Автор текста:
Пётр Завадовский

Леонидов и Ле Корбюзье: проблема взаимного влияния

Памяти Юрия Павловича Волчка. Статья готовилась к V Хан-Магомедовским чтениям «Наследие ВХУТЕМАС и современность». В ней рассматривается проблема творческого взаимодействия Ле Корбюзье и Ивана Леонидова, раскрывающая значение творчества Леонидова и школы ВХУТЕМАСа, которую он представляет, для формирования основ формального языка архитектуры «современного движения».

0
Наследие ВХУТЕМАСа и современность

Размышляя о влиянии ВХУТЕМАСа на формирование проектной культуры ХХ–XXI века (как звучит одна из тем конференции), трудно пройти мимо творческого взаимодействия Ле Корбюзье с Иваном Леонидовым – пожалуй, самым известным из выпускников ВХУТЕМАСа. И единственным русским архитектором ХХ века, получившим общемировое признание. Удивительно, что до сих пор эта проблема не привлекала необходимого внимания, и лишь мимоходом упоминалась в работах С.О. Хан-Магомедова и некоторых постах в сетевых ресурсах заведомо поверхностного характера. Представляется, что наступил момент ввести эту тему в научный оборот как самостоятельную проблему. Целью данной статьи является первичный сбор и систематическое изложение имеющейся информации по этому вопросу, которую я сгруппирую в четыре эпизода.
 
Эпизод 1. Ранний корбюзианизм Леонидова.

Иван Леонидов принадлежит к узкой группе студентов и выпускников ВХУТЕМАСа 1925–1926 годов, учеников А.А. Веснина, в которой ранее всего в советской архитектуре проявилось формально-стилистическое влияние Ле Корбюзье. Учитывая опубликованные к 1925 году реализации Ле Корбюзье, логично, что предметом воспроизведения прежде других стали формальные мотивы двух ранних вилл: виллы Беснюс в Вокрессоне (1922) и домов Ля Рош–Жаннере в Париже (1922–1925). [К ним следует добавить дом Кук в Булонь-Бийанкур (1925), мотивов которого у Леонидова, в отличие от его коллег-конструктивистов, нет.– Примечание автора статьи].

Ярким примером интерпретации формальных тем этих двух вилл могут служить леонидовские проекты рабочих клубов на 500 и 1000 человек (1926)[1]. Планы и фасады клубов являются вариациями на темы домов Ля Рош–Жаннере: Леонидов повторяет Г-образный план с выгнутым объемом (у Ле Корбюзье – картинной галереи). Фасады клубов повторяют тему фасада Ле Корбюзье с ритмом квадратных проемов второго этажа над ленточным окном первого. (илл.1).
 
Илл.1. Проект рабочего клуба на 1000 человек Ивана Леонидова (1926) интерпретирует формальные темы домов Ля Рош-Жаннере (1923): квадратный проем над ленточным окном (в красной рамке), выгнутый объем галереи Ля-Рош (в синей рамке), вертикально-расчлененный витраж (в зеленой рамке). Наконец – общая Г-образная компоновка сооружения.
Предоставлено Петром Завадовским

Этот же мотив распознается и в архитектуре сооружений стилобата в дипломном проекте «института Ленина» (1927)[2]. С этого, первого из проектов, создавших Леонидову репутацию радикального авангардиста, начинается самостоятельный творческий путь архитектора. В последний раз прямое заимствование формальной темы Ле Корбюзье появляются в конкурсном проекте Дома правительства для Алма-Аты (1928). Это характерные эркеры, повторяющие эркер виллы в Вокрессоне – призматические коробочки со сплошным трехсторонним остеклением[3] (илл.2).
Илл.2. Леонидовский проект Дома правительства в Алма-Ате (1928) использует формальные темы домов Ля Рош-Жаннере (1923) (в красной рамке) и виллы в Вокрессоне (1922) (в синей рамке).
Предоставлено Петром Завадовским


 
Эпизод 2. Изобретение модернистской призмы.
Ле Корбюзье и Леонидов в конкурсе на проект здания Центросоюза (1928–1930).

1928 год стал переломным как в развитии советского авангарда, так и в карьере Ле Корбюзье. Прямой контакт московского архитектурного сообщества с французским мастером в ходе многоэтапного конкурса на здание Центросоюза стал плодотворным для обеих сторон. Подробное описание хода конкурса дает в своей книге Ж.-Л.-Коэн[4], мы же сконцентрируемся на части этого сюжета, непосредственно связанной с Иваном Леонидовым.

