Тема исследования. Диссертация посвящена новгородской архитектуре 1430–1470-х гг. — заключительному периоду в истории разви-тия самостоятельной новгородской архитектурной школы. Новгородскому зодчеству середины – второй половины XV в. присущи некоторые черты, не свойственные предшествующему строительству: возведение церквей «на старой основе» по образцу прежде существовавших построек, строительство храмов на подцерковье, трапезных палат и каменных жилых построек, появление декоративных поясов на фасадах. В связи с этим есть все основания рассматривать архитектуру времени Евфимия II и Ионы Отенского как отдельное явление в истории новгородского зодчества. Подробный анализ всех сведений как о сохранившихся постройках, так и о зданиях, известных только по результатам археологических изысканий или по упоминаниям в письменных источниках, должен помочь составить целостную картину развития новгородской архитектурной школы на заключительном этапе ее существования.

Актуальность исследования. В научной литературе 1430–1470-е гг. часто рассматриваются как время упадка в архитектуре. В новгородском зодчестве, согласно этой точке зрения, идет процесс интерпретации применявшихся ранее архитектурных форм. Архитектура середины – второй половины XV в. представляется исследователям явлением сугубо вторичным, и вполне закономерно, что конец самостоятельной новгородской архитектурной школы совпал с концом новгородской независимости. Но есть и другая точка зрения: архитектура Новгорода середины – второй половины XV в. находилась на подъеме и ее развитие было насильственно прервано.

Причина появления подобных полярных точек зрения — отсутствие обобщающих работ по истории новгородской архитектуры XV в. Результаты реставрационных исследований 1950–1980-х гг. остались неопубликованными, не предпринималось попыток собрать воедино сведения письменных источников, относящихся к памятникам архитектуры 1430–1470-х гг. Лишь в 1990-е гг., благодаря усилиям Э. А. Гордиенко,      Д. А. Петрова и Вл. В. Седова, появились специальные исследования, посвященные истории новгородской архитектуры XV в.

Цели и задачи исследования. Цель диссертации — создать обобщающий труд о новгородской архитектуре 1430–1470-х гг., дать объективную характеристику памятникам последнего этапа существования новгородской архитектурной школы.

Основные задачи: 1) собрать информацию о всех памятниках новго-родской архитектуры середины – второй половины XV в.; 2) рассмотреть в хронологическом порядке сведения о строительстве 1430–1470-х гг., выя-вить основные тенденции в развитии зодчества этого времени; 3) разделить церковные постройки по типам и выделить их стилистические особен-ности; 4) определить, чем отличалась новгородская архитектура середины – второй половины XV в. от зодчества предшествующего периода с точки зрения строительной техники и технологии; 5) рассмотреть вопрос о роли архиепископа в строительстве 1430–1470-х гг.

Методы исследования. В диссертации рассматриваются данные письменных и графических источников, а также сведения, полученные в ходе реставрационных и архитектурно-археологических работ. Основным методом исследования стал метод комплексного источниковедения, позволяющий наиболее эффективно соединять информацию из типологически разных источников и широко использующийся при изучении средневекового новгородского зодчества. Историко-архитектурное исследование базируется на большой подготовительной источниковедческой, архивной и археологической работе, результаты которой составили приложение к диссертации — Каталог памятников.

Научная новизна. В данной работе впервые в отечественной науке новгородская архитектура 1430–1470-х гг. рассматривается как единое явление, анализируются типология построек, стилистика и технико-технологический аспект зодчества. В приложении к диссертации собраны все доступные сведения о 81 памятнике этой эпохи, проанализированы данные о 12 зданиях, которые исследователи ошибочно относят к рассматриваемому времени. Автор вводит в научный оборот сведения о пяти храмах середины – второй половины XV в. (Никольские церкви в Полистском, Мостищском, Гостинопольском, Отенском монастырях, церковь св. Дмитрия на Славковой ул. в Великом Новгороде), исследованных им совместно с Вал. А. Булкиным в ходе архитектурно-археологических работ 1998–2004 гг. В диссертации использованы архивные документы, позволившие пересмотреть устоявшиеся характеристики отдельных памятников.

Практическая значимость исследования. Полученный в процессе исследования материал будет применяться в ходе реставрационных и археологических работ на памятниках новгородской архитектуры XV в. Материалы диссертации могут использоваться при подготовке лекционных курсов по предмету «История древнерусского искусства».

Апробация исследования. Диссертация обсуждена и одобрена на заседании кафедры истории искусства исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета. По теме диссертации прочитаны доклады на ежегодных научных конференциях «Новгород и Новгородская земля. История и археология» (в 1999–2005 гг.), на конфе-ренции «Лазаревские чтения–2000» (Московский государственный уни-верситет), на Научных чтениях памяти Г. М. Штендера (Новгород, 2003), на конференции «Археология и архитектура. К 100-летию М. К. Каргера» (Санкт-Петербург, 2003), на заседаниях Архитектурно-археологического семинара Государственного Эрмитажа.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из Введения, пяти глав, Заключения, Списка использованной литературы, а также двух приложений: 1) Каталога памятников новгородской архитектуры 1430–1478 гг.; 2) Альбома иллюстраций.

 

Краткое содержание и основные результаты работы

Во Введении обоснован выбор темы диссертации, сформулированы цели и задачи работы, дана периодизация истории новгородской архитектуры, выделено особое место архитектуры 1430–1470-х гг. в общем процессе развития зодчества Новгорода.

Первая глава диссертации посвящена истории изучения новгородской архитектуры времени Евфимия II и Ионы.

Хронологические рамки начального этапа изучения новгородской архитектуры: первое десятилетие XIX в. –– 1917 г. В первой половине – середине XIX в. изучение новгородской архитектуры велось в основном силами просвещенных церковных иерархов, таких, как митрополит Евгений (Болховитинов) и архимандрит Макарий (Миролюбов). Во второй половине XIX – начале XX в. о новгородском зодчестве XV в. писали       В. В. Стасов, В. В. Суслов, А. М. Павлинов, П. Л. Гусев, В. К. Мясоедов.

Итогом развития науки о новгородской архитектуре в конце XIX – начале XX в. стал раздел «Архитектура Новгорода и Пскова» в 1 томе «Истории русского искусства», выпущенной под редакцией И. Э. Грабаря. Время архиепископов Евфимия II и Ионы еще не выделялось исследователями в отдельный период, да и само новгородское зодчество подчас рассматривалось как составная часть единой новгородско-псковской архитектуры. В то же время, ученые уже начинали обращать внимание на личность владыки Евфимия II, подчеркивая ее значение для развития новгородской культуры в целом и архитектуры в частности.

Второй этап изучения новгородской архитектуры XV в. связан с 1920–1930-ми гг. В это время о новгородском зодчестве XV в. писали       А. И. Некрасов, К. К. Романов, А. А. Строков, В. А. Богусевич и др.

В конце 1930-х гг. Ю. Н. Дмитриев впервые внимательно рассмотрел сведения о храмах, выстроенных Евфимием II и Ионой Отенским «на старой основе». Обращение к древним формам архитектуры, бережливая «реставрация» древних зданий — явление, по мнению исследователя, отнюдь не случайное, оно отражает определенное направление в идеологии этого столетия. Суть этого направления — в идеализации истории Новгорода, стремлении возродить новгородскую старину и противопоставить таким образом Новгород Москве.

