English version

Питер Руджеро. Интервью и текст Владимира Белоголовского

Проекты бюро SOM участвуют в экпозиции российского павильона XI биеннале архитектуры в Венеции

14 Сентября 2008
mainImg
Архитектор:
Питер Руджеро
Мастерская:
SOM - Skidmore, Owings & Merrill
0

Офис компании Skidmore, Owings and Merrill, SOM в Нью-Йорке
14 Уолл Стрит, Финансовый Дистрикт, Манхэттен
1 апреля 2008 года
Интервью и текст Владимира Белоголовского

Самые высокие башни в мире строятся не в Америке, но многие небоскребы, определяющие новый облик городов Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока, все еще задумываются и проектируются в Соединенных Штатах, на их родине. Фирма, хорошо зарекомендовавшая себя в высотном строительстве – Skidmore, Owings and Merrill, SOM, образована в 1936 году в Чикаго. В наши дни, в SOM работает 1200 архитекторов – половина в Нью-Йорке, а остальные в Чикаго, Сан-Франциско, Вашингтоне, Лос-Анджелесе, Лондоне, Гонконге и Шанхае. За 72-летнюю практику компания реализовала около десяти тысяч проектов и заработала более тысячи престижных наград. Список значительных проектов SOM впечатляющий: Lever House (1952), Manufacturer's Hanover Trust Bank (1954), One Chase Manhattan Plaza (1961) в Манхэттене, Часовня военной Академии США в Колорадо (1958), Beinecke Library в Йельском университете (1963), John Hancock Tower (1969) и Sears Tower (1973) в Чикаго и Jin Mao Building (1998) в Шанхае. Башня Burj Dubai, спроектированная чикагским бюро SOM, еще до окончания строительства стала самой высокой в мире. В следующем году высота этой 160-этажной рекордсменки предположительно достигнет 700 метров. Фирма всегда привлекала талантливых дизайнеров. Гордон Буншафт (1909-1990), ответственный за многие проекты компании, проработал в SOM почти полвека (1937 – 1983) и в 1988 году был удостоен престижнейшей премии Прицкера.

49-летний Питер Руджеро – партнер чикагского бюро SOM. Он проектировал аэропорты в Торонто, Нью-Йорке и Вашингтоне, коммерческие здания, многофункциональные комплексы, жилые массивы, университетские лаборатории и офисные башни в Европе, Америке и на Ближнем Востоке. Сейчас он руководит несколькими проектами в России, включая Участок 16, многофункциональный комплекс площадью 430 тысяч кв. м. в новом деловом центре Москва-Сити для Капитал Груп.

Мы встретились с Руджеро в нью-йоркском офисе SOM на Уолл стрит, игровой площадке наиболее значимых клиентов компании. Завораживающие виды на окружающие тоненькие башни манхэттенского Даунтауна придали визуальную определенность нашему разговору. Среди них Седьмой номер ВТЦ на краю Граунд Зиро – Руджеро разрабатывал его дизайн в сотрудничестве с Дэвидом Чайлдсом, соавтором подымающейся рядом Башни Свободы.

zooming
Питер Руджеро
zooming
Центр мировой торговли в Нью-Йорке, здание 7

– Высота башни Burj Dubai все еще остается закрытой темой?

– Это действительно конфиденциальная информация, и я не могу ее раскрыть. Несмотря на всевозможные догадки, опубликованные в прессе, я могу только подтвердить, что эта башня превысит 600-метровую отметку.

– Считаете ли вы, что американские архитекторы и инженеры по-прежнему вне конкуренции в вопросах проектирования небоскребов?

– Так было 20 или 30 лет назад. Но компании, с которыми мы сегодня конкурируем, не являются больше исключительно американскими. Такие европейские практики как Норман Фостер, Ричард Роджерс и Ренцо Пьяно создают очень красивые и смелые небоскребы.

– В 1980-е и 90-е годы SOM превратилась в корпоративную фабрику, производя малоинтересные здания, одетые в примитивные постмодернистские костюмы. Каким образом и благодаря кому удалось модернизировать компанию?

