Наша архитектура – это «ручная работа». Интервью с Дмитрием Долгим

Дмитрий Долгой родился и вырос в Москве, в семье архитектора. Это волшебное искусство нравилось ему с детства, и он последовал по стопам отца. Молодой человек получил диплом Московского института архитектуры, МАрхИ в 1990 году, а спустя год открыл свою студию, которая с 1998 года известна под кодовым названием «КД».

Не нужно удивляться тому, что среди своих творческих побед архитектор называет сделанный собственными руками стул. Мебель является одним из главных творческих увлечений мастера. Его архитектура – продолжение мебельных произведений, а мебель соответственно – продолжение архитектуры.

О своем увлечении дизайном мебели Дмитрий рассказывает: «Дизайн мебели – это не хобби, а истинное творчество, которому мы так же отдаемся, как и архитектуре. Убежден, что мебель – это продолжение архитектуры. Когда дом снаружи и внутри гармонично завершен, он целостен и безупречен. За несколько лет многое удалось в технологии изготовления мебели. Сейчас в работе восемь коллекций, которые, надеюсь представить в новом торговом пространстве этой осенью».

Оценка собственного творчества таким словом, как безупречность указывает на перфекционистский подход и стремление мастера достичь некоего воображаемого идеала. Это и неудивительно, когда речь идет о дизайне мебели. Чем меньше вещь, тем более она трудоемка и сложна в проектировании и реализации. Ведь придумать идеальный стул может оказаться значительно сложнее, чем спроектировать крупный архитектурный проект.

Последнее время архитектор стремится выйти за рамки проектирования индивидуальных частных домов. Ему хочется попробовать себя в самых разных качествах и он готов к новым и разным заказам. Сегодня в студии ведется более двух десятков проектов и среди них не только частные дома, но и крупные офисные, промышленные и коммерческие заказы. И все же, архитектор тяготеет к проектированию частных односемейных вилл и домов. Они выходят у него очень поэтичные, спокойные, немногословные и очень достойные. Они даже напоминают красивую мебель – компактная форма, дорогая изысканная фактура…

Бюро «КД» создано как будто специально для работы над частными односемейными домами. Студия находится под Москвой, близко ко многим своим детищам, что позволяет вести строгий надзор над строительством. Дмитрий рассказывает: «Десять лет назад, обосновавшись в Подмосковье, студия оказалась в эпицентре строительства. Здесь удается реализовывать самые разные творческие идеи. Например, недавно завершен проект реконструкции водонапорной башни. Сложно представить в центре Москвы подобную экзотику, а здесь можно экспериментировать с материалами, в частности с деревом.»

Что служит архитектору источником вдохновения? Он называет самые разные эпохи и имена архитекторов – от древнего Рима до современной Японии, от дерзких идей Леонидова до деликатных проектов и деталей Карло Скарпы. В своих проектах он стремится подчеркнуть скульптурные качества пространства, используя такие приемы, как близкие по тональности цвета и контрастные материалы, фактуры поверхностей. Его проекты не базируются на теоретизировании. Они очень тактильны и конкретны.

Долгой много путешествует и для него это прежде всего возможность из первых рук получить представление о выдающейся архитектуре. Самые большие впечатления в этих поездках на него произвели: «Пантеон в Риме, Сад 13 камней в Киото, Храм на Нерли во Владимире. Эти творения абсолютно разные в своих истоках, своей истории, в своей стилистике. Но есть что-то, что их объединяет – ощущение тишины, безвременности… Рядом с такой архитектурой осознаешь, как много еще нужно понять, чтобы приблизиться к их совершенству и это завет к творчеству, на поиски, на эксперименты.»

На мой вопрос, считает ли он себя модернистом, Дмитрий отвечает отрицательно. Вообще, он не хочет ассоциировать себя с какими-либо определениями. Впрочем, предоставим слово ему самому.

 – Что делает вашу архитектуру современной?

– В основном работаю с традиционным материалом – деревом. В России он использовался всегда. Достаточно упомянуть русский север. Уважительное отношение к дереву, наверное, и делает архитектуру современной. Используя уникальные природные характеристики материала, его способность меняться с течением времени, его тепло, податливость и удивительные эстетические свойства, ищу его новое, нетрадиционное прочтение. Каждая фактура, которая проектируется – не что иное, как диалог между современностью, представленной инженерно-конструктивными возможностями и традиционностью, которую несет в себе этот материал. И, конечно же, ручной труд от эскиза до реализации.

– В своих проектах вы пытаетесь подчеркивать структурность или такие моменты обычно скрыты от глаз? Что вы стремитесь подчеркнуть?

– Все уникальные конструктивные решения мы разрабатываем в студии, и они действительно заслуживают быть проявленными. Они красивы в своей сложности и это только придает  индивидуальность объекту. Более того, от понимания как это сделано, ты быстрее входишь в диалог с архитектурой, как будто больше ей доверяешь... А вообще, очень важны элегантность и простота. Чем понятней и проще сделана вещь, тем меньше вопросов и сомнений в ее адрес.

 – Большая часть ваших проектов – односемейные дома.

– Рождение дома – это рост нас самих, нашего профессионализма, нашего умения принимать решения и находить выход из любой ситуации.

– Контекст для вас имеет большое значение?

– Конечно, на начальном этапе проектирования всегда внимательно анализируется место, где предполагается строительство. Зачастую именно контекст является подсказкой будущего архитектурного образа. Например, площадка представляет собой участок леса с вертикальным ритмом вековых сосен, среди которых напрашивается вырастить дом так, чтобы он практически растворился в этой красоте. Так родилась идея Дома-стены, у которого фасад – это ритм  массивных жалюзи из дерева  мербао, вываренного в льняном масле. После варки дерево приобретает красноватый оттенок и практически сливается с общим колоритом. Причем оно так же «живет» и меняется, как лес из сезона в сезон. Солнце так же проходит сквозь щели «стены» и попадает внутрь дома. Так лучи играют между стволами деревьев. Когда удается задуманное, испытываешь колоссальное удовлетворение. А бывает, что результат превосходит ожидания, и дом демонстрирует то, что ты вложил в этот проект, возможно, интуитивно.