В 1920–1940-е гг. архитектура середины – второй половины XV в. впервые стала рассматриваться как отдельный период в истории новго-родского зодчества. В целом можно отметить, что работам предвоенных десятилетий свойственна непримиримость в оценках, ведущая за собой однобокое толкование особенностей архитектуры данного периода, кото-рая представляется исследователям консервативной, застывшей в своем развитии. Примечательно, что если фигура архиепископа Евфимия уже тогда привлекала внимание ученых, то активная храмоздательная деятельность архиепископа Ионы 1460-х гг. оставалась незамеченной.

Третий этап мы можем назвать периодом расширения источниковедческой базы (1950–1970-е гг.) В результате развернувшихся после Великой Отечественной войны реставрационных работ были получены новые сведения о новгородском зодчестве: с многих памятников была снята поздняя штукатурка, удалены пристройки, выполнены зондажи.

Основные итоги реставрационных работ послевоенных десятилетий были обобщены Т. В. Гладенко, Л. Е. Красноречьевым, Г. М. Штендером,  Л. М. Шуляк. Культовые постройки середины XV в. разделяются этими исследователями на два типа: вновь сооруженные и перестроенные «на ста-рой основе». «Реставрационные» работы, по их мнению, сводились, в основном, к разборке древнейших построек и сооружению на их фундамен-тах или нижних частях стен новых зданий. При этом сохранялось первона-чальное плановое решение, членение фасадов лопатками и позакомарное покрытие. В оформлении фасадов практически отсутствует декор, но появляются типичные для XV в. окна. Причину изменения фасадной декорации исследователи видели в трансформации внутренней структуры здания, в котором появляется подцерковье. Отмечены изменения строительной техники и материалов (характер кладки, тип кирпичей).

Среди других исследований послевоенного времени следует отметить труды М. К. Каргера, П. Н. Максимова, М. Х. Алешковского и др.

В 1950–1970-е гг. благодаря усилиям реставраторов возросло количество информации по архитектуре XV в., что повлекло за собой переход исследований на новый уровень. Тем не менее, отсутствие подробных публикаций результатов реставрационных работ тормозило дальнейшее развитие науки о новгородской архитектуре XV в.

Четвертый этап можно назвать периодом изучения отдельных памятников и попыток обобщения материала (1980–1990-е гг.).

На первый план начали выходить архивные изыскания, с помощью которых в научный обиход вводились памятники, исследованные в довоен-ные десятилетия, а затем надолго забытые. Появлялись работы, авторы которых пытались обобщить разрозненный материал, относящийся к дан-ной теме (публикации Э. А. Гордиенко, Вл. В. Седова, Д. А. Петрова). В 1980–1990-е гг. исследователей начинает привлекать и личность архи-епископа Ионы (труды Э. С. Смирновой, Д. А. Петрова). Проблемы, свя-занные с культурной политикой Евфимия II, рассматривает А. Г. Бобров.

В 1980–1990-е гг. произошел качественный рывок в изучении новго-родской архитектуры 1430–1470-х гг.: появились первые обзорные работы по теме, были опубликованы данные реставрационных и археологических исследований.

В современной науке архитектура 1430–1460-х гг., как правило, выделяется в отдельный период, иногда, впрочем, состоящий из двух частей (зодчество времени Евфимия II и времени Ионы). Памятники этого времени разделяются исследователями на две группы: 1) «новое строительство» (в эту же группу относят и строительство Евфимия и Ионы на Владычном дворе); 2) храмы «на старой основе». Вслед за Ю. Н. Дмит-риевым современные исследователи считают, что строительство храмов «на старой основе» было составной частью программы Евфимия II по прославлению новгородских святынь. Общепризнано также, что в строительстве нескольких зданий Владычного двора принимали участие немецкие мастера, а замысел всего ансамбля в целом, был, вероятно, разработан Евфимием при участии немецкого зодчего.

Несмотря на то, что новгородская архитектура XV в. активно изучается в последнее время, большинство работ носит локальный характер, так как рассматриваются отдельные памятники или их группы.

Вторая глава представляет собой очерк истории новгородской архитектуры 1429–1478 гг. В первой части главы мы кратко характеризуем основные источники по теме (письменные, графические, архитектурно-археологические). Следующий раздел посвящен строительной деятельности Евфимия II (1429–1458 гг.). Все постройки, возведенные в этот период, сведены нами в таблицу:

Год	Сооружения, построенные по повелению владыки Евфимия	Сооружения, построенные по заказу других лиц	Летописных данных о заказчике нет
1430	—	Стена Порховской крепости	Церковь св. Отцов
1431	—	—	—
1432	—	Закладка церкви св. Георгия на Бор-ковой ул.	Церковь св. Николая в погосте Буряги
1433	Палата на Владычном дворе	Окончание строи-тельства церкви св. Георгия на Борко-вой ул.	—
1434	—	Церковь св. Иоанна Златоуста в Детинце	—
1435	Церковь св. Иоанна Златоуста на воротах Владычного двора	—	—
1436	Церковь св. Иоанна Злато-уста на воротах Владычного двора (повторное строитель-ство) Устройство часов «над полатой» Церковь св. Николая Вяжищ-ского монастыря	—	—
1437	Церковь св. Петра митрополита на воротах Владычного двора	—	Великий мост
Год	Сооружения, построенные по повелению владыки Евфимия	Сооружения, построенные по заказу других лиц	Летописных данных о заказчике нет
1438	Церковь св. Николая Вяжищ-ского монастыря (повторное строительство)	—	—
1439	Ключница хлебная (ключ-ница и хлебная?) Ремонт (побелка) св. Софии/p> Колокольня на стене Детинца	—	—
1440	Церковь св. Анастасии Комната каменная меньшая	—	—
1441	Церковь свв. Бориса и Глеба в Детинце (совместно с нов-городцами) Церковь св. Андрея Стра-тилата (?)	—	—
1442	Церковь Спаса в Старой Руссе (совместно с новго-родцами и рушанами) Церковь св. Николая на Владычном дворе/p> Поварня и каменная комната на Владычном дворе	—	Церковь св. Прокопия на р. Белой
1443	Духовница на Владычном дворе Сторожня на Владычном дворе	—	Церковь св. Николая Кречева монастыря
1444	—	—	—
1445	Церковь св. Варлаама и колокольня Хутынского монастыря Ремонт церкви св. Георгия и каменной стены в Старой Ладоге Строительство церкви св. Евфимия Великого на сенях Владычного двора	Церковь Жен Миро-носиц	Церковь св. Дмитрия в Старой Руссе
Год	Сооружения, построенные по повелению владыки Евфимия	Сооружения, построенные по заказу других лиц	Летописных данных о заказчике нет
1446	30.I.: освящение церкви св. Евфимия Великого на сенях Владычного двора	—	—
1447	Церковь Богоявления на воротах Благовещенского монастыря	—	—
1448	Каменный город Яма	—	Церковь св. Николая Мостищского монас-тыря
1449	Часозвоня (?)	—	—
1450	Часозвоня (?)	—	—
1451	Чашница и молодечкая на Владычном дворе	—	—
1452	—	—	Церковь св. Николая Никольского монас-тыря в Легощском заполье
1453	3.VI. (начало работ) —        23. IX. (освящение): церковь Рождества св. Иоанна Предтечи на Опоках	—	—
1454	—	—	Церковь св. Михаила Архангела на Михай-ловой ул. 6.X (освящение): церковь 12 апостолов
1455	Колокольня на Владычном дворе	—	Церковь Введения на Прусской ул. Церковь св. Ильи Пророка на Славне
1456	—	—	—
1457	март (начало работ) — 6.VI. (окончание строительства) — 26.IX. (освящение): церковь св. Иоанна Бого-слова с трапезной Вяжищ-ского монастыря	—	Церковь Успения на Торгу Церковь Всех Святых