– В 1980-е годы архитекторы слепо придерживались идеи исторического продолжения. Это было время поиска исторических ссылок и не только для SOM, а для профессии в целом. Выходу же из этого периода способствовала рецессия начала 1990-х. Ко времени, когда девелоперы вновь приступили к строительству, многое из построенного в предыдущий строительный цикл было переоценено. В SOM пришло новое поколение молодых партнеров. Это были 30-летние и 40-летние архитекторы – Роджер Даффи (Roger Duffy), Брайн Лии (Brian Lee), Гэри Хани (Gary Haney), Мустафа Абадан (Mustafa Abadan) и другие. Они стали пересматривать модернистские корни компании. Ведь SOM известна архитектурой своего времени.

– Основываясь на диверсифицированном портфолио проектов последних лет, SOM по праву считается настоящей лабораторией архитектурного новаторства. Как удается столь крупной компании оставаться современной и инновационной?

– Это совместный процесс взаимодействия партнеров, руководителей студий и дизайнерских студий. Наши проекты вырастают из студий – снизу вверх. Партнеры задают направления, а студии их разрабатывают. Мы работаем бок обок. Поэтому каждый молодой архитектор имеет шанс внести что-то свое. Есть старый анекдот – ой, я работал в SOM пять лет и все, что мне доверяли – это проектировать туалеты. В этом есть некоторая  правда, но по моему опыту, я встречал очень молодых архитекторов, которые полноправно участвовали в создании крупных проектов. Другой инструмент, который помог восстановить репутацию фирмы – SOM Journal. Этот журнал – интроспективный и самокритичный, он ориентирует на процесс проектирования с фокусом на наши собственные сегодняшние проекты. Журнал появился десять лет назад и на сегодняшний день мы выпустили пять изданий. Проекты для публикации выбираются независимым мультидисциплинарным жюри, куда входят архитекторы, инженеры, художники, урбанисты, социологи и так далее, которые разбирают наши проекты критически. Мы распространяем эти журналы среди заказчиков и это помогает им понять чем мы занимаемся. Мы также проводим лекции, на которые приглашаются известные архитекторы и художники для презентаций и обсуждений их инновационных проектов.

– Вы пришли в SOM сразу после университета?

– Я закончил Гарвардский университет в 1984 году по специальности урбанизм и вернулся в Нью-Йорк, где родился и вырос. В течение года я работал в крошечной компании. Но я всегда мечтал работать над крупными проектами. В те годы был строительный подъем и я хотел в нем участвовать. Мне казалось, что SOM должен стать хорошим выбором, и я не ошибся.

– Чем вам запомнился Гарвард?

– Гарвард – это прекрасное место для учебы. Мне особенно импонирует плюралистический подход этой школы. Он позволяет выразить разные точки зрения. Мне было интересно исследовать роль отдельных зданий в развитии городов и изучать вопросы социальной и экономической динамики городского планирования. Мне особенно было интересно читать книги Альдо Росси. Моими профессорами были – Фумиико Маки, Джорж Сильветти, Рудольф Мачадо, Моше Сафди и Фрэд Коттер, который написал знаменитую книгу Коллаж-Сити с Колином Роув. Моей диссертацией стал проект, цель которого было использовать железнодорожную эстакаду High-Line как своеобразный катализатор для нового развития манхэттенского Вест-Сайда. С юношества меня влекла городская инфраструктура – мосты, хайвэи, пирсы, и конечно же, такая удивительная и странная урбанистическая реликвия как High-Line. Столько лет спустя этот район наконец-то переживает долгожданное возрождение.

– В SOM вы сразу приступили к работе над проектами ваших мечтаний?

– Первые пару лет я работал над не очень увлекательными проектами госпиталей в Нью-Йорке. А затем меня позвали работать над замечательным проектом расширения международного аэропорта Dulles в Вашингтоне, построенного по проекту Ееро Сааринена. Это было естественное продвижение моего интереса к инфраструктуре. Аэропорты могут быть великолепными общественными пространствами. С тех пор я участвовал в создании многих аэропортов по всему миру, и столько лет спустя я опять занят проектом в аэропорте Dulles.

– Вы считаете, что работая в крупной корпоративной фирме, можно иметь индивидуальный голос?

– Конечно! Что всегда привлекало меня в SOM так это то, что мы не пропагандируем определенный узнаваемый стиль. Наша истинная приверженность – отличный дизайн и техническая инновация. Вы не можете определить работу SOM стилистически потому что наши проекты – результат сотрудничества многих людей. В настоящее время у нас 30 партнеров. Мы все индивидуальны, но мы опираемся на гигантский опыт и ресурсы компании, что дает возможность каждому поколению дизайнеров оставить свой след.

