Нью-йоркский архитектор берет Москву в кольцо

Любопытно, что это самая русская из всех строящихся здесь двух дюжин великанов. Кстати, семь из них, включая Меркури – будут самыми высокими в Европе. Башня Уильямса ритмично набирает высоту, напоминая своими динамичными диагоналями конструктивные формы русских авангардистов 20-х – 30-х годов прошлого века.

Среди прочих сооружений, Уильямс – автор самого высокого в Нью-Йорке отеля – 55-этажного небоскреба “Четыре времени года” (1992г.). Это торжественное здание, где ночлег может обойтись до тридцати тысяч долларов – одно из знаковых произведений И.М. Пея, но оказывается, оно спроектировано совместно с Уильямсом, о чем мало кто знает. Из квартиры зодчего на Централ-Парк-Уэст видны 12 из его 15 нью-йоркских небоскребов. Он также автор других дерзких башен в Дубаи, Гонконге и Сеуле.

Мастерская Фрэнка Уильямса, где сегодня занято 25 архитекторов, практикует в Нью-Йорке почти сорок лет. Офис расположен в необычном для архитектурных бюро районе – на пересечении Пятой авеню и 57-й стрит, где сосредоточены самые дорогие ювелирные дома города: Tiffany, Bulgari, Piaget, Van Cleef & Arpels, Harry Winston... Чтобы попасть в бюро Уильямса необходимо пройти сквозь другой известный ювелирный универмаг – Fortunoff. Даже в офисе архитектора не покидает ощущение, будто пребываешь в эксклюзивном ювелирном бутике. Из встроенных здесь динамиков сочится праздничная музыка, аккуратные светильники заливают помещения ярким акцентированным светом, а множество искусно выполненных макетов выставлены на обозрение в стеклянных кейсах, как бесценные ожерелья. К слову, супруга архитектора – дизайнер ювелирных украшений, и ее вкусы угадываются в том, что здесь все так органично и стильно.

В наше время в распоряжение архитекторов предоставлены неограниченные возможности. Они реализовывают самые сказочные амбиции по всему миру. Особый интерес у многих вызывает Москва, где можно творить в подлинно урбанистическом масштабе – с чистого листа. Фрэнк рассказал мне, что в отличие от Нью-Йорка, где существуют жесткие нормативы зонирования, в Москве для каждого отдельного участка разрабатывается особый подход. Фрэнк знает эту проблему из первых рук в обоих городах.

Несколько лет назад во время визита в Нью-Йорк Владимира Ресина, главы московского стройкомплекса, Уильямс познакомил гостя со своими высотками. Ресину понравились эти практичные и не лишенные оригинальности башни. Они заслужили самых больших похвал даже такого придирчивого нью-йоркского девелопера как Дональд Трамп, заказавшего нашему герою свои самые высокие башни. Каждый великий город мечтает о строительстве башен до небес. Поэтому Ресин пригласил Уильямса в Москву прочитать серию лекций о высотном строительстве.

Фрэнк Уильямс не считает себя самым большим в мире специалистом в области небоскребостроения. “Мои здания, конечно же, не столь высоки как те громадины в 180 этажей, которые подымаются в Дубаи, но они и не такие маленькие, не так ли?”, вопрошает архитектор, задерживая свой взгляд на многометровых планшетах с экспрессивными фасадами Меркури-Тауэр. Московская высотка особенно дорога Уильямсу. Он связывает с ней большую надежду на то, что похожие башни ему теперь закажут и в Нью-Йорке, где вновь появились проекты небоскребов в сто и больше этажей. Несколько раз в течение нашей беседы Уильямс не без гордости замечал, что Меркури уступает всего 60 метров Эмпайр Стейт Билдингу, и в мире есть не больше десятка зданий еще большей высоты. Подходя к макету башни, стоящей на низком столике и почти скребущей своей макушкой высокий потолок, он присел, и задирая голову, громко произнес – “это очень высокое здание!” Впрочем, особенность этой башни не только в высоте и необычной форме. Это еще и одно из первых в России “зеленых” – т.е. экологических зданий с энергосберегающими фасадами, автоматической системой регулировки освещения, экономичным расходом воды и зимними садами, расположенными на верхних этажах.

