Сказка смыслов

Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

16.06.2014

Сказка смыслов

Экспозиция павильона России в этом году как капуста: и надо постараться, чтобы обнаружить за ворохом смыслов главные.

Всё размещают между строк, у них расчет на долгий срок…
Владимир Высоцкий

В этом году Россия показывает на биеннале в Венеции «Ярмарку идей» (кураторы – институт «Стрелка»: преподаватель Дарья Парамонова, куратор публичной программы Антон Кальгаев и директор института Брендан МакГетрик).

Девиз павильона, игра слов. Фотография Анны Мартовицкой

Fair Enough – так в оригинале называется проект, принесший нашему павильону Специальное упоминание (special mention) жюри биеннале, и, строго говоря, это словосочетание можно перевести как «вполне справедливо». Между тем, как мы уже рассказывали, в названии присутствует игра слов, fair – ярмарка, enough – достаточно. «Достаточно ярмарки» – не вполне перевод, но похожий смысл в названии определенно присутствует. Игра слов заложена также и в девизе экспозиции (он написан розовыми неоновыми буквами над балконом на фоне лагуны; такая же ярко-розовая форма у девушек-консультантов): «Russia`s past, our present» – это и «Прошлое России – наше настоящее», и «Прошлое России – наш подарок». Иными словами, уже на уровне названия наш павильон намекает: все, что вы в нем увидите, не так однозначно, как кажется на первый взгляд. И именно с этим пониманием лучше всего отправляться внутрь.

Внутреннее пространство павильона нарезано на небольшие стенды, обрамленные характерными алюмиевыми рамками c типовыми заголовками, – такие можно увидеть на любой из многочисленных ЭКСПО во всем мире. Решение стендов, каждый из которых оформлен в собственном стиле, также имеет узнаваемый «коммерческий» налет. Это и обилие рекламной печатной продукции, и броский, если не кричащий графический дизайн, и, конечно, широко улыбающийся представитель «компании», по первому зову готовый поведать о выпускаемой продукции. Правда, в роли продукции здесь выступают русские архитектурные идеи XX (и начала XXI) века, якобы поставленные на успешные коммерческие рельсы, а в роли представителей – архитекторы, критики и историки архитектуры. Для каждой темы был придуман фирменный стиль, слоган и логотип, форменный костюм «продавца» и написан шутливый текст, призванный «продавать продукцию» – работа коммерческой выставки имитирована по полной программе и сопровождена столь же кичевым каталогом с пестрым дизайном страниц и разными шрифтами.

К слову, наличие «консультантов» как части экспозиционного перформанса – важная особенность выставки; во время вернисажа она превратилась в праздник общения: «представителей» слушали охотно, а так как люди подобрались включенные в тему, способные поддержать разговор, то и раздражающие внешние атрибуты «продажников» приятно контрастировали с тематикой – на самом-то деле говорили не о товарах, а об идеях (надо сказать, что похожий формат «консультирования» был также использован в павильоне Швейцарии, но там обстановка скорее архивная, спокойная, а в русском павильоне, наоборот, очень шумная; впрочем, консультанты разъехались и теперь выставка работает без своей важной вернисажной части).

Экспозиция российского павильона. Фото Николая Зверькова

Стенды Дача, Лисицкий и Estetika Ltd. Фотография Юлии Тарабариной

Стенды Метро, Тур по архипелагу, Ковчег-строй. Фотография Юлии Тарабариной

Карта стендов. Фотография Юлии Тарабариной

Отобрать знаковые темы века «Стрелке» помогли 50 консультантов, в числе которых Анна Броновицкая, Владимир Паперный, Григорий Ревзин, Марк Хидекель, Марина Хрусталева, Александр Ложкин, Дмитрий Швидковский, Марк Меерович, Дмитрий Фесенко и многие другие, – их имена перечислены длинным списком при входе в павильон.

Каждая идея предлагается для «продажи» и распространения по всему миру: причем если пойти направо (дача, дворцы пионеров, ВХУТЕМАС, Чернихов) предложение поначалу выглядит серьезным, слева же от входа (новодельный Военторг, ретроразвитие) как-то сразу легко понять, что участвуешь в розыгрыше. Впрочем стенды перемешаны, есть более, есть – менее очевидные.