– Какой регион мира вы бы отметили как наиболее интересный для проектирования и почему?

– По моему собственному опыту, Китай – весьма интересное место. Что любопытно в Китае, так это то, что сейчас мы начинаем строительство в городах, о которых на Западе никто ничего не слышал. Также на Ближнем Востоке, такие города как Дубаи и Абу Даби теперь входят в новую фазу развития, т.е. создание развлекательных, культурных и общественных институтов. Индия и Россия тоже являются захватывающими центрами с феноменальным ростом в развитии. В нашем офисе огромное количество проектов разбросаны по всей Индии, а в России мы начинаем новые проекты не только в Москве, но и в Санкт-Петербурге.

– В глазах ваших заказчиков каким является образ нового современного города?

– Мне кажется, что главное, что делает города интересными – их своеобразные районы и неповторимые качества. Я бы не хотел воспроизводить, к примеру, Нью-Йорк по всему миру. Но очевидно, что символом успешного западного города является высотное здание. Это то, что новые города хотят импортировать, но задача архитекторов состоит в том, чтобы найти связь с характерной для данной местности архитектурой и выразительные способы вплетения высотного объекта в местную урбанистическую ткань. К примеру, на Ближнем Востоке климат создает большие сложности для строительства стеклянных башен и Москва также отличается уникальной культурной историей, что делает строительство высотных современных зданий сложной задачей. Тем не менее, я думаю, что Башня Россия по проекту Нормана Фостера будет новым успешным символом на небосклоне.

– Вы можете назвать наиболее успешные примеры высотного строительства в мире в наше время?

– Существует множество прекрасных зданий. К примеру, Седьмой номер ВТЦ стал первой высоткой, построенной в Нью-Йорке после 11-го сентября. Поэтому для нас это была возможность пересмотреть многие вопросы безопасности. Здание отличается необычной толщиной стен железобетонного ядра, очень широкими и соединенными на разных высотах пожарными лестницами, выходящими прямо на улицу. А за различные энергосберегающие инновации проект заработал Золотой сертификат по системе LEED (Лидерство в энергетическом и экологическом дизайне). Здание задало тон высокого качества дизайна для новых башен вокруг. Так, стеклянный фасад, спроектированный в сотрудничестве со скульптором Джеймсом Карпентером, позволяет максимально пропускать естественное освещение. Мы получили множество запросов со всего мира по поводу эстетических и технических новшеств этого здания.

zooming
Центр мировой торговли в Нью-Йорке, здание 7

– Давайте поговорим о ваших проектах в России.

– Мы осуществили ряд российских проектов, включая генплан московской Сахарной фабрики, бизнес-центр Ducat Place III, коммерческие проекты для компании Forum Management и ряд конкурсных проектов. Однако проект, в котором я занят больше всего, – это участок 16 в Москва-Сити для Капитал Груп. Они обратились к нам, ссылаясь на наш опыт работы в Москве.

– Каков ваш опыт работы с русскими заказчиками?

– Наши заказчики очень разные, но Капитал Груп – весьма знающая и опытная команда девелоперов. Они знакомы с глобальным рынком и очень хорошо знают наши недавние проекты в мире. Мы разговариваем на одном языке и нам легко работать вместе.

– На сколько вам удается быть вовлеченным в проекты в России и как хорошо вам удалось узнать Москву?

– Я руковожу командой дизайнеров и бываю в Москве от одного до двух раз каждые два месяца. Первый раз я оказался там несколько лет назад в декабре, во время рекордно низкой температуры за многие годы. Конечно же, хотелось бы знать город лучше, но я прекрасно знаю район, где строится наш проект (Питер легко жонглирует сложными для иностранцев русскими названиями улиц, длинными фамилиями местных девелоперов и демонстрирует хорошее понимание точных перспектив, которые откроются с разных высот его проекта в Москва-Сити). Из того, что я видел мне нравятся некоторые современные постройки малого масштаба и районы, где сосредоточены здания классицизма 19-го века и начала 20-го. Они образуют очень уютную улицу. С другой стороны, я не встречал интересных современных высоток. Я думаю, что Москва заслуживает лучших зданий, особенно учитывая столь успешную и быстрорастущую экономику. Это город огромных потенциалов. Мне нравится очень своеобразный и узнаваемый радиальный городской план. Я обожаю городскую систему метро, которая значительно эффектнее любой из тех, где мне доводилось бывать лично. Это грандиозное, быстрое и удобное метро. Я не понимаю людей, которые не хотят пересесть с машин на метро, чтобы не проводить многие часы в пробках.