Творческий контакт Ле Корбюзье с Леонидовым произошел в ходе третьего, закрытого этапа конкурса поздней осенью 1928 года[5]. В отличие от ленточных окон в проекте Ле Корбюзье (илл. 3, слева вверху) Леонидов предложил сплошное остекление фасадов. В остальном проект Леонидова – призма, поставленная на «пилоти» и завершенная крышей-террасой – полностью следует «5 пунктам» Ле Корбюзье и вполне может быть назван корбюзианским (илл. 3, слева внизу). Уже в рабочем проекте, разработка которого началась в январе 1929 года, Ле Корбюзье заменяет ленточное остекление уличных фасадов на стеклянные стены. Мы можем видеть их в построенном здании (илл.3, справа вверху).
 
Илл. 3. Вверху: проект здания Центросоюза Ле Корбюзье: первый (1928) и итоговый (1929) варианты проекта. Внизу слева – конкурсный проект Центросоюза Ивана Леонидова (октябрь 1928 года). Справа – аксонометрия «Швейцарского дома» Ле Корбюзье – первой многоэтажной остекленной призмы в его творчестве.
Предоставлено Петром Завадовским

Мнение о том, что Ле Корбюзье изменил свой проект под влиянием Леонидова, неоднократно высказывалось современниками. С.О. Хан-Магомедов приводит несколько подобных отзывов, среди них – свидетельство Леонида Павлова об открытом признании Ле Корбюзье влияния Леонидова[6]. Однако это влияние не ограничивается появлением стеклянных стен у Ле Корбюзье. Именно у Леонидова впервые появился тип сооружения, заимствованный Ле Корбюзье уже сформировавшимся и далее связывавшийся уже с его именем: свободно стоящая многоэтажная призма с глухими торцами и полностью остекленными продольными фасадами. Впервые такое решение Леонидов предлагает в проекте Института Ленина (1927), развивает – в проекте Центросоюза (1928) и еще парой лет позже – Дома Промышленности (1930). Учитывая трехлучевую башню в проекте Наркомтяжпрома (1934), можно сказать, что в творчестве Леонидова тип модернистской корбюзианской призмы сформировался полностью в своих наиболее распространенных позднее вариантах.

Идея «чистой призмы» является основополагающей для Ле Корбюзье, начиная с впечатлений его юношеских путешествий. И вплоть до проекта Центросоюза она воплощалась им в лишь масштабе 3-4-этажных частных вилл. Параллельно с этим Ле Корбюзье продолжал для многоэтажных сооружений развивать концепцию «редана», то есть зигзагообразного соединения призматических объемов, частным примером которого является его «Центросоюз».

Первые многоэтажные сооружения не в виде сочетания призм, но одной отдельно стоящей призмы появились в творчестве Ивана Леонидова начиная с Института Ленина (1927). И все призмы Леонидова имеют общую особенность – сплошное остекление фасадов при глухих торцах. И именно такие призмы начинает применять Ле Корбюзье по возвращении из Москвы. Первой из подобных призм, позже прочно вошедших в формальный словарь корбюзианизма и растиражированных по всему миру, стал «Швейцарский дом» в Париже (1930–1932), следующий композиционной схеме леонидовского Центросоюза: поднятая над землей многоэтажная призма с полностью остекленным фасадом и вынесенным вовне лестнично-лифтовым узлом (илл 3., справа внизу). Благодаря скорости строительства, свою первою стеклянную стену Ле Корбюзье осуществил именно в «Швейцарском доме» – раньше витражей Центросоюза, спроектированных до этого парижского здания.

Таким образом, творческое взаимодействие Ле Корбюзье и советских коллег, среди которых особое место занимал Леонидов, имело сложный характер обмена, карамболя взаимных влияний. Исходя из первичного импульса, воспринятого от Ле Корбюзье, и переведя его формальные темы в более крупный масштаб, Леонидов и Гинзбург с Милинисом предложили новый тип сооружения, который, в свою очередь, был заимствован Ле Корбюзье – полностью, как свой. И благодаря авторитету мастера уже в послевоенные годы этот тип приобрел всеобщее распространение – от здания ООН в Нью Йорке до Ассамблеи и жилых корпусов в Бразилиа Оскара Нимейера.
 