Список «продаваемых на ярмарке» русских идей получился довольно пестрым. Предсказуемо важное место, примерно четверть, занял авангард: мультимедийный выставочный дизайн Лисицкого («пространство Лисицкого не описывает существующую реальность, оно представляет желаемое будущее и организует массы в коллективном усилии по его достижению»); образовательные методики ВХУТЕМАСа; идеи Чернихова (в каталоге опубликовано воображаемое интервью с ним), «самодостаточный» дом Наркомфина, «рамаблоки» из мусора, предложенные во время войны переквалифицировавшимся в архитекторы художником-супрематистом Лазарем Хидекелем, и круглые бани архитектора Никольского (одну из которых недавно спасали от сноса в Тюмени).

Внук Лазаря Хидекеля Роман на стенде рамаблоков. Фотография Юлии Тарабариной

Проекты знаменитых круглых бань архитектора Никольского легли в основу «бизнес-идеи» компании Circularity, предлагающей строить похожие бани в странах, испытывающих недостаток в пресной воде и не имеющих развитой культуры гигиены. Выразительная и предельно эргономичная форма круглой бани позволяет убить двух зайцев – поясняет консультант Константин Бударин, – возвести знаковое сооружение и способствовать более экономному расходу воды. Многочисленные диаграммы, украшающие стенд, во-первых, агитируют за поход в баню (принимая душ, человек на такое же наведение чистоты в среднем тратит в 3-4 раза больший объем воды), а во-вторых, анализируют, в каких странах мира круглые термы были бы особенно уместны. Нельзя не оценить и английский слоган проекта Therms for good terms («Бани во имя улучшения условий быта», но «крылатость» фразы в переводе, конечно, теряется), а также прекрасно сделанные макеты со съемными кровлями, позволяющими заглянуть внутрь построек Никольского.

Разборные макеты круглых бань. Фотография Николая Зверькова

Дом Наркомфина одноименная «компания» называет на своем стенде универсальным примером городской застройки, подходящим для размещения практически любых функций: из проекта Моисея Гинзбурга предлагается сделать «Наркомфин-велнес», офисный комплекс «Наркомфин» и даже исправительную колонию, что, в свою очередь, наводит на мысли.

Стенд дома Наркомфина. Фотография Юлии Тарабариной

***

Между тем показать в павильоне только «наш великий авангард» было бы, вероятно, слишком академичным, так что остальные три четверти экспозиции заняты совершенно другими вещами.

На полюсе, противоположном авангарду – идея ретроразвития «последнего утописта» Бориса Ерёмина; ее представляет на стенде Retroactive development – с бордовыми стенами, бидермайровским фарфором и акварельками зданий, которые можно было бы восстановить в прежних формах, критик и журналист Александр Острогорский. Примерами служат ХХС и строящееся здание берлинского дворца. В каталоге можно найти карту уничтоженного во всем мире наследия (каковое предполагается восстановить), в том числе не только разрушенные талибами афганские статуи Будды, но и памятник Сталину в Праге, например.

Александр Острогорский – консультант на стенде «Ретроразвитие». Фотография Юлии Тарабариной

Рядом еще более острая тема – Financial Solutions с девизом «Так же, только лучше» представляют Военторг и гостиница Москва, символизирующие практику создания новоделов с расширенными подземными площадями.

Стенд Financial Solutions (девиз «То же самое, только лучше». Слева Военторг, справа гостиница «Москва». Фотография Юлии Тарабариной

Круг ретроидей замыкает стенд Estetika Ltd. (он встречает посетителя сразу на входе, – чтобы, вероятно, сразу и посильнее огорошить) – стенд посвящен русскому стилю и предлагает украсить «что угодно» допетовскими резными орнаментами. Напротив – стенд Shape inspirations, где в виде макетов собраны знаковые формы российских зданий за 100 лет (формы также предназначены для тиражирования и продажи). Консультант стенда Estetika Александр, рассказывая о своей теме национальной идентичности, прикладывал кусочек резьбы к любому объему на соседнем стенде, доказывая таким образом, что орнамент может преобразить совершенно все. Эта пара «форма – орнамент», фланкирующая вход, вместе смотрится изумительно и тоже, вероятно, обозначает два полюса века: национальный орнамент и авангардная пластика (хотя среди макетиков представлена не только она) противостоят друг другу как два столпа русского XX века.