– Каким образом местные условия влияют на ваши архитектурные стратегии?

– Москва интересна мне не только своим визуальным характером, но и своей астрономической широтой и средовым контекстом. В один из своих первых приездов я оказался там 21 декабря и сам факт, что солнце встает в 8:30 утра и садится в 3:15 дня очень занимателен. А летом дни опять становятся очень длинными. Мне интересно реагировать на подобные местные условия. Как спроектировать такое здание, которое бы максимально захватывало солнечный свет, столь редкий зимой в Москве? Независимо от того, где я нахожусь в мире, я всегда обращаю внимание на конкретные климатические особенности места. К примеру, на Ближнем Востоке климат совершенно противоположный и там необходимо свести попадание солнечных лучей внутрь к минимуму с помощью солнцезащитных жалюзи и так далее.

– А как ваш проект будет реагировать на историческую ткань города и существующую культуру?

– Нужно быть очень чутким к подобным проявлениям, но вы всегда должны создавать здания своего времени. Это настоящая трагедия, когда архитекторы заболевают ностальгией, пытаясь придать своим произведениям черты другого времени. Важно найти баланс в том, чтобы быть хорошим соседом, органично взаимодействовать с линией улицы. Хорошая для этого аналогия – семья, собравшаяся для семейного портрета. В нее входят представители многих поколений и все они предпочитают разные стили одежды, отображающие их вкусы и время. Но каким-то образом, когда все выстраиваются для общего семейного портрета, все органично сочетается. Другая хорошая аналогия при проектировании города – большой симфонический оркестр. Все участники этого оркестра великолепные музыканты и сильные личности, но на сцене они понимают, что их роль – выступать единым коллективом. А иногда, одного из этих музыкантов просят показать виртуозную игру. Поэтому чтобы построить хороший район архитектор должен хорошо понимать историю места, характер, тенденции развития, транспортные условия, существующие потоки людей, движение солнца и прочее. Поэтому, каждый раз бывая в Москве, я езжу изучать все наши участки. В нашем проекте для Forum Management мы много работали с историческим контекстом, что предполагает очень детальное изучение места. Но и в случае с Москва-Сити важно иметь представление о том, как это место выглядит в разное время дня и года.

zooming
Многофункциональный комплекс на участке №16 Москва - Сити

– Ваш проект в Москва-Сити практически сравним с Tabula Rasa, в том смысле, что он полностью лишен исторического контекста и является новым городом в городе.

– Да, это было желание городских властей построить международный финансовый центр. Поэтому сразу в сознании возникают определенные канонические образы того, что здесь ожидается воздвигнуть для делового сообщества. На нашем участке идея была создать хрустальный объект для максимального использования естественного света и занять достойное место на небосклоне нового делового центра. Наш комплекс состоит из четырех объектов и расположен между башнями Федерация и Россия. Когда мы проектировали этот проект, аналогия с оркестром оказалась очень кстати. Мы знали как будут выглядеть здания вокруг нас – многие из них стремятся играть роль первой скрипки. Поэтому мы предложили очень спокойное и элегантное здание. Именно такие строгие и спокойные здания помогают городам функционировать правильно. А символы создаются для туристов. Это всего лишь одно измерение, дистанцированное представление о городе. Часто бывая в Москве и узнавая о зданиях, которые строятся вокруг, мы очень удивлялись, что многие из них будут вырастать из неприступных стилобатов высотой в шесть или семь этажей. Они оставят очень мало места для общественного пространства. Мы же предложили композицию из четырех структур – офисную и жилую высотки, гостиничный блок и невысокое здание для парковки, расположив их вокруг просторной площади, открытой для всех. Это то, что Сигрэм-Билдинг предложил для Нью-Йорка.

– Видите ли вы какие-либо изменения в заказах ваших клиентов?

