Вопросы на засыпку

Нет ничего, что так «мешает» архитектору: ни заказчика с его скупостью и дилетантством, ни властей с их бессмысленными запретами и бюрократизмом, нет даже участка, на котором всегда то тесно, то солнце не с той стороны. Это, конечно, отчасти шутка, но подчас именно дипломный проект остается самым свободным, независимым от внешних обстоятельств высказыванием архитектора. И. Леонидов и Г. Вегман прославились дипломными проектами, от  Г. Крутикова в истории архитектуры только дипломный проект летающего города и остался.  Из более близких к нам примеров  - НЭР тоже был дипломным проектом. Конечно, чтобы дипломный проект получил такой резонанс, профессиональное сообщество должно быть ориентировано на будущее, в нем искать ответов на вызовы времени. И, тем не менее, во все времена от диплома можно ожидать по крайней мере постановки существенных вопросов завтрашнего дня, а не только более или менее удачного архитектурного решения (хотя и оно немалого стоит). С другой стороны, диплом – это итог образования, по дипломному проекту можно судить о его содержании и качестве. Отобранные для публикации работы как нельзя лучше дают повод для такого  обсуждения. Критерием выбора было не только архитектурное качество, так как все показанные на АРХМОСКВЕ работы им, несомненно, обладали, а  обращение к двум ключевым проблемам архитектуры и архитектурного образования: формулировка проблемы и логика порождения формы.

Архитектура и архитекторы переживают (очередной) кризис легитимности, обоснования своей деятельности. И кризис экономический только усугубляет ситуацию, на архитектуру просто остается меньше денег. Еще год назад наши коллеги могли бы встретить это утверждение с усмешкой, смотри, мол, как все вокруг строится. Но сейчас все более  понятно, что мы пережили скорее строительный бум, а не архитектурный.  Так в чем задачи архитектуры сегодня? Когда нет ограничений, технически возможно практически все, что поддается воображению. Вера в социальную миссию архитектуры сильно подорвана с 60х годов. Постмодернистское «восстановление» истории тоже никуда не ведет, у каждого своя история, в обстановке тотального маскарада выбор произволен. Остается «аутичный эгоцентризм «авторского» проектирования» , вполне дискредитировавший себя в системе «стархитекторов». Новое знамя экологии, «устойчивого развития» грозит обернуться погребальным саваном, так как  экологичнее всего ничего не строить. Без самообоснования архитектуре остается обслуживание практических нужд, с чем прекрасно справляется  грамотный инженер, или чисто коммерческих интересов девелоперов,  производство все новых образов, одинаково навязчивых и одинаково бессмысленных.

Вряд ли у кого-нибудь есть готовый ответ на все случаи жизни, но неизбежно  перед каждым архитектором встает вопрос мотивации, постановки проблемы, которую он решает посредством своего проекта. И если в практическом проектировании  часто задача приходит извне, точнее ее «внешняя» постановка (заказчик в широком смысле) превалирует над «внутренней», то в обучении проблематизация, формулировка задачи, анализ - едва ли не главное, чему стоит учить. Во многих архитектурных школах исследование, анализ, его методика, презентация и применение в проектировании стоят на первом месте по сравнению с проектированием как таковым  (в ремесленном понимании этого слова), занимают больше времени и сил преподавателей и студентов. Да, несомненно, анализ – всего лишь средство, и в умелых руках может стать оправданием любого результата. Но средство это предполагает постановку вопросов перед самим собой, обоснование своих решений, поход к проектированию как к диалогу с местом, обществом, заказчиком. У нас же исследовательская работа предусмотрена программой только на дипломе, но и тут она как правило ограничивается рефератом по теме диплома, представляющим собой сборник аналогов будущего проекта. Проектная задача, чаще всего, возникает как данность: спроектировать здание такой-то площади и такого-то назначения. Но, право же, задача писателя – не написать очередную книгу, если только писатель – не Дарья Донцова (да простят мне ее поклонники), а высказать нечто с помощью книги.

В качестве примера методически выстроенного исследования можно привести дипломный проект Николая Переслегина (более развернутый комментарий см. ниже). Формулировка задачи здесь – важная составная часть проекта. Не всегда можно согласиться с парадоксальными выводами из анализа, но нельзя не приветствовать подхода к теме. 

Вторая заявленная проблема – легитимизация формы.  Каковы механизмы формообразования, почему здание приобретает ту или иную форму?  В нашем образовании вопрос практически не рассматривается и в дипломах отражение находит редко. Форма рождается  наитием, озарением, а потому и критика, обсуждение сводится к критериям «нравится - не нравится», «хорошая – плохая». Исключение составляют представленные на выставке работы, сделанные под руководством А. Боковой, принесшей в МАрхИ методику архитектурной школы Гарвардского университета.  Между тем, обоснование формы – может быть самый главный внутрипрофессиональный вопрос (задача все же лежит вовне архитектуры). Таким обоснованием в разное время выступала традиция (история), функция («форма следует функции» -  Л.Салливан), сакральная геометрия, скульптурные качества (Ф.Гери, З. Хадид). Одним из решений становится демонстрация процесса построения формы компьютерной программой, содержанием становится сам рассказ о создании объекта. Такой подход применен в дипломных проектах А. Аракеляна и О. Банчиковой (см. ниже), форма здесь внимательно и осознанно выращивается с помощью компьютерных технологий. Но технологии – и это принципиально важно, остаются средством,  позволяющим проследить этапы, логику построения. А формообразующим мотивом является природа (ветвистая конструкция дерева, плод граната) у Аракеляна, биологически и кристаллические структуры у Банчиковой.

