Бессмертие как виртуальный мир

«Бледно-голубой мрамор пола плавно перетекал в синюю яшму стен, стягивающуюся к огромному овальному небесному куполу темно-фиолетового лабрадора. Небесная сфера светилась алмазными звездами, Млечный путь, переливаясь, пересекал ее. Стальная свастика, удерживаемая невидимыми магнитами, парила под Полярной звездой, медленно вращаясь»… Если депутаты-коммунисты думают, что роман Владимира Сорокина «Голубое сало» - плод его больного воображения, пусть они съездят сюда. Тем более, им полагается.
Новое здание мемориала «Горки Ленинские» (старое – собственно усадьба «Горки», где окончил свои дни вождь мирового пролетариата) начали строить в 1985 году. Это был год Начала Конца. Казалось бы: не до того. Но именно накануне распада империи порождают свои самые грандиозные шедевры. Взять, например, базилику Максенция в Риме. Правда, император, разгромленный  Константином и утонувший в Тибре, так и не увидел своего детища. А потом оно и само рухнуло, оставив дивные руины. Здесь же все вышло наоборот: империя рухнула, а базилика – осталась.
Это был последний ленинский мемориал, лебединая песня монументальной пропаганды. Уже стояли гигантские храмы вождя в Ульяновске, Казани, Красноярске, Киеве… Но этот должен был превзойти все. Причем – не размерами. А именно монументальностью: когда здание невелико, но впечатляюще. Недаром автор так его и называл: «Мой Парфенон».
Автор, архитектор Леонид Павлов, был одним из самых стильных советских зодчих. Ученик Весниных, он построил немало ярких современных зданий: вычислительные центры на Новокировском и в Измайлово, Экономический институт на Профсоюзной, Автоцентр на Варшавке. Но, кажется, как и многие дети сталинской эпохи, он был отравлен тонким ядом архитектуры иной – и станция метро «Добрынинская» с магнетически помпезными порталами проговаривается об этом не менее внятно, чем сам Павлов. Который писал: «Архитектура призвана служить обществу, а не отдельному человеку. Нет никакой необходимости искать единый масштаб сооружений и соотносить его с человеком, как с физической единицей».
Тезис этот легко отбросить как «дремуче-советский», хотя сейчас – на фоне не менее дремучего и уж куда более пошлого культа частного – в нем начинаешь ощущать странную мудрость. Поразительно другое: это здание построено как раз ради одной единственной «физической единицы». Но масштаб его с ней не соотносим. Это масштаб египетских пирамид – и то, что вокруг чисто поле, лишний раз в этом убеждает. Потому что и единица эта - совсем не физическая. Разве может быть у физической единицы такая долгая смерть?
Непосвященные, как рассказывают сотрудники музея, принимают здание за колумбарий или даже за крематорий. И это точное ощущение. Могила вождя – действующая – в Москве уже была. А это совсем не могила. Здесь смерть – не миг, а действие, растянутое во времени и стремящееся к бесконечности. Возможно, к бессмертию. Это, конечно же, мир иной – и такой убедительной его материализации архитектура не достигала ни до, ни после.
Это, наверное, самая гениальная инсталляция (хотя и слова-то такого тогда еще не знали) на тему загробной жизни. Есть ли она? – мучалось человечество. Есть, конечно, вот! – ответили ленинградские дизайнеры Владимир Ривин и Владимир Коротков. Кто бы мог подумать, что ответ на этот вопрос будет найден в самой атеистической стране мира, в год 70-летия революции, да еще в память о человеке, отринувшем всех богов. И ставшего новым богом.
Это, конечно, не храм – хотя это сооружение часто так называют. Это про то, что за храмом. Здесь нет света – здесь свечение. Здесь нет высоких сводов – вместо них давящие низкие потолки. Здесь нет ни одного окна – потому что за ними ничего не может быть. Здесь всего два цвета – черный и красный – и это не цвета жизни. И просто удивительно, как власть умудрилась все это здесь не разглядеть.
Возможно, ей просто было уже не до этого. А может, она была заворожена техническим совершенством этого мира иного. Над которым трудились и английские компьютерщики из фирмы «Электросоник», и лучшие военные предприятия СССР. Здесь все – из самых современных материалов, все движется. Витрины, альбомы, светильники – все это подвешено на скрытых за стенами рельсах, а в структуру подвесных потолков, обтянутых красным сукном, введена мобильная система освещения. Кроме того, это, наверное, первый в России «умный дом»: автоматическая система управления приводит  в действие не только аудиовизуальные центры - она координирует освещение залов, применение в них звуковых и цветовых эффектов.
Что же получилось в результате? Снаружи – абсолютно архаическая форма, отсылающая даже не к Греции, и не к Риму, а к храму царицы Хатшепсут или гипостилю Рамзеса в Карнаке. А внутри – хай-тековская инсталляция, посвященная местному рамзесу. Пройдя сквозь колоннаду, оказываешься перед низким входом в «святилище» - почти так, как было в египетских храмах. Потолок вестибюля из темного металла еще больше прижимает пространство, давя своей зеркальной горизонталью. Черный мрамор ступеней главной лестницы, окантованных сталью, отражает свет сотен миньонов, бронзированные светильники напоминают ритуальные факелы древних сакральных пещер. С первого этажа виден только сверкающий нимб, осеняющий чело вождя. Эффект создает латунная сфера, подвешенная к потолку аванзала. Фигура, высеченная из цельной глыбы Исааком Бродским, оказалась так тяжела, что при строительстве здания сначала установили ее и только потом возвели вокруг перекрытия. За спиной вождя трепещет алый стяг, раздуваемый мощными вентиляторами.
В центре каждого зала – куб из почти черного стекла. Внутри него - шестиминутное действо, подчиненное электронике. В стеклянной глубине «материализуются» образы людей и предметов, идет дождь, падает снег, революционные паровозы выпускают пар, солдаты в окопах курят махорку, а зарево далекой канонады бросает отсвет на лица зрителей. За кадром звучат голоса известных актеров.
Это практически интерьер компьютерной игры – где герои курят, где колышется знамя, где все максимально жизненно - но при этом очевидно нереально. То есть, виртуальный мир. Который и заменил в современности идею мира иного. Но если в доступном нам виртуальном мире ты можешь совершать определенные действия – мышкой или джойстиком – то тут ты лишен этой возможности. Как во сне, где ты оказываешься заколдованным наблюдателем. А поскольку сон пока остается единственной внятной нам моделью мира иного, то получается, что это виртуальный мир со всеми признаками мира загробного. Где его бог явлен сотнями ликов, что уже отдает дьявольщиной.
Такого здания нигде больше нет и никогда не будет. Архаический храм с суперсовременной начинкой, тоталитарный дух в виртуальном воплощении. И если бы он не был так далеко, то это был бы, наверное, самый популярный музей…

Елена Савинова, Николай Малинин.