Всего за эти годы было совершено 46 (47?) строительных актов: строительство новых зданий, перестройка старых церквей, ремонты (при этом мы не считаем строительство деревянных храмов). Из них в 28 случаях летопись называет заказчиком владыку Евфимия (в двух случаях совместно с горожанами — новгородцами и новгородцами с рушанами). Дважды заказчиками являются частные лица, один храм строится по заказу уличан, один раз заказчиками названы «новгородцы», то есть, вероятно, правящая городская верхушка. В 14 случаях летопись умалчивает о конкретном заказчике. Монастырские церкви строились на средства монастырей, а приходские храмы, видимо, на средства уличан (хотя летопись прямо не свидетельствует об этом).

В 1430-е гг. (начиная с 1433 г.) архиепископ выступает фактически единственным заказчиком всех строительных работ, в 1440-е гг. также строятся здания в основном по заказу Евфимия, и лишь в 1450-е гг. все больше храмов, видимо, закладывается уличанами.

В строительной деятельности владыки можно четко проследить два основных направления: 1) главное дело его  жизни — это обустройство Владычного двора, на территории которого Евфимий построил 13 зданий; 2) забота о Николо-Вяжищской обители: здесь архиепископ дважды строит каменный Никольский храм (в 1436 и 1438 гг.), а незадолго до смерти освящает церковь во имя св. Иоанна Богослова при трапезной палате. В целом можно отметить, что строительная деятельность владыки Евфимия II носила во многом «частный» характер.

Новгородское строительство 1430–1450-е гг. было в типологическом отношении на редкость разнообразным: возводятся оборонительные сооружения, жилые, хозяйственные и служебные постройки, колокольни, ведутся ремонтные работы. Строятся церкви редких типов: сенные, надвратные храмы, а также церкви при трапезных. В 1430–1440-е гг. появились первые в новгородской земле каменные храмы в погостах. Однако основные усилия строителей были направлены на ремонт и строительство городских церквей.

Новгородской архитектуре времени Ионы Отенского (1458–1470 гг.) посвящена следующая часть главы. Д. А. Петров впервые систематизировал сведения о строительной деятельности владыки Ионы, нами эти данные были несколько откорректированы: 

Год	Сооружения, построенные по повелению владыки Ионы	Сооружения, построенные по заказу других лиц	Летописных данных о заказчике нет
1458	—	—	—
1459	весна – 25.IX (освящение): церковь св. Сергия Радо-нежского на воротах Владычного двора 20.VII (начало работ) – 1.IX (окончание работ): ремонт (переделка завер-шения) церкви св. Исповедников 1.IX (закладка) – конец осени: укрепления Околь-ного города (от Лукиной улицы до Волхова)	—	Церковь св. Якова на Яковлевой улице
1460	Ремонт крепости Орешек (общегородской заказ) Строительство церкви Спасо-Преображения в Орешке (??)	—	—
1461	24.VI (закладка) – 6.IX (освящение): церковь св. Владимира на воротах Детинца	—	? – 1.XI. (освящение): церковь св. Лазаря
1462	Апрель (закладка) – 15.VIII (окончание работ) – 21.XI (освящение): церковь Трех святителей Отенского монастыря Церковь св. Иоанна Предтечи Отенского монастыря Осень: ремонт (пере-стройка барабана и купола) церкви свв. Бори-са и Глеба в Детинце	Церковь св. Николая Островского монастыря (??)	? – 26.X: (освящение) церковь св. Дмитрия на Славковой улице
Год	Сооружения, построенные по повелению владыки Ионы	Сооружения, построенные по заказу других лиц	Летописных данных о заказчике нет
1463	Церковь св. Николая с трапезной Отенского монастыря Весна – 29.VI (освящение): церковь св. Евфимия Великого Вяжищского монастыря 3.VII (закладка) – 14.IX (освящение): церковь св. Анастасии	29.V (закладка) – 28.VIII (освящение): церковь Спаса Неру-котворного на Поле ? – 12.XI (освящение): церковь Воскресения на оз. Мячино	—
1464	3.VI. (закладка) – ?: церковь Положения пояса Пресвятой Богородицы	30.V. (закладка) – ?: церковь свв. Козьмы и Демьяна	24.VI (закладка) – ?: церковь свв. Бориса и Глеба на Торгу
1465	Церковь св. Антония Великого Вяжищского монастыря (?)	—	—
1466	3.VII. (закладка)  – ?: церковь Богоявления на Владычном дворе	—	8.VI. (закладка) – ?: церковь Благовещения на Михайловой улице
1467	? – июнь (окончание работ) – 1.X. (освящение): церковь св. Симеона Бого-приимца Зверина мона-стыря	—	—
1468	—	—	—
1469	—	—	—
1470	—	—	Гридница на Славко-вой ул.

С 1458 по 1470 г., согласно летописным данным, было совершено 23 строительных акта (18 каменных храмов, две крепости, одно гражданское сооружение /гридница/, два небольших ремонта церквей). Если мы добавим к этому еще восемь недатированных церквей и один ремонт, которые можно датировать этим временем, то общее число строительных актов станет равным 32.

В эпоху святителя Ионы основным заказчиком каменных церквей по-прежнему является архиепископ. Среди других категорий заказчиков мож-но назвать уличан, частных лиц, вероятно, монастырские власти.

Иона Отенский продолжает линию своего предшественника, обустраивая резиденцию архиепископов — Владычный двор, а также возводя храмы в наиболее важных для святителя монастырях — Отенском и Вяжищском. Строительством городских церквей или храмов в других монастырях владыка не занимался — это было делом уличан, частных заказчиков и игуменов монастырей. С точки зрения типологии постройки времени архиепископа Ионы не столь разнообразны, как те, что возведены при его предшественнике.

Летопись Авраамки сохранила для нас драгоценные сведения о датах закладки и освящения церквей. Летописец подчас фиксирует только одну дату: закладки храма или его освящения, иногда две, а в одном случае три — закладки, окончания строительства и освящения. Исходя из летописных данных, можно понять, что церкви и другие сооружения чаще всего закладывались последовательно: строительство нового храма начиналось только после того, как выполнялся определенный объем работ на предыдущей строительной площадке. Вероятнее всего, весной (в апреле-мае) размечали план храма и копали фундаментные рвы, затем в середине-конце мая происходил акт закладки храма, после чего начинали размечать план и копать фундаментные рвы для другой постройки.

