Список Брумфилда

«Странный американец», «Странствующий энтузиаст», «Очарованный Россией», «Певец деревянной Атлантиды», «Почему горят церкви» – таковы названия некоторых из многочисленных газетных и журнальных статей о Вильяме Брумфилде, фотохудожнике, вдумчивом и увлеченном исследователе архитектуры Русского Севера.
Вильям Крафт Брумфилд (William Craft Brumfield), ныне профессор университета Тулейна в Новом Орлеане, впервые приехал в Россию летом 1970 года. Именно для этой поездки он купил первый в своей жизни фотоаппарат – и неожиданно открыл в себе талант фотографа. С тех пор половину своего времени он проводит в России, открывая для своих читателей, русских и западных, поразившую однажды его самого красоту русского деревянного дома. Брумфилд работает главным образом в черно-белой технике, поскольку именно она, по его мнению, лучше всего передает гармоничную строгость деревянных построек и те характерные детали, из которых, собственно, и складывается архитектура. Его миссия – это прежде всего фотофиксация того, что уже уходит. Многих из запечатленных им зданий уже нет, другие пришли в полный упадок и их трудно узнать даже на сравнительно недавно сделанных фото. Вильям несколько раз возвращается в одни и те же места и поэтому точно знает, какие изменения в них происходят. «Потерянная Россия» – так называется одна из последних передвижных выставок фотографа.
Но все же главный смысл своего творчества Вильям Брумфилд видит в том, чтобы сохранить то, что еще возможно: храмы, дома, исторические ландшафты, памятники градостроительства. А для того, чтобы сохранить, необходимо помочь прежде всего нам, русским людям, увидеть и научиться любить то, чем мы владеем. Фотоработы Вильяма Брумфилда составили книги «Вологодский альбом» и «Великий Устюг», а также серию фотоальбомов «Открывая Россию», выпускаемую издательством «Три квадрата». Каждая книга этой серии посвящена одному региону. К настоящему времени вышли книги о Тотьме, Иркутске, Тобольске, Соликамске, Чердыни, Каргополе, Чите, Бурятии, Соловках. Текстовое сопровождение, написанное самим Брумфилдом, дается параллельно на русском и английском языках. Этой публикацией мы открываем авторскую рубрику Вильяма Брумфилда в нашем журнале.

- Вильям, вы сами живете в деревянном городе – Новом Орлеане. Почему вас привлекло именно русское деревянное зодчество, что вы в нем для себя открыли?

- Я начал заниматься русской культурой через литературу. В молодости я прочел Толстого, Достоевского – и с этого все началось. Затем начал изучать русский язык в Университете Джона Хопкинса в Балтиморе.  Но курсов по русской литературе и языку там было немного, и я перебрался в Новый Орлеан, а через два года я перешел в Университет Беркли, где защитил докторскую диссертацию. До моей первой поездки в Россию я мало что знал о фотографии и русской архитектуре, но что-то получилось. В течение последующих 10 лет из научных поездок по городам России собрался большой материал, и я стал думать, что с этим делать. Я начал свою научную работу как славист – специалист по русской литературе и истории XIX века, но, став специалистом по архитектурной фотографии, я могу писать о русской архитектуре в историческом контексте. Получился «крутой маршрут», весьма неожиданный: русская литература – история – фотография – архитектура. Русское деревянное зодчество не только удивительно прочно, но и удивительно красиво. Вообще, если говорить об архитектуре, то Россия дала миру только два настоящих достижения: это конструктивизм и деревянная архитектура. В русском доме поражает прежде всего его целостность, там все не случайно, все имеет свою функцию, даже орнамент. Это смелые сооружения, которые стоят по 300 лет и больше.

- Точнее, стояли по 300 лет. Сейчас деревянная архитектура – это уходящий мир. Вы много ездите по деревянным городам и, наверное, можете оценить, в каких из них ситуация лучше других, а где – особенно тревожная?

- Я могу назвать только два города, где серьезно занимаются сохранением деревянного зодчества. Это Томск и Тюмень. Томск – исключительное место, там «деревянное кружево» – это бренд. и все воспринимают деревянную архитектуру как народное достояние. И все равно многое утрачивается. Но очень помогает то, что губернатор Томской области сам интересуется, занимается этим вопросом. Я не скажу, что в Вологде губернатор к этому безразличен, но там нет программы. Идут столкновения между сторонниками сохранения деревянных домов и людьми, которые хотят что-то другое. Отсюда суды, поджоги. Нет дома – нет проблемы. В Вологде остается все меньше и меньше деревянных домов, и вместе с тем каменные дома перестраиваются и делается обшивка «под дерево» – это же абсурд! Или взять Нижний Новгород – там прекрасная современная архитектура, но сохранять деревянные дома вообще никто не стремится. Вполне вероятно, что через 10 лет в Нижнем не останется ни одного деревянного дома! Печальная ситуация в Архангельске – там сделали одну улицу с деревянными домами конца XIX века, перенесли туда «хрестоматийные» памятники, а остальные дома погибают. У меня сохранились негативы всех моих ранних фотографий. Это позволило в наших альбомах сделать раздел «Утраты», в котором я показываю то, чего уже нет. На всех фотографиях стоят даты, поэтому получается своего рода мониторинг – можно легко увидеть, что было еще несколько лет назад, и что есть сейчас.