Эпизод 3. Личные контакты и взаимоотношения Леонидова и Ле Корбюзье.

В течение уже многих десятилетий из одного в другой посвященный Леонидову текст кочует отзыв Ле Корбюзье о нем как о «поэте и надежде конструктивизма»[7]. Это, несомненно, наивысшая похвала в устах этого мастера модернизма, на какую вообще был способен он – считавший «способность волновать», «поэзию» и «лиризм» конечными целями и мерой ценности архитектурного творчества[8]. Первоисточник этого комплимента и обстоятельства его появления, как правило, не указываются и остаются малоизвестными.

Это – сильно обкорнанная цитата из статьи Ле Корбюзье «Defence de l’architecture»[9], написанной поздней весной 1929 года по впечатлениям от первого и в преддверии второго его визита в Москву. Этот текст более чем интересен для понимания как общего контекста, так и деталей отношения Ле Корбюзье к Леонидову, и требует обширного цитирования: «Я возвращаюсь из Москвы. Я видел, как там с той же неотступностью ведутся атаки на Александра Веснина, создателя русского конструктивизма и большого художника. Москва буквально разрывается между конструктивизмом и функционализмом. Там тоже царят крайности. Если поэт Леонидов, надежда архитектурного «конструктивизма», с энтузиазмом 25-летнего юноши славит функционализм и предает анафеме «конструктивизм», я объясню, почему он так поступает. Дело в том, что русское архитектурное движение представляет собой моральную встряску, проявление души, лирический порыв, эстетическое творение, кредо современной жизни. Чисто лирический феномен, четкий и ясный жест в одном направлении – к решению.
Десять лет спустя молодежь, воздвигшая грациозное, очаровательное, но хрупкое здание собственного лиризма на фундаменте трудов и плодов старших (Веснины), начинает вдруг ощущать срочную необходимость подучиться, познакомиться с техникой: расчеты, химические и физические опыты, новые материалы, новые машины, заветы тейлоризма и т.д. и т.п. Погружаясь в эти необходимые задачи, они начинают проклинать тех, кто, уже усвоив это меню, занят собственно архитектурой, то есть способом наилучшего применения всего вышеперечисленного».

Этот фрагмент является крайне интересным свидетельством конфликта внутри московского ядра конструктивистов, состоявшего в критике основавших «конструктивизм» братьев Весниных «молодежью», усвоившей антиэстетическую риторику А.М. Гана и утилитаристский пафос «функционального метода» М. Я. Гинзбурга. Конфликта, бывшего частью более широкого раскола в европейском авангарде в целом. Mежду немецкими «функционалистами» (Б. Таут, Г. Мейер, К. Тайге с примкнувшим к ним Л.М. Лисицким) и Ле Корбюзье, чей историцистский проект «Мунданеума», сопровожденный уж вовсе возмутительным заявлением о том, что «полезное некрасиво», вызвало скандал в кругах европейского авангарда. Ле Корбюзье чутко увидел противоречие между модной «научной» риторикой и глубинными, образно-эстетическими мотивами, лежавшими в основе советского конструктивизма. Противоречие, особенно ярко, почти комично проявившееся в запальчивости Леонидова – яркого визионера и откровенного антиутилитариста. То, как об этом пишет Ле Корбюзье, говорит о том, что перед нами отзыв непосредственного свидетеля, лично хорошо знавшего Леонидова уже в 1928 году. В чем, не будь этого текста, можно было бы усомниться, учитывая отсутствие Леонидова на известных нам фотографиях Ле Корбюзье с советскими коллегами. Помимо этой статьи, Ле Корбюзье в письме к Карлу Мозеру 1928 года, посвященному формированию состава советской делегации на конгресс СИАМ 1929 года во Франкфурте, особо выделил Леонидова как «яркую личность»[10] – рекомендовав включить его в состав советской группы и одновременно умело заронив сомнения в целесообразности приглашения Л.М.Лисицкого, своего главного советского оппонента в авангардной среде.