В Москве Уильямс познакомился с ведущими чиновниками и строителями. Его встреча с мэром не должна была превысить десятиминутного регламента, но затянулась более, чем на час. “Мы понравились друг другу”, рассказывает Уильямс о своем первом разговоре с Лужковым – “Он большой поклонник и знаток архитектуры. Ему не нравятся минималистские здания и это нас очень сближает, потому что они мне тоже очень не нравятся.” Тогда же он познакомился с Михаилом Посохиным, руководителем Моспроект-2. Фрэнк произносит его имя съедая несколько звуков, на французский манер – Майкл Посон. В 2004 году вместе с Посохиным он создал Международный центр высотного строительства (International Skyscraper Center, ISC). Посохин и Уильямс – равные партнеры Центра, в задачи которого входит разработка архитектурных и конструкторских решений в области высотного строительства в рамках реализации программы “Новое кольцо Москвы”. Международный центр будет заниматься самыми разными разработками и расчетами – почвы, пожарной безопасности, скоростных лифтов, системы эксплуатации небоскребов, а также предоставлять консультационные услуги по этим и многим другим вопросам.

“У Посохина есть лицензия на высотное строительство в Москве, а у меня – большой практический опыт такого строительства. Главное же то, что за многие годы у меня подобралась очень сильная профессиональная команда консультантов – инженеров-конструкторов, механиков, специалистов по деталировке фасадов, разработке скоростных лифтов и так далее. Мы построили с ними почти все мои здания. У нас очень плодотворное сотрудничество, и все мы находимся в Нью-Йорке”, поясняет Уильямс. Заказ на Меркури-Тауэр архитектор получил именно благодаря созданию ISC. Его команда подготовила концепцию и разработала дизайн башни, а Посохин ведет рабочую документацию и строительный надзор. Работы в Москве много. Амбициозная программа “Новое кольцо Москвы” предполагает строительство 250 зданий выше 30 этажей на 60 участках на территориях между Третьим транспортным кольцом и Московской кольцевой автомобильной дорогой, МКАД. Многие из новых заказов попадут в руки ISC. Уже сейчас параллельно с Меркури Уильямс проектирует один из них – жилой комплекс с тремя башнями высотой от 45 до 55 этажей.

Своими косыми крышами они напоминают Меркури-Тауэр в Сити. Но Уильямс со мной не соглашается – “Они совсем другие, впрочем, все эти башни могли возникнуть только в Москве”, – утверждает архитектор. В своих частых поездках в Россию он останавливается в “Национале” и любит бродить по просторным центральным улицам. Его внимание особенно привлекают многочисленные сложные крыши со шпилями и мансардами. Они нашли свое отражение в формах трех жилых высотках. Что же касается башни в Сити, то она прежде всего обязана своими экспрессивными формами русским конструктивистам. “Многие нью-йоркские архитекторы – большие почитатели русских конструктивистов. В последние годы прошли любопытные выставки оригинальных рисунков конструктивистов в Колумбийском университете из Москвы и местных частных коллекций. На презентации башни в Москве я сказал Лужкову, что центральная вертикальная ферма ассоциируется с готическим собором. Недаром еще архитектурный критик Льюис Мамфорд сравнивал первые нью-йоркские офисные башни с готическими соборами за их доминирующее присутствие в городском пространстве”, – с азартом рассказывает Уильямс.

Говоря о своих высотках, построенных в разных концах света, Уильямс разложил передо мной их фотографии и предположил, что несмотря на самые разные условия и требования заказчиков, в них ощущается рука одного архитектора. Все они отличаются большим количеством уступов и каскадными многоступенчатыми силуэтами. В облицовке ранних высоток доминируют редкие породы камня и гранита. Башни помладше чаще одеты в прозрачное стекло, вынесенное на парящих металлических экранах. Так раньше не строили. Это не только модно, но и технологично. На мой вопрос – что архитектор считает объединяющим в своих высотках – Уильямс указывает на драму. И как же вам удается уговорить заказчика ее оплатить? “Я не скрываю от них, что дешевле всего построить обычную коробку, но нарисовав красивую многоступенчатую форму, я способен убедить заказчика, что за небольшие дополнительные затраты можно получить совершенно иное качество и даже новый символ для города. Я знаю как спланировать башню так, чтобы избежать глубокие дорогостоящие уступы и так, чтобы колонны верхних этажей не приземлялись посреди комнат нижних” – подчеркивает архитектор.

Фрэнк Уильямс не только знает как строить, но и строит, а значит Москва может спать спокойно.