- Дерево – прочный, но не вечный материал. Возможно ли остановить процесс исчезновения деревянной архитектуры в принципе и заменять ли утраты деревянными новоделами? 

- В вашем прошлом номере, в очерке о Карелии, я увидел одно замечание, с которым не могу согласиться. Вы пишете, что огромные карельские дома не способны к современной жизни. Я видел под Вологдой, в деревне Кимжи, такие дома, которые были переоборудованы без потерь в архитектурном облике. Я не говорю, что это дешево, но это возможно. Старые дома ведь более прочные и более совершенные в конструктивном плане, чем новоделы, так почему же их бросать? Просто надо делать современные коммуникации, инженерное обеспечение на хорошем уровне. Ваши предки умели обновлять свои деревянные дома – они и были рассчитаны на то, чтобы можно было заменить отдельные части, но сруб в целом сохранялся. Особенно если речь идет о больших северных домах. Недавно я говорил с одним мастером в Новгороде. Надо видеть, как он работает топором – это удивительный виртуоз! Так вот, он считает, что сейчас уже не те деревья. Над этим можно смеяться, но это не шутка – это вопрос экологии. Поэтому очень важно там, где можно, сохранять хотя  бы часть сруба. Но это мы говорим о технологиях, а не о проблеме в целом. Все дело в том, что ваша общественность – за некоторыми исключениями, как в Томске или в Тюмени – совсем  не интересуется сохранением деревянных домов. Жить в деревянном доме непрестижно. И для того, чтобы остановить утраты, необходимо изменить имидж исторического деревянного дома. Ведь в пригородах обеспеченные люди строят деревянные дома, и это престижно. Так почему бы не восстанавливать дома, которым век или полвека? Как изменить эту ситуацию, непонятно. Очень многое здесь зависит от власти. Важно, чтобы власть помогала тем, кто сохраняет исторические дома, давала определенные льготы. Представители власти собственным примером могут поднять престиж деревянных домов, если начнут сами в них жить. Тогда эти здания очень быстро станут статусными. В той же Вологде есть такие примеры, хотя они очень немногочисленны и пока не могут переломить общее отношение к деревянному наследию.

Охранная грамота
Профессор Уильям Брумфилд появился в моей жизни более 25 лет назад и сразу поразил меня и необыкновенной влюбленностью в русскую архитектуру, и поразительной интенсивностью своей деятельности. Он ощущал огромное художественное богатство России, и его не пугали ни бесконечность ее территории, ни морозы, ни трудности «доцивилизационных» путешествий. На первых порах мы много путешествовали вместе, но затем я стал отставать от его поездок. Он продолжал их с неуемной страстью, покоряя огромные пространства с энтузиазмом пионеров-открывателей Дикого Запада.
Скоро сотни, тысячи архитектурных шедевров были просмотрены, изучены и сфотографированы, десятки тысяч фотоснимков составили коллекцию высокой общественной, информационной и художественной значимости. Много статей и книг стало результатом его наблюдений и фотосъемок. Нет сомнения, что он является крупнейшим знатоком и популяризатором русской архитектуры в Соединенных Штатах, но, помимо этого, он снискал уважение и признательность в России – от Балтийского моря до Владивостока и Хабаровска. <…> Создаваемые им альбомы могут послужить не только историческим свидетельством, но и охранной грамотой, сохраняющей постройки от небрежения современников.
Фотографии У. Брумфилда превосходны, информация – достоверна, и, быть может, они побудят читателя к путешествию, к тому, чтобы разделить увлеченность автора Россией и русским искусством.
Думаю, что имею право выразить признательность и благодарность от имени всех россиян за все, что он сделал для понимания исторического наследия России и в нашей стране, и, особенно, за рубежом.
(Из предисловия А.И. Комеча к книжной серии «Открывая Россию»)

Уильям Крафт Брумфилд в настоящее время является профессором славистики Университета Тулейна в Новом Орлеане, где он также преподает в Архитектурной Школе. Диплом доктора славянских языков (по специальности «Литература и история России XIX века») он получил в Университете Калифорнии, Беркли и преподавал в Университете Висконсина, Гарварде и Университете Вирджинии. Член Российской академии архитектуры и строительных наук, почетный член Российской академии художеств.
     
      Брумфилду принадлежит ряд работ по русской архитектуре: «Золото в лазури: Тысячелетие русской архитектуры» (Boston: David Godihe Publisher, 1983), «Истоки модернизма в русской архитектуре» (University of California Press, 1991), «История русской архитектуры» (Cambridge University Press,1993), «Потерянная Россия: Фотографии разрушенных памятников русского зодчества» (Duke University Press, 1995), «Памятники русской архитектуры: Обзор в фотографиях» (Gordon and Breach Publishers, 1997), сборник «Архитектурный обзор Санкт-Петербурга. 1840-1916: Список строений» (Kennan Institute, Woodrow Wilson Centre, 1994) и многих других исследований. Автор серии фотоальбомов «Открывая Россию» («Три квадрата»). 
      Фотоработы Брумфилда по русской архитектуре являются частью собрания фотографического архива Национальной галереи искусств (Washington D.C.).