Стенд Estetika Ltd. Фотография Юлии Тарабариной

Стенд ′Shape inspirations′. Фотография Юлии Тарабариной

Центр главного зала занят, – иначе не скажешь, – «Мавзолеем Щусева»: это серый куб Shchusev architects с лестницей, на которую можно подняться и посмотреть на суетящиеся головы посетителей сверху, как Брежнев с трибуны; каждый может ощутить себя немножко в роли члена Политбюро. Ассоциация неслучайна, Щусев построил и Мавзолей, и павильон России в Джардини, – в этом году павильон отмечает свое столетие.

Макет мавзолея перед стендом Щусева, который тоже «сам себе Мавзолей», или же, во всяком случае, трибуна. Фотография Юлии Тарабариной

Идеи послевоенного времени представлены на выставке домом на Тульской, «Домом нового быта» Натана Остермана и проектом Prefab, – последний, логически развивая идеи панельного домостроения, предлагает услуги по промышленному демонтажу и переработке отслуживших свое «хрущевок»; в каталоге эта тема представлена полным переводом речи Никиты Сергеевича об излишествах, теперь ее смогут прочитать многие иностранцы.

Стенд Prefab. Фотография Николая Зверькова

«Дом-корабль» на Тульской отдан «компании Ark-Stroy»: Ark переводится как «ковчег», а дом был в свое время построен (для работников министерства Атомной энергетики) очень прочным, в сущности это дом-бункер, символ холодной войны – кураторы представили его способным пережить любую катастрофу: землетрясение, Кракена, и всякие войны.

Стенд «Ковчег-строй» – дом на Тульской в экстремальной ситуации. Фотография Юлии Тарабариной

Пример «Дома нового быта» на стенде «компании» New Byt Lab «продает» методики «анализа больших объемов данных» для рыночного планирования инвестиций в жилье. Дом, строительство которого было завершено в 1969 году, в свое время был призван, ни много ни мало, приблизить строительство коммунизма и выработать новые стандарты социалистического быта: обобществленного, но снабженного современными удобствами. В 1960-е над проектом работало больше 20 исследовательских институтов и еще потом два года ученые наблюдали за жизнью в доме – сообщает нам стенд. Процесс наблюдения наглядно продемонстрирован на макете: мы можем заглянуть в жилые ячейки со снятой крышей, и, почувствовав себя «большим братом», понаблюдать на мини-экранах за живущими в квартирах людьми. То ли ирония, то ли ошибка при сборке заставляет людей входить-выходить сквозь стены, минуя двери.

Стенд New Byt Lab, где на макете можно наблюдать за жизнью людей в квартирах. Фотография Юлии Тарабариной

Есть и темы, которые не вполне вписываются в хронологию, а представляют собой архетипы русского и советского мышления в целом: дача, дворцы пионеров, метро, ВДНХ и «Тур по Архипелагу». Последний посвящен постройкам русских и советских архитекторов за рубежом, здесь главный герой – бассейн для пингвинов, построенный в 1934 году эмигрантом Бертольдом Любеткиным в лондонском зоопарке. Поэтому символ воображаемой «туристической компании» – пингвин, он же украшал и шапку девушки-консультанта и придуманный паспорт путешественника, нарисованный на буклете. Зарубежных построек получилось прискорбно мало, даже с Афганистаном и Кубой; особенно если сравнивать с американским павильоном, который показывает в этом году то же самое, но всерьез.

Стенд Archipelago tour, девушка с пингвином на шапке. Фотография Юлии Тарабариной

Идея стенда ВДНХ, прямо скажем, не вполне ясная при первом рассмотрении, – живучесть выставки-парка, который, несмотря на ни что, в последние годы посещают все больше.

Стенд ВДНХ. Фотография Юлии Тарабариной

Московское метро подано как мощное средство агитации (к примеру, пробуждения национальной гордости: на витражах, отсылающих к «Новослободской», в Лондоне изображены девочки с хиджабах, в Бостоне – железная нога инвалида, а на центральной мозаике, сюжет которой заимствован из «Комсомольской», лица строителей оказались узнаваемо таджикскими). На стенде советских дворцов пионеров – их представляла историк Анна Броновицкая, с девизом «Просвещение вместо развлечения», – сурово зачеркнут Диснейленд и показаны рисунки детей из архитектурной школы-студии «Старт» (многие посетители вернисажа хотели их купить).