В последней части главы анализируются сведения о строительстве времени Феофила (1470–1478 гг.). Сохранилось только два летописных известия, касающихся строительных работ, произведенных в 1470–1478 гг.: в 1472 г. была оштукатурена церковь св. Иоанна Предтечи на Опоках, тогда же на княжеском дворе построили каменную гридницу. Ко времени Феофила исследователи относят Никольскую церковь в Гостинополье, так как в 1475 г. в этот храм были вложены богослужебные книги и колокол. К 1470-м гг. могут относиться и некоторые другие памятники: Никольские церкви Полистского и Сокольницкого монастырей, церковь св. Иоанна Богослова в с. Велебицы, Покровская церковь в с. Гора. Несмотря на то, что наши сведения о строительной деятельности Феофила весьма ограничены, можно уверенно утверждать, что больших строительных работ в Новгороде не велось. Вероятно, в условиях острой внутриполитической борьбы 1470-х гг. строительная деятельность отошла на второй план.

14 июля 1471 г. в Шелонской битве новгородцы потерпели сокрушительное поражение. В течение еще нескольких лет новгородские бояре пытались как-то спасти положение, предотвратить угрозу полного подчинения Москве. Эти усилия оказались напрасными. Окончательно новгородская вечевая республика пала в январе 1478 г.

В третьей главе диссертации мы рассматриваем храмы «на старой основе», построенные в 1430–1460-е гг.

Со временем архиепископов Евфимия II и Ионы связано уникальное явление в истории новгородской архитектуры, получившее условное назва-ние «реставрационное строительство»: в 1430–1460-е гг. на месте более древних построек часто строятся новые храмы, при этом зодчие XV в. пытаются имитировать в новых постройках некоторые черты, присущие разобранным храмам.

Двадцать два летописных известия о строительстве новых церквей на месте более древних можно разделить на две группы: 1) упоминание о том, что храм строится «на старои основе». Таких памятников всего 8; 2) указание «а старая изрушилася», «а старая порушилась» и т.п.: 14 свидетельств. Данное летописное определение совершенно не означает факта строительства храма именно на старых фундаментах или с использованием старых стен. Тем не менее, в некоторых случаях, несмотря на такую летописную формулировку, мы знаем, что храм был построен с использованием старых конструкций: церкви св. Иоанна Предтечи на Опоках, Воскресения на Мячине.

Перестраивались церкви, возникшие в разное время: из 22 церквей три были построены в первой половине – середине XII в.; шесть — во второй половине XII – первой трети XIII в.; пять – в первой половине – середине XIV в.; шесть – во второй половине XIV – первой трети XV в.; одна – в середине XV в., датировка храма-предшественника церкви Жен Мироносиц не ясна, возможно, что он возник еще в домонгольский период. Из приведенного списка ясно, что древность храма вряд ли учитывалась при перестройке. Кроме того, для многих церквей перестройка XV в. была уже не первой: так, церковь свв. Бориса и Глеба в Детинце 1167 г. была основательно перестроена в начале XIV в., в XIV в. перестраивались церкви Успения на Торгу, Воскресения на Мячине (в летописях перестройки не упомянуты, но прослежены в ходе реставрационных работ), а также храм св. Ильи Пророка на Славне (выявлено в ходе наших натурных наблюдений).

Храмов «на старой основе», сохранившихся полностью или частично, всего 7: Спасский собор в Старой Руссе 1442 г., церкви св. Иоанна Пред-течи на Опоках 1453 г., св. Михаила на Михайловой ул. 1454 г., св. Ильи Пророка на Славне 1455 г., Успения на Торгу 1457 г., св. Дмитрия Солун-ского на Славкове 1462 г., Воскресения на Мячине 1463 г. Об архитектур-ных формах церкви св. Якова 1459 г. можно судить по рисунку Н. А. Мар-тынова. В тексте главы подробно рассматриваются архитектурные особен-ности этих памятников, анализируются обстоятельства их строительства.

Общепризнано, что у Евфимия II была определенная программа по перестройке старых церквей. Существуют два объяснения причин появления такой строительной программы: 1) Евфимий восстанавливает старинные храмы с целью противопоставить московскому влиянию новгородскую старину; 2) Евфимий противопоставляет Новгород как центр истинной православной веры униатству, а также Москве, куда из Италии приехал митрополит Исидор, подписавший Флорентийскую Унию.

На наш взгляд, идея о том, что у Евфимия II существовала программа по «реставрации» древних  новгородских храмов, пока не доказана.

Основной аргумент сторонников этой версии: «реставрация» церквей с попыткой повторения первоначальных архитектурных форм может быть обусловлена исключительно «идеологическими» требованиями заказчика, так как это явление уникальное не только в новгородском, но и в средневековом русском искусстве вообще.

На наш взгляд, очевидно, что у владыки Евфимия, действительно существовала строительная программа, но суть ее нужно сформулировать иначе: последовательная замена древних соборов или иных обветшавших крупных городских храмов новыми церквями. Появление этой программы связано, прежде всего, с тем, что храмы нуждались в капитальном ремонте. Их полезная площадь расширялась за счет устройства подцерковья. Новые церкви часто воспроизводили облик храма-предшественника. Причинами появления такой программы следует признать естественную для средневекового церковного иерарха ориентацию на древние образцы. Это явление можно сопоставить с работой средневекового иконописца, который создавал иконы глядя на древние образы. Иными словами, перед нами достаточно распространенное в средневековой практике строительство по образцу. Нет причин видеть в появлении такой программы след борьбы с Москвой или с латинством.

Предложенная версия не вступает в противоречие с очевидным стремлением Евфимия возродить новгородскую старину — открытием мощей новгородских святых, заказом на создание их житий и пр. Все эти действия владыки, включая и церковное строительство, должны были сви-детельствовать о Новгороде как об одном из оплотов русского православия, одном из центров русской святости, но, думается, что искать здесь какое-то нарочитое противопоставление Москве или униатству мы не можем.

Что касается церквей, построенных при Ионе, то в 1460-е гг. архиепископ в основном только освящает храмы, построенные на старой основе, а заказчиками являются частные лица или уличане (Воскресенская церковь на Мячине 1463 г., церкви св. Дмитрия 1462 г., свв. Козьмы и Демьяна 1464 г., Благовещенская церковь 1466 г.) Владыка строит храмы на старой основе только на территории Детинца – церкви св. Владимира 1461 г., св. Анастасии 1463 г., Положения пояса 1464 г. Об архитектурных особенностях большинства этих памятников мы ничего определенного сказать не можем, соответственно вряд ли можно делать выводы о существовании в Ионинское время какой-то особой строительной программы по восстановлению древних новгородских храмов.

Изучая строительство «на старой основе» 1430–1470-х гг. можно предположить, что же имел в виду летописец под определением «старая основа». Вопреки распространенному мнению, согласно которому под словом основа имеется в виду фундамент храма-предшественника, оказывается, что данное понятие может быть трактовано достаточно широко: это могли быть фундаменты, нижние участки стен, а иногда и практически целые стены предшествующей постройки. Иными словами, основа — это те участки кладки, которые могут быть использованы для дальнейшего строительства, в которых, видимо, нет трещин, осыпей и т.п.

Четвертая глава диссертации посвящена типологии и стилистическим особенностям новгородской архитектуры середины — второй половины XV в. В первой части главы мы рассматриваем церкви 1430–1470-х гг. с точки зрения общей архитектурной типологии.

Основой разделения храмов по типам служат принципы их объемно-пространственного решения (внешнего облика и внутренней структуры зданий). При этом мы учитываем все церковные постройки середины – второй половины XV в.: как новые храмы, так и церкви «на старой основе», а также храмы при трапезных и надвратные церкви.