Во всех представленных проектах авторы демонстрируют самое главное умение , главный результат образования: способность к постановке вопросов и выбору методов их решения. В этом суть проектирования, в том числе архитектурного, в современном мире.

«Жилой район в Ереване», А. Аракелян (рук. А. Некрасов,  А.Цибайкин)

В проекте А. Аракеляна форма вырастает из поэтической метафоры (ветка, плод граната), но дальнейшее движение идет в жесткой и определенной структурной логике, прослеженной в нескольких убедительных схемах. Но в проекте нет изображения гранатов или ветвей, а есть уподобление, интерпретация. И плод граната и ветка – очень «архитектурные» объекты с ясным принципом построения: ядра и перепонки, система сосудов. Этот принцип применим и на градостроительном уровне в городской ткани и на уровне самих зданий. Вызывает вопросы масштаб приема, насколько далеко может распространиться предложенная затея: 2 гектара, 5, 10 .. Но в разработанной части проекта (4-5 домов-кварталов)  биоморфное тело очень созвучно природе гор, это в то же время и геологическое образование, буквально врезанное в толщу скалы. Квартал напоминает систему ущелий, промытых водой в мягком вулканическом туфе. Проект выводит на поверхность глубинные смыслы города, лежащего между био- и гео-. При взгляде на фасад приходит сравнение с муравейником, но с очень тонко прорисованными  пространствами улиц, переулков, дворов и квартир. Жилье оказывается единым организмом, протирающимся от улицы до комнаты. Горный характер местности подчеркивают почти обязательные лестницы в квартирах (из 10 типов квартир – 8 двухэтажные). Радует обилие кафе в первых этажах, так и видишь накрытые для пиршества столы, за которыми веселье на смолкает до утра.

АРТАЭРОПОРТ, Н. Переслегин (рук. А. Некрасов,  А.Цибайкин)

Проект выбран прежде всего из-за всестороннего анализа ситуации, легшего в основу работы, и убедительной презентации этого анализа. Во внятно прописанной концепции зафиксированы в тексте и проиллюстрированы диаграммами основные положения проекта, причем мастерская графика уже практически готова для публикации. Кстати во многих школах проект подается в виде книги или буклета, что подчеркивает его аналитический характер. Проект-рассказ, проект-рассуждение вовлекает зрителя в процесс дискуссии, побеждает логикой в отличие от проекта-картинки, который действует образом, его можно принять или отвергнуть, но трудно обсудить. Особенно продуктивен такой подход при решении сложных градостроительных задач, к которым, несомненно, относится освоение территории ЦДХ. Анализ базируется на верных предпосылках: территория выключена из системы городских связей, отсюда желание сделать ее транзитной, провести поток пешеходов через бульвар (зал прилета-вылета в АРТАЭРОПОРТу). Дорога пауза в городской ткани, стремление сохранить зелень, мелкий масштаб, деревня в городе. В то же время несомненна культурная ценность места и ЦДХ, крупнейшего музейного здания Москвы.

Но, демонстрируя адекватный задаче метод, проект приходит местами к спорному результату, запущенный аналитический механизм не всегда срабатывает и декларация расходится с архитектурой.

Печальная судьба здания ЦДХ, от его объема не говоря уже об архитектуре, практически ничего не остается, проще уже снести без лишних слов. Никак не отыграна  заявленная идея велосипедного движения: на застроенной территории парка просто негде ездить. Очень жаль, что из проекта практически выпала набережная, едва ли не единственная не загруженная транспортом набережная в центре.

«Центр нанотехнологий», О.Банчикова

В проекте О. Банчиковой проектирование идет «от формы» . Базовая форма – бутылка Кляйна (объект с одной поверхностью, трехмерный аналог ленты Мебиуса) выбрана достаточно произвольно. Не факт, что именно эта форма оптимальная для нанотехнологий. Но, однажды выбранная, форма очень архитектурно, тектонически интерпретируется, наполняется смыслами: градостроительным, функциональным, символическим. Тем самым процесс идет как бы в обратную сторону, задавшись формой, мы выясняем ее возможности, обосновываем ее пригодность к решению задачи. Успех проекта – в убедительности и последовательности обоснования. И если внутри все складывается гармонично, то вовне, в городе здание остается замкнутой и эгоцентричной «вещью в себе». Не случайно отсутствие градостроительного контекста в подаче.

Аналогом для поверхности оболочки послужила кристаллическая пространственная решетка, объект микромира. Но важно вновь, что повторен не сам объект,  но использован принцип его построения. Архитектура тем самым ничего не изображает, но отражает, рефлексирует по поводу природы, геометрии, связи макро- и микромира.

Немного не хватает разработки. Видя такую необычную форму и поверхность, хочется хоть немного узнать о конструкциях и материале.