Если о первых личных контактах Ле Корбюзье с Леонидовым до нас дошли лишь косвенные данные, то последняя их встреча прямо описана в воспоминаниях внучки И.И. Леонидова Марии, опубликованных С.О. Хан-Магомедовым[11]. В этом интереснейшем тексте повествуется о том, как, приехав в Москву в 1930 году, Ле Корбюзье высказал пожелание посетить «мастерскую архитектора Леонидова». Тем самым поставив принимающую сторону в затруднительное положение, поскольку Леонидов, затравленный к этому времени рапповцами до нервной экземы, не имел не только мастерской, но даже собственного жилья. В итоге, встреча Ле Корбюзье с Леонидовым была устроена, существовала и их совместная фотография «в зоопарке у слона», а сам Леонидов, чье реноме укрепилось вниманием европейской звезды, вскоре получил квартиру в доме на Гоголевском бульваре, 8. На одной галерее со своими коллегами-конструктивистами, по соседству с Барщем, Милинисом, Пастернаком и Буровым. Сопоставляя это повествование с реальным таймингом, мы выясняем, что Ле Корбюзье был в Москве в течение марта 1930-го года, травля же Леонидова набрала обороты во второй половине года. Не ставя под сомнение этого крайне ценного свидетельства, представляется, что этот момент жизни Леонидова нуждается в дальнейших уточнениях. В любом случае, тот факт, что Ле Корбюзье, возможно, даже того не поняв, принял участие в судьбе Леонидова в трудный момент его жизни, подтверждает общий вывод о том, что Леонидов как «яркая личность» обратил на себя внимание Ле Корбюзье, и оказал заметное влияние на творчество мэтра европейского модернизма.
 
Эпизод 4. Наркомтяжпром Леонидова и Ассамблея в Чандигархе Ле Корбюзье.

В отличие от первых двух случаев, связь здания Ассамблеи в Чандигархе Ле Корбюзье (1951–1962) с конкурсным проектом Наркомтяжпрома Ивана Леонидова (1934) представляется менее очевидной и до сих пор никем не рассматривалась. Я поделюсь своими аргументами в пользу этого предположения. Наркомтяжпром Леонидова приходит на ум при первом же взгляде на Ассамблею Ле Корбюзье – прежде всего, благодаря гиперболоиду зала депутатов – решению, казавшемуся абсолютно оригинальным на Западе 1950-х, задолго до того, как Леонидов вообще стал известен на Западе. Общепринятая версия происхождения этого решения – заимствование Ле Корбюзье форм градирен электростанции в Ахмадабаде, эскизы которых сохранились в его записных книжках. Я рискую предположить, что индийские градирни были не первоисточником решения Ле Корбюзье, а, скорее, напоминанием о его гораздо более ранних впечатлениях.

Прежде всего, стоит выяснить вероятность того, что проект Леонидова был Ле Корбюзье известен. И.Г. Лежава передает свой разговор с Н.Я. Колли, который свидетельствовал об особом интересе Ле Корбюзье к советским архитекурным журналам, в частности, к СА[12]. Контакты Ле Корбюзье с советскими коллегами не прерывались вплоть до 1937 года: он принял свое избрание членкором новоорганизованной Академии архитектуры[13].

Известно, что Веснины пересылали Ле Корбюзье советские журналы вплоть до 1936 года. Учитывая особое отношение Ле Корбюзье к Леонидову, крайне маловероятным представляется то, что он не обратил внимание на конкурсный проект НКТП Леонидова, опубликованный в 10-м номере «Архитектуры СССР» за 1934 год. Таким образом, предположение о неизвестности проекта Леонидова Ле Корбюзье не представляется мне вероятным.

Сам по себе гиперболоид – далеко не единственное, что связывает два архитектурных решения. В обоих случаях мы имеем соединение ярко современных (а у Леонидова – прямо футуристических) форм с композиционной схемой, адресующей нас к традиционным классицистическим прототипам. Неоклассическая адресность проекта Леонидова была мною подробно разобрана ранее[14]. На неоклассические истоки решения Ле Корбюзье также многократно указывалось. К примеру, А. Видлер, среди многих прочих, указывает на берлинский Старый музей (Altes Museum) К.Ф. Шинкеля как прототип здания Ассамблеи Чандигарха[15]. Как у Леонидова , так и у Ле Корбюзье гиперболоид играет роль «модерного» варианта классицистического купола. Наконец, Ле Корбюзье воспроизводит главный композиционный прием Леонидова, давшего в своем проекте парадигму модернистского общественного ансамбля как коллекции экстравагантных скульптурных объемов, экспонированных на стилобате. И как раз сравнение этих двух групп объемов дает дополнительные аргументы композиционного сродства обоих объектов. Сравнительный анализ приведен на илл.4.
 