Проведенный анализ позволил выделить среди новгородских храмов середины – второй половины XV в. три основных типа:.

1) храмы с подцерковьем: собственно храм находится на втором этаже, подцерковье используется под хозяйственные нужды. Данную группу можно разделить на три локальных варианта:

а) четырехстолпные храмы с квадратными столбами подцерковья; западные столбы второго этажа, то есть собственно церкви, как правило, скруглены на высоту человеческого роста, восточные могут быть скругленные с востока (церкви св. Иоанна Богослова в Велебицах, св. Симеона Богоприимца), квадратные (св. Николая в Гостинополье) или круглые (вероятно, Спасский собор в Старой Руссе). Форма восточных столбов в формировании храмового интерьера не столь важна, так как все поверхности восточных столбов в церквях XV в. скрываются за иконостасом.

б) четырехстолпные храмы без хор с подцерковьем и квадратными столбами как в подцерковье, так и в основном объеме (церкви св. Лазаря, Воскресения на Мячине).

в) четырех- и шестистолпные храмы с хорами и подцерковьем, при этом столбы, как правило, квадратной или прямоугольной формы (св. Ильи на Славне, св. Иоанна на Опоках, св. Дмитрия на Славкове ул., св. Михаила на Михайловой ул., Успения на Торгу?.). Храм св. Якова имел хоры, но, очевидно, в этой постройке не было подцерковья.

Еще два храма сер. XV в. имели подцерковье, но неизвестны форма столбов, а также наличие или отсутствие хор (церкви св. Николая в Полистском монастыре 1460–1470-х гг. /известна только форма восточных столбов в подцерковьи/ и св. Николая в Вяжищском монастыре 1438 г.). Подцерковье, вероятно, было и в Никольской церкви Мостищского монастыря 1448 г. Не вполне понятно, было ли подцерковье у храмов Трех Святителей и Иоанна Предтечи Отенского монастыря, но по форме столбов данные постройки напоминают церковь св. Симеона Богоприимца. Не исключено, что придел св. Евфимия Великого Никольского храма Вяжищского монастыря был схож с церковью св. Иоанна Предтечи Отенского монастыря;

2) храмы без подцерковья, хор и восточных палаток, с квадратными столбами (из этих памятников нам пока известна только церковь Двенадцати апостолов 1454 г.);

3) надвратные и сенные бесстолпные храмы (надвратные храмы Владычного двора и Детинца: св. Иоанна Златоуста 1436 г., св. Петра митрополита 1437–1438 гг., св. Евфимия на сенях 1445–1446 гг., св. Сергия 1459 г., вероятно, церкви св. Владимира 1461 г., Положения пояса Пресвя-той Богородицы 1464 г., св. Антония в Вяжищском монастыре 1464–1465 гг. ?, Богоявления в Благовещенском монастыре 1447 г.).

В нашем распоряжении есть достаточно противоречивые сведения о церквях XV в. с трапезными (церкви св. Варлаама Хутынского монастыря 1445 г., св. Иоанна Богослова Вяжищского монастыря 1457 г., Никольская церковь Отенского монастыря 1463 г.). Попытаемся выделить основные положения, касающиеся этого типа церковных построек: 1) новгородские трапезные всегда имели в своем составе храм в виде отдельной постройки, примыкавшей к трапезной палате; 2) все храмы были с апсидами, вероятно, полукруглой формы; 3) здание церкви было выше, чем примыкающая к нему с запада трапезная палата. Мы не знаем характер решения внутреннего пространства церквей при трапезных палатах, однако известно, что это были храмы с подцерковьем.

Среди построек середины XV в. надо отметить примыкавшую к юго-западному углу церкви свв. Бориса и Глеба в новгородском Детинце небольшую церковь св. Андрея Стратилата 1440-х гг. (?), которая относится к типу бесстолпных приделов.

Материалы исследований новгородских храмов середины – второй половины XV в. позволяют говорить о том, что в ряде построек основное ядро здания оказывается окруженным пристройками, напоминающими галереи (церкви св. Михаила на Михайловой ул. 1454 г., св. Ильи Пророка на Славне 1455 г.).

Очень немного известно о звонницах и колокольнях середины – второй половины XV в. (колокольня «наверху» церкви св. Варлаама 1445 г. в Хутынском монастыре, колокольня над притвором церкви св. Евфимия на Владычном дворе 1455 г.). Отдельно стоящую постройку — каменную стенку, которую завершали семь (?) каменных столбов — представляла собой звонница Детинца, восстановленная в 1439 г. и сохранившаяся в перестроенном виде до сегодняшнего дня.

Один из параграфов главы посвящен формам покрытий новгородских храмов середины – второй половины XV в. Ю. Н. Дмитриевым впервые была убедительно опровергнута господствовавшая в середине XX в. точка зрения, согласно которой все новгородские храмы были перекрыты на три лопасти или же позакомарно. В XV столетии встречаются весьма разнообразные типы покрытий фасадов: 1) трехлопастное (Спасский собор в Старой Руссе, церкви 12 апостолов, св. Лазаря); 2) позакомарное (церкви Успения ?, Воскресения на Мячине, св. Ильи на Славне, св. Иоанна на Опоках, св. Михаила на Михайловой ул.?); 3) шестнадцатискатное, с повышенным центральным фронтоном и пониженными боковыми (церкви св. Дмитрия на Славкове, св. Симеона Богоприимца); 4) восьмискатное (пофронтонное: церковь св. Сергия Радонежского, вероятно, церкви         св. Антония в Вяжищах, св. Исповедников).

Во второй части главы мы рассматриваем особенности фасадного убранства памятников новгородской архитектуры 1430–1470-х гг.

Уже в первом известном нам памятнике 1430–1470-х гг., Никольской церкви Вяжищского монастыря, мы встречаемся с некоторыми оригиналь-ными чертами в оформлении фасада. Подцерковье храма было отделено отливом от основной части здания. Благодаря этому фасады храма приоб-рели дополнительные горизонтальные членения — черта, необычная для новгородской архитектуры, где, как неоднократно отмечалось в литера-туре, несмотря на появление подцерковий, весь XV в. отсутствуют допол-нительные горизонтальные членения фасадов. На первый взгляд, такая особенность памятника представляется уникальной. Однако в Новгороде есть еще один памятник середины XV в., имевший цокольный этаж — это церковь св. Михаила на Михайловой улице 1454 г., исследованная             Л. Е. Красноречьевым. Таким образом, прием, появившийся уже в Николь-ском храме 1438 г., применялся и в дальнейшем строительстве Евфимия II, хотя подобная схема решения фасада не получила большого распростра-нения, а ее отзвуки встречаются только в архитектуре надвратной церкви св. Сергия Радонежского, где над воротами помещен отлив.

Боковые фасады Никольской церкви были разделены на три прясла лопатками, при этом западные и восточные прясла почти одинакового размера. Основной объем храма становится кубическим, а завершение приобретает пирамидальный характер. Безусловно, такая схема фасада связана с конструктивным решением храма, прежде всего с отсутствием хор. Традиция устраивать хоры с придельными храмами в западной части церквей приводила к тому, что зодчим приходилось увеличивать западный поперечный неф храма, а как следствие, и западные прясла южного и северного фасадов.