Мария Фадеева – консультант на стенде Метро. Фотография Юлии Тарабариной

Анна Броновицкая – консультант на стенде Дворца пионеров. Фотография Юлии Тарабариной

Юмор «дачного» стенда (Dacha Co-op) заключен в том, что дача трактована как прежде всего «место хранения» (а не жилья) – только более гуманное и гибкое, в отличие от «холодного и типового индустриального хранения». Аналог распространенных в мире, а теперь уже и в Москве сити-боксов, в которых – бонус! – еще и можно жить. Многие свозят на дачу всякий хлам, так что юмор будет близок… Типология «дачных хранилищ» разработана досконально и включает все варианты от сарая до «поместья» на 2,5 тысячи кв. метров.

Стенд Dacha Co-op. Фотография Юлии Тарабариной

А еще (по слухам, не подтвержденным документально, да и вообще никак не подтвержденным) в проекте был стенд Гулага, но кураторы сняли его (самостоятельно, безо всяких указаний сверху).

«Друзья, да и абсолютно все, с кем мы советовались, говорили: что вы делаете? Нельзя везти такую выставку в Венецию! Но мы рискнули и были поняты» – рассказала нам во время вернисажа сокуратор павильона Дарья Парамонова. Впрочем, из объяснений сокуратора следует, что не только пародийно-коммерческая стилистика, но и многие, очень многие детали и смыслы в проекте павильона были продуманы и, значит, совершенно осознанны. В частности: консультанты «работали на стендах», создавая суетную, но увлекательную атмосферу бесконечного общения, только в дни вернисажа, уже 8 июля павильон опустел. «Это был рассчитанный эффект – объясняет Дарья Парамонова, – на коммерческих ЭКСПО происходит то же самое, шум и суета дней открытия сменяется легкой полузаброшенностью потом, мы хотели поймать и это ощущение тоже».

Сокуратор павильона Дарья Парамонова перед брендволом с логотипами воображаемых фирм. Фотография Юлии Тарабариной

***

Так или иначе, авторы павильона показали себя как тонкие мастера шифрования смыслов, передачи и переосмысления их через пародию и иронию – пестрая ткань выставки неоднородна и нелогична, чему оправданием служит образ коммерческой ЭКСПО, где объединение тем происходит по случайному, рыночному принципу. За очевидным рыночным флером следует повсеместная и, вероятно, виртуозная игра английских слов (она здесь везде, в названиях, слоганах каждого стенда как минимум), которая переносит нас куда-то к Алисе в стране чудес: что за страна такая? Когда «сказка лопнет», когда Алиса вырастет и чудная страна идей станет для нее тесной?

Зрителя постоянно подстерегает что-то вроде балагана, фокуса, обмана, перевертыша: бренды и компании – придуманы, консультанты – не коммерсанты и ничего не продают, продать это невозможно, да и надо ли это покупать? Европейское жюри биеннале увидело верхний слой – ироническое прочтение «языка коммерциализации архитектуры», но нет ли за ним еще другого слоя?

Мы, к примеру, привыкли за отсутствием материальных достижений гордиться великими идеями, которые Россия подарила миру в XX веке. Выставка Fair Enough, ярмарка, навязывающая эти идеи как товар, – прекрасный повод задуматься: а какие именно великие мысли мы миру подарили? Насколько они прекрасны и, вообще, – безопасны ли?

За буффонадой местами (даже после исключения легендарного стенда Гулага) проглядывает образ злого клоуна: за big data прячется big brother, Наркомфин отлично подходит для колонии, баня Николаева, шедевр и драгоценность, предлагается третьим странам как «машина для мыться»; многое наизнанку, и многое следует понимать наоборот (как, например, в телевизоре – к чему россияне привычны). Детям зачеркнули Диснейленд, и просвещаться им, не развлекаясь, теперь во дворце пионеров. Ярмарка идей оборачивается праздником идеологии: аванградной-революционной, сталинской, ретроспективной лужковской – набором идеологических паттернов, которые Россия, как то следует из пародийной концепции павильона, «продает» теперь всему миру. Иностранцы, судя по отзывам, довольны, им предложили новую матрёшку, да еще и с самоиронией в комплекте. Купят ли? Возьмут ли поиграть? Или откровенно-яркая обложка отпугнет и «сказка лопнет» наконец... Не довольно ли ярмарки?

текст: Анна Мартовицкая, Юлия Тарабарина