные фонды и как продвигается поиск вещей, украденных из Эрмитажа?

- На нашем сайте в Интернете мы вывесили изображения всех предметов из Эрмитажа, которые разыскиваем, и только в этом году еще два предмета из списка удалось обнаружить. Мы официально передадим их Эрмитажу-это икона и жетон с изображением Петра Великого. Самое главное, что мы через Интернет оповестили о кражах весь мир, и теперь ни на одном аукционе эти предметы не появятся как легальный товар и ни один суд не оправдает того, кто попытается приобрести объявленные официально крадеными вещи. Американцы нам вернули жетон с изображением Петра Первого именно потому, что суд встал на нашу сторону,-судья ссылался на то, что есть такая заявка от музея, что этот предмет выставлен в Интернете, следовательно, лицо, которое предлагало жетон к продаже, не провело его проверку. Так что предмет изъят и передан российской стороне. А вот с музейными вещами, пропавшими значительно раньше, например во время войны, работать очень сложно. Сейчас в Германии, например, обнаружена ваза, пропавшая из Павловска во время войны: мы ведем переговоры, но это очень тяжелый процесс - нынешний хозяин вазы приобрел ее легально, и суд может встать на его сторону. Потому что раньше мы не заявляли широко о пропаже именно этого предмета.

"И У НАС НЕ ВСЕ СЛАВА БОГУ СО СПЕЦИАЛИСТАМИ, И У ЦЕРКВИ"

- Самый острый вопрос на сегодня - закон о возвращении бывшего церковного имущества прежним хозяевам. Какова ваша позиция в этом вопросе?

- Тот законопроект, который сейчас обсуждается, не касается предметов музейного фонда, он касается объектов недвижимого имущества. Но там тоже есть свои проблемы. Наша позиция - памятники федерального значения если и отдавать, то не приходам, а централизованно епархиальным властям, это наиболее надежный способ сохранить памятник в будущем. Понятно, что договор на уровне владыки или приходского батюшки-это разные вещи. Второе - мы бы приветствовали, если б в структуре РПЦ появилось специализированное подразделение, которое занималось бы этим отдельно, потому что предстоит огромный объем работы. И у нас не все слава богу со специалистами, и у церкви тоже, а к этой гигантской работе, если закон будет принят, необходимо хорошо готовиться. Нужно создать инфраструктуру-ресурсную, нормативную, кадровую. Тем более что мы ничего нового не придумываем, все было в царское время, мы даже специально издали брошюру, которая рассказывает, как было организовано дело в Императорской архивной комиссии, которая, кстати, создавалась в стенах Зимнего дворца. Тогда была выстроена четкая система взаимодействия между синодальными структурами и императорской архивной комиссией. Было официальное указание Синода, что без решения этой комиссии "никакие поновления в храмах" производиться не должны. Мы бы хотели построить такую же систему. Но, к сожалению, у нас сегодня получается, что слово духовного наставника для бизнесмена или мецената значит больше, чем законы, тем более - законы об охране памятников. И когда мы ликвидируем какой-то ларек-самострой, нас хвалят, а когда начинаем задавать вопросы о самострое в религиозных организациях, нам говорят - не мешайте благоукрашать, храмы и раньше развивались. И нередко слово церкви в этой части важнее государственного, так что давайте выстраивать систему отношений.

- А как же Конституция, по которой церковь отделена от государства?

- Но ведь это не церковь, а люди так считают - это люди несут туда пожертвования, пишут письма в защиту церквей от вмешательства в церковные дела российского законодательства. И мы должны с этим считаться, что в этом такого?

- Но что делать музеям, если церковь не возвращает предметы, взятые на время из фондов? Такая история, например, произошла с картинами, которые Казанский собор не возвращает Русскому музею.

- В этом случае Русский музей должен подать в арбитраж, требовать возврата через суд, а он ни к нам, ни в суд не обращался. Суд - единственный цивилизованный способ решить такие конфликты. Сейчас, например, ювелирные заводы судятся с Екатеринбургской епархией. А к нам, как к надзирающей организации, ни одного сигнала из Русского музея не поступало. Но если это так, тем более подтверждается мое предложение выстраивать систему взаимоотношений между церковью и государством, иначе мы будем бегать за каждой вещью. А мы до сих пор живем по инструкции 1984 года, у нас нет современных правил хранения и учета! Так что надо сначала со своими правилами разобраться, потому что та сторона - церковь -тоже имеет аргументацию, и нам зачастую крыть нечем. Когда нам говорят: вот у вас Приморская картинная галерея уже пять лет не имеет ни света, ни отопления, мы отвечаем - у нас нет денег. И когда церковь и поддерживающие ее благотворители говорят-мы вам поможем, только верните здание, - нам нечего сказать в ответ.

"У ПЕТЕРБУРГА НЕТ ОХРАННОГО СТАТУСА НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ!"

- Что происходит с охраной Петербурга как объекта из списков Всемирного наследия ЮНЕСКО?

- Это настоящий слоеный пирог! Все говорят: Петербург - город из списка Всемирного наследия. Но покажите границы охраняемого объекта. Я говорю не о границах, зафиксированных в ЮНЕСКО, а о российском памятнике федерального наследия. У Петербурга нет охранного статуса на федеральном уровне! У города нет статуса, нет специального органа, как это предусмотрено регламентом Комитета Всемирного наследия, который наблюдал бы за охраной памятника местного или федерального значения под названием "Исторический Петербург". Такие города должны становиться достопримечательными местами с четко понятными границами, точками координат.