В 1450–1470-е гг. с подобным решением боковых фасадов (широким центральным пряслом и равновеликими западным и восточным) мы стал-киваемся в церквях Двенадцати апостолов (1454 г.), св. Лазаря (1461 г.) и св. Симеона Богоприимца (1467 г.). В постройках «на старой основе» соблюдается схема, которая была намечена в храмах-предшественниках: западное прясло обычно шире восточного. Среди «новых» церквей этой схеме следует храм св. Иоанна Богослова в Велебицах (1460–1470-е гг.).

Если в XIV — начале XV в. основными элементами, образующими декоративное целое фасадов новгородских храмов, были закладные и кирпичные кресты, розетки, короткие отрезки декоративной кладки, а также сочетание окон различной формы (со стрельчатым завершением, с горизонтальной перемычкой), то в середине – второй половине XV в. происходит смена ориентиров — почти все окна одного типа, их расположение стандартно, фасады украшают ряды декора, при этом чередуются три основных мотива: бегунец, поребрик и зубчики (низкий поребрик). На смену асимметрии, свойственной фасадам храмов второй половины XIV — начала XV в., приходит симметрия, декор имеет строчный характер, помимо общей вертикальной оси, которой подчиняется построение фасадов всех памятников новгородской церковной архитектуры, появляется и вторая, горизонтальная ось.

Меняется и характер декора барабанов (имеются сведения о семи барабанах 1430–1460-х гг.): из их оформления уходят ниши, часто встречающиеся в архитектуре XIV в., а также бровки над окнами (церковь св. Симеона здесь скорее исключение); декор барабанов продолжает декор фасадов храма. В 1460-е гг. нам впервые встречается барабан, в декоре которого нет аркатуры, традиционной для новгородского зодчества (церковь св. Лазаря). Барабаны церквей «на старой основе», видимо, чаще всего повторяли барабаны храмов-предшественников (церкви св. Иоанна на Опоках, св. Ильи на Славне).

Таким образом, стилистические особенности архитектуры середины – второй половины XV в. позволяют рассматривать ее в качестве нового этапа в развитии новгородского зодчества.

Помимо изменений в объемно-пространственном решении церковных построек, меняются и принципы оформления фасадов и барабанов церквей, появление второго этажа акцентирует верхнюю часть здания, в которой устраиваются дверные проемы, вместе с тем нижний  ярус оформляется чрезвычайно просто.

Третья часть главы посвящена ансамблям в новгородской архитектуре 1430–1470-х гг.: Владычному двору и «большим» монастырям (Вяжищскому, Отенскому, Хутынскому).

Первая попытка реконструкции ансамбля новгородского Владычного двора предпринята Э. А. Гордиенко, в нашем анализе данного комплекса за основу принята именно эта схема, несмотря на недостаточную доказанность некоторых ее деталей. Попытаемся выделить те основные черты ансамбля, которые не вызывают сомнения.

1)            Владычный двор представлял собой замкнутый комплекс, состоявший из расположенных по периметру жилых, парадных и хозяйственных зданий, ограниченный с восточной стороны стеной от остальной части Детинца.

2)   Можно выделить определенное зонирование в пределах территории Владычного двора: здания, располагавшиеся прямо перед западным фасадом св. Софии, служили для торжественных приемов и прочих официальных событий, здесь же находились и покои владыки; здания, располагавшиеся в северной части, а также постройки вдоль стены Детинца, в основном имели хозяйственное назначение.

3)    Постройки Владычного двора — кирпичные, а не каменные с включением кирпича. Это вполне естественно, исходя из их функций как зданий жилого, парадного и хозяйственного назначения. Видимо, все они имели печи для отопления, возможно, в нижних этажах. В большинстве построек в той или иной степени просматриваются черты готического зодчества.

4)                  Владычный двор, на наш взгляд, — не крепость, а, прежде всего, монастырь, замкнутая структура, составные части которой — храмы, жилые, парадные и хозяйственные постройки. Функции крепости выполнял Окольный город, роль цитадели играл Детинец, Владычный же двор не был предназначен для обороны от внешних врагов, доказательство чему — многочисленные ворота, ведущие в различные части двора.

Новгородский Владычный двор является редким для древнерусского зодчества примером архитектурного ансамбля, созданного в течение короткого времени, по единому замыслу, автором которого, безусловно, был сам владыка Евфимий..

Принципы, которыми руководствовался владыка Евфимий в ходе формирования ансамбля Владычного двора, нашли свое отражение и в монастырском строительстве середины XV в. (Вяжищский, Отенский, Хутынский монастыри).

В середине XV в. в Вяжищском, Отенском и Хутынском монастырях было выстроено несколько каменных зданий, организованных в единые комплексы, уникальные для русской архитектуры XV в. В состав большого монастыря в середине XV в. входил соборный храм, церковь с трапезной палатой, надвратный храм, иногда каменные жилые постройки. Монастырская ограда, видимо, была деревянной. Храм с трапезной палатой находился к северу от собора, иногда его несколько сдвигали к западу. Местоположение надвратных церквей зависело от конкретных особенностей топографии монастырского участка.

В отличие от Владычного двора, представлявшего собой замкнутую структуру, «город в городе», монастыри имели абсолютно иную планировку, но такая черта, как объединение в одно здание надвратной церкви и палаты, позволяет рассматривать в качестве одного из источников композиций новгородских монастырских ансамблей XV в. именно комплекс Владычного двора.

В пятой главе анализируются технико-технологические особенности новгородской архитектуры середины – второй половины XV в.

В новгородской строительной технике и технологии в первой трети XV в. происходят резкие изменения. Чтобы проследить эти новации мы воспользовались схемой описания, впервые предложенной П. А. Раппопор-том, несколько адаптировав ее под конкретную архитектурную ситуацию.

В первой части главы рассматриваются строительные материалы новгородцев XV в. Основным стеновым материалом в строительстве середины – второй половины XV в. становится плитняк. Тем не менее, наиболее интересен для изучения кирпич, формат и технологические особенности которого могут служить хронологическими индикаторами.

Кирпичи середины – второй половины XV в. отличает светло-красный цвет, отпечатки досок на одной из постелей и следы песка — на другой. Иногда на одной из постелей фиксируются отпечатки травы. Внутренняя структура таких кирпичей слоистая, часто встречаются включения камней, стекловидные включения. Характерный индикатор кирпича середины – второй половины XV в. – его  толщина, неизменно равная 5–5,5 см. При этом длина колеблется от 24–25,5 см до 29 см, а ширина от 12 до 13–14,5 см.

В 1430-е гг. происходят изменения и в сфере производства растворов. В растворах памятников 1430–1470-х гг. встречаются фрагменты непроме-шанных узелков мела, наполнителем по-прежнему является песок, но не крупный, как в XIV в., а мелкий. Цвет раствора розовато-коричневый.

В новгородском строительстве и в XV в. продолжают использоваться голосники. Как правило, они располагаются в парусах, а также в закомарах центральных прясел.