– При проектировании частного дома, что для вас важнее – функциональность и быт заказчика или следование собственным установкам для достижения тех или иных архитектурных решений?

– Функциональность в первую очередь и сам заказчик, с его привычками и предпочтениями, – это основа, «фундамент» проекта. Архитектурный образ дома – это уже результат комплексного анализа задачи, поставленной заказчиком, места, где планируется дом, и вариантов форм, которые были бы уместны к данному проекту в предложенном контексте. Обычно у меня нет установки – дать жизнь очередной нашей задумке или эксперименту. Скорее, наоборот – в поиске рождается идея, которую мы воплощаем совместно с заказчиком. Участвуя в проектировании, замечаешь как заказчик заражается этим процессом, и в итоге пересматривает некоторые свои взгляды на привычные вещи. Были случаи, когда заказчик даже менял свой образ жизни, потому что сам дом располагает к каким-то переменам. К лучшему, безусловно.

 – О взаимосвязи дома и города великий Альберти сказал: «Дом – это маленький город, а город – это большой дом». Возникают ли у вас при проектировании домов подобные ассоциации?

– Предподчительнее фраза Райта: «План дома – это образ жизни, а образ жизни всегда индивидуален».

 – Вы проектируете очень поэтичные дома для своих заказчиков. Интересно, проживаете ли вы сами в таком же искусном доме?

– Я думаю, что каждый архитектор в своем доме не ставит задачу создания какой-то особенной атмосферы. Он должен отдыхать от «придуманного пространства». Все должно быть спокойно и функционально. Полагаю, дом творческого человека – это место, где живут его родные и близкие, где его окружают любимые вещи и книги, материал, фактуры – то, что вдохновляет и позволяет, находясь в спокойной обстановке, беспрерывно работать. Иногда появляется желание попробовать воплотить какую-то идею, прежде, чем она найдет выход в каком-нибудь проекте. И тогда, дом становится неким полигоном для испытаний, но он этим и хорош, что может меняться, приобретая с каждой переменой что-то новое. А превратить его в любой момент в «чистый лист» не составит особого труда.

 – Вам всегда удается убедить заказчика в своей правоте?

– Конечно, нет. Для того, чтобы заказчик перешел на твою сторону и включился в процесс на твоей волне, нужно быть отчасти психологом. Заинтересовать, вдохновить человека, который сейчас опасается, что с него будут требовать за работу огромные деньги, это требует больших усилий и времени. Заказчик боится быть обманутым, и это всегда мешает ему довериться профессионалу. Но если доверие имеет место, результат не заставит себя ждать.

 – О чем ваша архитектура? Какими словами вы могли бы описать ее наиболее точно?

– Когда ты слышишь музыку, понимаешь, что она рассказывает о каком-то эмоциональном переживании, будь-то трагедия или радость. Даже один и тот же инструмент способен передать богатую палитру того или иного состояния. Наша архитектура – это «ручная работа». Того, кто ее сделал, она характеризует, как профессионала, посредника между подчас противоречивыми факторами. А о живущем в этой архитектуре заказчике складывается впечатление, как о человеке со вкусом, ведущим достойный образ жизни.

 – Что для вас первично – форма. Фактура?

– Конечно, – форма, фактура это оболочка, которая только подчеркивает сам объем.

 – У вас есть любимые строительные материалы? Ваша палитра несколько ограничена и вы предпочитаете минималистские формы. Почему? Вы экспериментируете для достижения определенных эффектов?

– Предпочитаю работать с деревом, стеклом, камнем, реже – с бетоном и металлом. Но все-таки, натуральные материалы – ближе. Привык уважать «природную честность» материала и по возможности, использую и подчеркиваю ее в своих проектах. Любая имитация природного всегда вызывает сомнения и недоверие. Если это искусственно созданный материал, то он должен быть откровенен в своей искусственности, а именно – визуальные и технические характеристики должны быть высокотехнологичны и безупречного качества.

 – Каковы ваши излюбленные приемы?

– Излюбленных приемов нет. В пространство стараюсь впустить как можно больше света. От того, как меняется освещение в интерьере, меняется и само пространство. Поэтому, можно сказать, что свет является основным инструментом построения пространства.

 – Традиционные русские постройки оказывают влияние на вашу архитектуру?

– Очень избранно. Русский север, старая  монументальная храмовая архитектура.

 – Какие еще образы стимулируют ваше воображение?

– Кино, книги, картины, путешествия… Зачастую, сами заказчики или просто посторонние люди, обладающие неподражаемым стилем. Подчас вдохновляют простые привычные вещи.

 – Вы следите за современным искусством? Искусство вас заряжает?

– Преимущественно волнуют оригинальные произведения, качество и подлинность которых проверены временем.

 – Так что же для вас архитектура?

– Наверное, в первую очередь – это взаимоотношение и взаимопонимание, сначала между архитектором и заказчиком, потом между архитектором и исполнителем, а впоследствии и отношение между людьми, которые живут в этом доме. То есть, тот процесс, который способствует рождению архитектуры и в дальнейшей ее жизни, очень тесно завязан на межличностных отношениях. И если все идет гладко на протяжении всего этого пути, то результат всегда безупречен и красив во всех отношениях.

 В достижении красоты заложен подлинный смысл любой архитектуры. Это и есть главная тема в зодчестве Дмитрия Долгого.