Илл. 4. Наркомтяжпром Ивана Леонидова (1934) и Ассамблея в Чандигархе Ле Корбюзье (1960)
Предоставлено Петром Завадовским

В обоих случаях мы имеем сочетание гиперболоида (показаны красным), вертикальной призмы, показанной синим (у Ле Корбюзье это лифтовая шахта) и условно треугольного объекта, обозначенного зеленым (трехлучевая башня Леонидова и пирамида фонаря над залом Сената). В обоих случаях имеются переходы между объектами (показаны желтым). В отличие от многочисленных переходов Леонидова, у Ле Корбюзье такой переход-ферма, ведущий на изогнутую трибуну на косо срезанной крыше гиперболоида, один. Но его характер – узнаваемо леонидовский. Сама форма криволинейной трибуны близка полукруглым трибунам-«чагам» леонидовской башни. Количество вышеперечисленных совпадений и параллелей трудно признать случайным. Более того, Наркомтяжпром Леонидова представляется едва ли не единственным логичным и полным объяснением энигматичного замысла Ле Корбюзье.

Мы привыкли отсчитывать влияние Леонидова на мировой архитектурный процесс его открытием на Западе в 80-е годы и воздействием на формирование трендов неомодернизма и деконструктивизма. Но теперь, рассмотрев его творческое взаимодействие с Ле Корбюзье, следует поставить вопрос о вкладе Леонидова в формирование формального языка архитектуры «современного движения» в самых его истоках. В частности, таких характерных «слов» этого языка, как тип многоэтажного призматического здания и гиперболоида как формы модернистского общественного или культового сооружения.
 
 
[1] СА, 1927, №3, стр. 100-101.
[2] СА, 1927, №4-5, стр. 119-124.
[3] СА, 1928, №2, стр 63-65.
[4] Ж.-Л. Коэн, «Ле Корбюзье и мистика СССР», М., Арт-Волхонка, 2012. Стр. 77–110.
[5] Там же, стр. 93-95.
[6] С.О. Хан-Магомедов, «Иван Леонидов», М., Фонд «Русский Авангард», 2010. Стр.317–325, стр.321 – свидетельство Леонида Павлова.
[7] Например, С.О. Хан-Магомедов, «Архитектура советского авангарда», Книга I, М., Стройиздат, 1996. Стр.471.
[8] Ozenfant & Jeanneret, “Pure création de l'esprit” in L'Esprit Nouveau 16, Mai 1922, p. 1903–1920.
[9] Le Corbusier, “Defence de l’architecture” in L'Architecture d'Aujourd'hui, 1933, №10, pp.58-60. Написано в мае-июне 1929.
[10] Ж.-Л. Коэн, «Ле Корбюзье и мистика СССР», М., Арт-Волхонка, 2012. Стр. 151.
[11] С.О. Хан Магомедов, «Иван Леонидов», серия «Кумиры Авангарда», М., 2010, стр. 334.
[12] И.Г. Лежава, «Вспомнить все», URL: https://ilya-lezhava.livejournal.com/4172.html
[13] Ж.-Л. Коэн, «Ле Корбюзье и мистика СССР», М., Арт-Волхонка, 2012. Стр. 239–247.
[14] П. К. Завадовский, «Стиль «Наркомтяжпром»», Архитектурный Вестник, №2–2013 (131), стр. 46–53.
[15] A. Vidler, “The Architectural Uncanny”, The MIT Press, 1992, p. 91.

08 Июля 2020

Автор текста:

Пётр Завадовский
Похожие статьи
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Школа ФЗУ Ленэнерго – забытый памятник ленинградского...
В преддверии вторичного решения судьбы Школы ФЗУ Ленэнерго, на месте которой может появиться жилой комплекс, – о том, что история архитектуры – это не история имени собственного, о самоценности архитектурных решений и забытой странице фабрично-заводского образования Ленинграда.
Нейросказки
Участники воркшопа, прошедшего в рамках мероприятия SINTEZ.SPACE, создавали комикс про будущее Нижнего Новгорода. С картинками и текстами им помогали нейросети: от ChatGpt до Яндекс Балабоба. Предлагаем вашему вниманию три работы, наиболее приглянувшиеся редакции.
Линия Елизаветы
Александр Змеул – автор, который давно и профессионально занимается историей и проблематикой архитектуры метро и транспорта в целом, – рассказывает о новой лондонской Линии Елизаветы. Она открылась ровно год назад, в нее входит ряд станцией, реализованных ранее, а новые проектировали, в том числе, Гримшо, Вилкинсон и Мак Аслан. В каких-то подходах она схожа, а в чем-то противоположна мега-проектам развития московского транспорта. Внимание – на сравнение.
Лучшее, худшее, новое, старое: архитектурные заметки...
«Что такое традиции архитектуры московского метро? Есть мнения, что это, с одной стороны, индивидуальность облика, с другой – репрезентативность или дворцовость, и, наконец, материалы. Наверное всё это так». Вашему вниманию – вторая серия архитектурных заметок Александра Змеула о БКЛ, посвященная его художественному оформлению, но не только.
Иван Фомин и Иосиф Лангбард: на пути к классике 1930-х
Новая статья Андрея Бархина об упрощенном ордере тридцатых – на основе сравнения архитектуры Фомина и Лангбарда. Текст был представлен 17 мая 2022 года в рамках Круглого стола, посвященного 150-летию Ивана Фомина.
Архитектурные заметки о БКЛ.
Часть 1
Александр Змеул много знает о метро, в том числе московском, и сейчас, с открытием БКЛ, мы попросили его написать нам обзор этого гигантского кольца – говорят, что самого большого в мире, – с точки зрения архитектуры. В первой части: имена, проектные компании, относительно «старые» станции и многое другое. Получился, в сущности, путеводитель по новой части метро.
Архитектурная модернизация среды. Книга 2
Вслед за первой, выпущенной в прошлом году, публикуем вторую коллективную монографию НИИТИАГ, посвященную «Архитектурной модернизации среды»: история развития городской среды от Тамбова до Минусинска, от Пицунды 1950-х годов до Ричарда Роджерса.
Архитектурная модернизация среды жизнедеятельности:...
Публикуем полный текст первой книги коллективной монографии сотрудников НИИТИАГ. Книга посвящена разным аспектам обновления рукотворной среды, как городской, так и сельской, как древности, так и современной архитектуре, в частности, в ней есть глава, посвященная Николасу Гримшо. В монографии больше 450 страниц.
Поддержка архитектуры в Дании: коллаборации большие...
Публикуем главу из недавно опубликованного исследования Москомархитектуры, посвященного анализу практик поддержки архитектурной деятельности в странах Европы, США и России. Глава посвящена Дании, автор – Татьяна Ломакина.
Сколько стоил дом на Моховой?
Дмитрий Хмельницкий рассматривает дом Жолтовского на Моховой, сравнительно оценивая его запредельную для советских нормативов 1930-х годов стоимость, и делая одновременно предположения относительно внутренней структуры и ведомственной принадлежности дома.
Конкурсный проект комбината газеты «Известия» Моисея...
Первая часть исследования «Иван Леонидов и архитектура позднего конструктивизма (1933–1945)» продолжает тему позднего творчества Леонидова в работах Петра Завадовского. В статье вводятся новые термины для архитектуры, ранее обобщенно зачислявшейся в «постконструктивизм», и начинается разговор о влиянии Леонидова на формально-стилистический язык поздних работ Моисея Гинзбурга и архитекторов его группы.
От музы до главной героини. Путь к признанию творческой...
Публикуем перевод статьи Энн Тинг. Она известна как подруга Луиса Кана, но в то же время Тинг – первая женщина с лицензией архитектора в Пенсильвании и преподаватель архитектурной морфологии Пенсильванского университета. В статье на примере девяти историй рассмотрена эволюция личностной позиции творческих женщин от интровертной «музы» до экстравертной креативной «героини».
Бетонный Мадрид
Новая серия фотографа Роберто Конте посвящена не самой известной исторической странице испанской архитектуры: мадридским зданиям в русле брутализма.
Реновация городской среды: исторические прецеденты
Публикуем полный текст коллективной монографии, написанной в прошедшем 2020 году сотрудниками НИИТИАГ и посвященной теме, по-прежнему актуальной как для столицы, так и для всей страны – реновации городов. Тема рассмотрена в широкой исторической и географической перспективе: от градостроительной практики Екатерины II до творчества Ричарда Роджерса в его отношении к мегаполисам. Москва, НИИТИАГ, 2021. 333 страницы.
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.