Во второй части главы анализируются технологические приемы строителей XV в.: способы устройства фундаментов, техника кладки стен, приемы устройства арок, сводов и т. п. Фундаменты храмов XV в. не отличаются от новгородских фундаментов XIV – начала XV в.: они закладывались в траншеи по форме стен и столбов, ленточных фундаментов не прослежено ни на одном памятнике. Фундаменты выкладывались из валунов на глине, верхний ряд проливался раствором. Под фундаментами иногда фиксируются деревянные субструкции. Фундаменты храмов на старой основе следует рассматривать отдельно. Здесь, как правило, над старой стеновой кладкой устраивался один ряд валунов на известковом растворе, поверх которого шла кладка новой стены (церкви св. Иоанна на Опоках, Успения).

Основные сооружения, появившиеся на Владычном дворе при Евфимии II и Ионе были построены из кирпичей, также как и церковь св. Симеона Богоприимца. Стены в остальных храмах 1430–1470-х гг., строившихся за пределами Владычного двора, выкладывались из красной и серой известняковой плиты и кирпичей, иногда в дополнение к плитняку в кладке стен используется и ракушечник. В XV в. наблюдается тенденция к сокращению использования в стеновой кладке ракушечника. При строи-тельстве церквей «на старой основе», помимо камня вторично употребля-лись плинфы и брусковые кирпичи, оставшиеся после разборки храмов.

Как и в более ранних памятниках, кирпич использовали для кладки оконных и дверных проемов, сводов, арок, выкладки лопаток, а также поясов декоративной кладки. Какой-либо четкой системы кирпичной кладки не прослеживается, на фасад выходят в основном ложки. Фасады большинства церквей середины – второй половины XV в. не были покрыты сплошным наметом штукатурки.

Форма и место расположения арок остается прежним: арки соединяют столбы со стенами, пониженные подпружные арки под-держивают паруса и барабан. Своды, помимо памятников церковного зодчества, широко применялись в гражданских постройках Владычного двора — достаточно упомянуть верхний зал Владычной палаты с центральным столбом, на который опираются нервюрные крестовые своды. Однако подобные конструкции не оказали влияния на церковную архитектуру Новгорода XV в., оставшись локальным явлением.

С архитектурой 1430–1470-х гг. связано широкое распространение окон с полуциркульной перемычкой ниш и горизонтальной плитой, перекрывающей оконный проем. В центральных пряслах боковых фасадов церкви св. Симеона Богоприимца размещены широкие окна с полуцир-кульным завершением, как бы заменяющие собой привычные дверные проемы. Наконец, изредка устраиваются и узкие щелевидные окна, как правило, освещавшие лестницы, а также жертвенник и дьяконник.

Одноуступчатые дверные проемы в большинстве храмов 1430–1470-х гг. имеют полуциркульное (лучковое) завершение. Известны примеры, когда портальная ниша имеет треугольную форму завершения, а сам дверной проем — полуциркульную.

В середине – второй половине XV в. хоры встречаются только в храмах, перестроенных из более ранних церквей, соответственно и лестница на хоры там по-прежнему располагается в толще западной стены. Как правило, подцерковье и храм не соединялись особой лестницей, для того, чтобы попасть из храма в подцерковье и наоборот, нужно было выйти на улицу. Единственным исключением (не считая храмов с хорами) является лестница в северо-западном углу церкви Воскресения на Мячине.

В XV в. лестницы появляются у стен храмов: исследования показы-вают, что в некоторых двухэтажных памятниках XV в. не было притворов, а устраивались лестницы с одной или двух сторон. В то же время, во многих храмах были западные притворы и лестницы у боковых фасадов.

Из деревянных конструкций, примененных в памятниках середины – второй половины XV в., отметим внутристенные, воздушные связи и деревянные перекрытия подцерковий. В новгородском зодчестве этого времени использовались и деревянные перекрытия основного пространства храма (северный неф церкви св. Иоанна Предтечи Отенского монастыря).

Как и в XIV столетии, в XV в. чаще всего употребляются плитяные полы. Полы на втором этаже, то есть собственно в храме, практически нигде не зафиксированы. Лишь в церкви св. Сергия расчищен первоначальный наклонный пол из известняковых плит, постепенно поднимающийся по направлению к алтарю.

Натурные исследования сохранившихся памятников не дали сведений об устройстве кровель, вероятно, большинство храмов было покрыто лемехом. В нескольких храмах с прямоскатными покрытиями (1460-е гг.) могла быть простая кровля из теса.

Третья часть главы посвящена вопросам изучения организации строительства.

Проведенный во 2 главе анализ специфики заказа в новгородском строительстве 1430–1470-х гг. позволяет говорить о том, что новгородские зодчие выполняли строительные работы по заказу совершенно разных людей: архиепископа, уличан, игуменов монастырей и пр.

Согласно летописям, в некоторые годы одновременно возводились несколько храмов и иных сооружений. Этот факт свидетельствует о том, что в Новгороде 1440–1460-х гг. работало несколько мастеров, объединявших вокруг себя строительные группы или же, наоборот, входивших в единый строительный центр. Ведущую роль в организации строительного процесса в Новгороде XV в. могли играть нарядчики, собиравшие строительную группу для постройки того или иного здания.

Массовое строительство церквей в 1440–1460-х гг. приводит к унифи-кации строительной технологии и производства, которое осуществлялось, вероятно, в каком-то едином центре. Нельзя полностью исключить возмож-ности существования в Новгороде середины XV в. своего рода «Строитель-ного приказа». Выдвигаемая гипотеза о централизации строительного производства могла бы объяснить небывалый всплеск строительной активности в 1460-е гг., когда каждый год строилось по три-четыре храма.

Новгородские строительные группы середины – второй половины XV в. имели постоянный коллектив мастеров, а чернорабочие набирались на временную работу для строительства какой-то конкретной постройки или ряда построек. Даты закладки и освящения храмов в 1460-е гг. свидетельствуют о том, что в составе строительных групп существовало четкое разделение: одни строители размечали план памятника, другие выкапывали фундаментные рвы, третьи рабочие возводили стены храма, выполняли отделочные работы.  Представляется, что такие строительные группы не зависели от архиепископа или какой-то категории горожан, так как они строили по заказам разных лиц.

В Заключении мы приходим к выводу о том, что новгородское зодчество середины – второй половины XV в. представляло собой многогранное явление. С одной стороны, новгородские строители 1430–1470-х гг. во многом ориентировались на архитектурное наследие XIV – начала XV в., с другой стороны, в эту эпоху появляются новые, до той поры неизвестные архитектурные формы.

Сравнивая постройки 1430–1470-х гг. со зданиями, возведенными в XIV – первой трети XV в., можно отметить следующие особенности, которые позволяют говорить о новаторском характере архитектуры середины – второй половины XV в.:

1.     В 1430–1460-е гг. в Новгородской земле распространяются храмы с подцерковьем, возникшие, видимо, в первой трети XV в.

2.     Среди памятников новгородской архитектуры 1430–1470-х гг. встречаются типы сооружений, не характерные для средневекового новгородского зодчества: каменные жилые, хозяйственные и служебные постройки, колокольни. Строятся и церкви редких типов: сенные, надвратные храмы, церкви с трапезными палатами.

3.     С именем Евфимия II связано строительство уникального ансамбля Владычного двора. Комплексы каменных зданий формируются в эти годы в пригородных монастырях: Вяжищском, Отенском и Хутынском.

4.     Зодчие Ионы Отенского впервые в новгородской архитектуре вместо сводов применяют для перекрытия основного объема храма деревянные конструкции; в двух памятниках 1460-х гг. существовала необычная форма покрытия фасадов (на шестнадцать скатов).

5.     В постройках Владычного двора нам встречаются некоторые готические приемы, до той поры не применявшиеся в памятниках новгородского зодчества (устройство слепых ниш и нервюрных сводов, кирпичная кладка без применения камня и т.п.).

6.     В середине – второй половине XV в. меняются и принципы декоративного оформления фасадов. На смену асимметрии, свойственной фасадам храмов второй половины XIV — начала XV в., приходит симметрия, декор имеет строчный характер, помимо общей вертикальной оси, появляется и вторая, горизонтальная ось.

7.     Новациями отмечена и технико-технологическая сторона зодчества: меняется тип кирпичей и характер известкового раствора, появляются постройки, возведенные только из кирпичей, постепенно прекращается использование ракушечника.

Большинство архитектурных новаций связано с постройками, заказчиками которых были архиепископы. В этот период очевидна лидирующая роль архиепископа как заказчика, однако по-прежнему многие храмы строятся и перестраиваются уличанами, а также отдельными горожанами.

Таким образом, новгородская архитектурная школа, сформировавшаяся еще в XII в., претерпела в XV столетии значительные трансформации, которые, однако, не привели к принципиальным изменениям во внешнем облике новгородского храма.

Мы уже неоднократно упоминали о принятом в науке разделении всей новгородской архитектуры 1430–1470-х гг. на две группы: храмы «на старой основе» и «новые» храмы. Действительно, несмотря на некоторые точки пересечения, эти две линии демонстрируют нам разный подход к  интерпретации архитектурной формы: в храмах на старой основе мы сталкиваемся с прежней типологической схемой, новации присутствуют только в решении интерьера, разделенного деревянным перекрытием на два этажа, а также в области фасадного декора. В противоположность этому, в новых церквях господствует новый, камерный способ организации пространства.

Анализ «реставрационного» строительства времени Евфимия и Ионы позволяет сделать вывод об отсутствии «идеологической» составляющей в строительной программе Евфимия II, связанной с необходимостью капита-льного ремонта и перестройки соборов и иных крупных городских храмов.

«Реставрационное» строительство середины XV в., при котором подчас просто копировались формы древних памятников, было по сути тупиковым направлением и не могло способствовать развитию архитектурной мысли. Гораздо более перспективной являлась «новая» архитектура второй половины XV в., однако и в новом строительстве мы порой сталкиваемся с определенными «штампами», что обусловлено, прежде всего, большим количеством зданий, возведенных в эти годы. Таким образом, следует признать, что уровень художественного качества построек в 1430–1470-е гг. был неоднороден.

Новгородская архитектурная школа, развитие которой было прервано в 1470-е гг., и в следующем столетии продолжала служить источником, откуда зодчие заимствовали некоторые архитектурные формы (церкви первой трети XVI в.: св. Климента, св. Николая в Папоротно, свв. Филиппа Апостола и Николая на Нутной ул., Успенская церковь в Колмово).

В эпоху становления и развития общерусской архитектуры новгородское зодчество постепенно лишается самобытных черт и существует уже в рамках архитектуры Московского государства.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

1.     Николо-Папоротский монастырь // София. 1999. № 3. Новгород. С. 28–29.

2.     О типах подцерковий в новгородской архитектуре XV – начала XVI в. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 13. Новгород, 1999. С. 324–337.

3.     Архитектурно-археологические исследования экспедиции кафедры истории искусства СПбГУ в Новгородской области в 1999 г. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 14. Новгород, 2000. С. 66–70 (совместно с Вал. А. Булкиным).

4.     Архитектурно-археологические разведки в Новгородском районе // АО–1998. М., 2000. С. 12–13.

5.     Древнерусская архитектура второй половины XIII – первой трети XIV в.  Каталог памятников. СПб., 2000. 204 с.

6.     К архитектурной истории Ионо-Отенского монастыря // Новгород и Новго-родская земля. История и археология. Вып. 14. Новгород, 2000. С. 349–359.

7.     Никольский Полистский монастырь // София. 2000. № 1. Новгород. С. 29–31 (совместно с Вал. А. Булкиным и А. А. Селиным).

8.     Археологическое изучение некоторых памятников новгородской архитек-туры XV века // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 15. Новгород, 2001. С. 20–24 (совместно с Ю. Б. Бирюковым, Вал. А. Булкиным).

9.     Архитектурно-археологические работы в Новгородской области // АО–1999. М., 2001. С. 3, 6 (совместно с Вал. А. Булкиным).

10. Архитектурно-археологические разведки в Новгородском и Маловишер-ском районах // АО–2000. М., 2001. С. 7–10 (совместно с Вал. А. Булкиным).

11. Исследования Тесовского отряда Северо-Западной экспедиции РНИИ КПН в 1998–1999 гг. // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 15. Новгород, 2001. С. 36–46. (совместно с А. А. Селиным, В. М. Краси-льниковой).

12. Никольский Мостищский монастырь // София. 2001. № 4. Новгород. С. 23–25 (совместно с Вал. А. Булкиным).

13. Никольская церковь 1438 г. Вяжищского монастыря // Тверской археологи-ческий сборник. Вып. 4. Т. II. Тверь, 2001. С. 354–359.

14. Новые материалы к истории новгородской архитектуры  XV в. // Архи-тектурно-археологический семинар. Материалы заседания памяти                 Ю. П. Спегальского. СПб., 2001. С. 48–52 (совместно с Вал. А. Булкиным).

15. Археологическое изучение памятников средневековой новгородской архитектуры // АО–2002. М., 2003. С. 13–15 (совместно с Вал. А. Булкиным).

16. Два монастырских храма XV в. на волховских берегах//Новгород и Нов-городская земля. История и археология. Вып. 16. Новгород, 2002. С. 31–39.

17. Изучение двух памятников новгородской архитектуры XV века // АО–2001. М., 2002. С. 7–10 (совместно с Вал. А. Булкиным).

18. Никольская церковь Вяжищского монастыря 1438 г. // София. 2003. № 1. Новгород. С. 18–21.

19. Новые исследования памятников новгородской архитектуры и монумента-льной живописи XV века // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 16. Новгород, 2002. С. 22–30 (совместно с Вал. А. Булкиным, Б. Г. Васильевым, А. М. Салимовым).

20. К уточнению нижней даты Семисоборной росписи Великого Новгорода // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 17. Великий Новгород, 2003. С. 159–163.

21. Некоторые проблемы изучения древнерусской строительной керамики // Архитектурно-археологический семинар. Из истории строительной керамики средневековой Восточной Европы. СПб., 2003. С. 124–129.

22. Новые исследования памятников средневековой новгородской архи-тектуры // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 17. Великий Новгород, 2003. С. 45–51. (совместно с Вал. А. Булкиным, Б. Г. Ва-сильевым).

23. «Реставрационное» строительство новгородских архиепископов Евфимия II и Ионы Отенского в отечественной историографии // Мавродинские чтения. 2004. Актуальные проблемы историографии и исторической науки. СПб., 2004. С. 212–213.

24. Сторожня на новгородском Владычном дворе // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 18. Великий Новгород, 2004. С. 356–362.

25. Новгородские кирпичи конца XIII – второй половины XV в.: некоторые итоги изучения // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 18. Великий Новгород, 2004. С. 363–367 (совместно с А. В. Жервэ).