– В последние годы заказчики придают большее значение дизайну. Они поняли, что удачный дизайн может создать тот канонический статус, который значительно повышает ценность их недвижимости. Съемщики хотят быть в зданиях со знаковым дизайном и престижным адресом. Визуальные характеристики зданий и среды становятся не менее важными, чем другие аспекты бизнеса. Также заказчики чаще обращают внимание на экономию энергоресурсов и сам факт того, что продуманный дизайн может серьезно улучшить качество условий работы внутри зданий. К примеру, недавно мы разработали генплан для Королевства Бахрейн, где наши заказчики были озабочены созданием таких условий планирования, при которых зависимость от энергоресурсов заметно бы сократилась для страны в целом.

– Что вы считаете наиболее захватывающим в профессии архитектора в наше время?

– Мне кажется, возможность работать в глобальном масштабе само по себе – очень захватывающе. В настоящее время существует немало опасений относительно американской экономики. Говорят о падении темпов ее развития. Но для многих архитекторов, практикующих в глобальных масштабах, работы прибывает и прибывает из тех регионов, где экономика наоборот наращивает темпы роста. Сегодня мы проектируем практически на каждом континенте. Население земли увеличивается очень быстро и все больше людей перебираются в города. Существует большая нехватка в архитекторах и многие проекты, которые мы строим сегодня, будут перестраиваться уже через 30 лет или раньше, поэтому масштабы строительства, которые нас ожидают в ближайшем будущем – завораживают. Участие в таком беспрецедентном строительстве по всему миру очень захватывает. Мне кажется, Москва предпринимает лишь начальные шаги, чтобы реально играть важную роль на мировой архитектурной сцене. Также как в Китае возникает серьезное самобытное сообщество художников и архитекторов, находящих все большее признание в мире, тоже, я думаю ожидает и Россию. Время пришло и биеннале в Венеции – это великолепный шанс для русских архитекторов представить свою архитектуру всему миру.

Многофункциональный комплекс на участке №16 Москва - Сити
zooming
Центр мировой торговли в Нью-Йорке, здание 7
zooming
Центр мировой торговли в Нью-Йорке, здание 7. Вестибюль
Архитектор:
Питер Руджеро
Мастерская:
SOM - Skidmore, Owings & Merrill

14 Сентября 2008

Владимир Белоголовский

Автор текста:

Владимир Белоголовский
Технологии и материалы
«Атмосферные» фасады для школы искусств в Калининграде
Рассказываем о необычных фасадах Балтийской Высшей школы музыкального и театрального искусства в Калининграде. Основной материал – покрытая «рыжей» патиной атмосферостойкая сталь Forcera производства компании «Северсталь».
Фасадные подсистемы Hilti для воплощения уникальных...
Как возникают новые продукты и что стимулирует рождение инженерных идей? Ответ на этот вопрос знают в компании Hilti. В обзоре недавних проектов, где участвовали ее инженеры, немало уникальных решений, которые уже стали или весьма вероятно станут новым стандартом в современном строительстве.
ГК «Интер-Росс»: ответ на запрос удобства и безопасности
ГК «Интер-Росс» является одной из старейших компаний в России, поставляющей системы защиты стен, профили для деформационных швов и раздвижные перегородки. Историю компании и актуальные вызовы мы обсудили с гендиректором ГК «Интер-Росс» Карнеем Марком Капо-Чичи.
Для защиты зданий и людей
В широкий ассортимент продукции компании «Интер-Росс» входят такие обязательные компоненты безопасного функционирования любого медицинского учреждения, как настенные отбойники, угловые накладки и специальные поручни. Рассказываем об особенностях применения этих элементов.
Стоимостной инжиниринг – современная концепция управления...
В современных реалиях ключевое значение для успешной реализации проектов в сфере строительства имеет применение эффективных инструментов для оценки капитальных вложений и управления затратами на протяжении проектного жизненного цикла. Решить эти задачи позволяет использование услуг по стоимостному инжинирингу.
Материал на века
Лиственница и робиния – деревья, наиболее подходящие для производства малых архитектурных форм и детских площадок. Рассказываем о свойствах, благодаря которым они заслужили популярность.
Приморская эклектика
На месте дореволюционной здравницы в сосновых лесах Приморского шоссе под Петербургом строится отель, в облике которого отражены черты исторической застройки окрестностей северной столицы эпохи модерна. Сложные фасады выполнялись с использованием решений компании Unistem.
Натуральное дерево против древесных декоров HPL пластика
Вопрос о выборе натурального дерева или HPL пластика «под дерево» регулярно поднимается при составлении спецификаций коммерческих и жилых интерьеров. Хотя натуральное дерево может быть красивым и универсальным материалом для дизайна интерьера, есть несколько потенциальных проблем, которые следует учитывать.
Максимально продуманное остекление: какими будут...
Глубина, зеркальность и прозрачность: подробный рассказ о том, какие виды стекла, и почему именно они, используются в строящихся и уже завершенных зданиях кампуса МГТУ, – от одного из авторов проекта Елены Мызниковой.
Кирпичная палитра для архитектора
Свыше 300 видов лицевого кирпича уникального дизайна – 15 разных форматов, 4 типа лицевой поверхности и десятки цветовых вариаций – это то, что сегодня предлагает один из лидеров в отечественном производстве облицовочного кирпича, Кирово-Чепецкий кирпичный завод КС Керамик, который недавно отметил свой пятнадцатый день рождения.
​Панорамы РЕХАУ
Мир таков, каким мы его видим. Это и метафора, и факт, определивший один из трендов современной архитектуры, а именно увеличение площади остекления здания за счет его непрозрачной части. Компания РЕХАУ отразила его в широкоформатных системах с узкими изящными профилями.
Топ-15 МАФов уходящего года
Какие малые архитектурные формы лучше всего продавались в 2023 году? А какие новинки заинтересовали потребителей?
Спойлер: в тренды попали как умные скамейки, так и консервативная классика. Рассказываем обо всех.
Металл с олимпийским характером
Алюминий – материал, сочетающий визуальную привлекательность и вариативность применения с выдающимися механико-техническими свойствами.
Рассказываем о 5 знаковых спорткомплексах, при реализации которых был использован фасадный алюминий компании Cladding Solutions.
Частная жизнь в кирпиче
Что происходит с обликом малоэтажной застройки в России? Архи.ру поговорил с экспертами и выяснил, какие тренды отмечают архитекторы в частном домостроении и почему кирпич остается самым популярным материалом для проектов загородных домов с очень разной экономикой.
Новая деталь: 10 лет реконструкции гостиницы «Москва»
В 2013 году был завершен третий этап строительства современной гостиницы «Москва» на Манежной площади, на месте разобранного здания Савельева, Стапрана и Щусева. В этом году исполняется ровно 10 лет одному из самых громких воссозданий 2010-х. Фасады нового здания выполнялись компанией «ОртОст-Фасад».
Сейчас на главной
Золотое кольцо
Показываем работы трех финалистов конкурса на эскизный проект нового международного аэропорта Ярославля. Концепцию победителя планируют реализовать к 2027 году.
Энергия [пост]модернизма
В Аптекарском приказе Музея архитектуры открылась выставка Владимира Кубасова. Она состоит, по большей части, из новых поступлений – архива, переданного в музей дочерью архитектора Мариной, но, с другой стороны, рисунки Кубасова собраны по проектам и неплохо раскрывают его творческий путь, который, как подчеркивают кураторы, прямо стыкуется с современной архитектурой, так как работал архитектор всю жизнь до последнего вздоха, почти 50 лет.
Кристаллы и минералы
Архитектор Дмитрий Серегин, успевший поработать в Coop Himmelb(l)au MAD Architects , предлагает новый подход к реабилитационной архитектуре. С помощью нейросети он стирает грань между архитектурой и природой, усиливая целительное воздействие последней на человека.
Модернизация – 3
Третья книга НИИТИАГ о модернизации городской среды: что там можно, что нельзя, и как оно исторически происходит. В этом году: готика, Тамбов, Петербург, Енисейск, Казанская губерния, Нижний, Кавминводы, равно как и проблематика реновации и устойчивости.
Там русский дух
Второй проект, реализованный бюро Megabudka на территории парка «Кудыкина гора» – гостиничный комплекс. В нем архитекторы продолжили поиски идентичности, но изменили направление: в сторону белокаменных церквей, уюта избы, уездного быта и космизма. Не обошлось и без драмы.
Счастье независимого творчества
Немало уже было сказано с трибуны и в кулуарах – как это хорошо, что в период застоя и типовухи развивались другие виды архитектурного творчества: НЭР, бумажная архитектура... Но не то чтобы мы хорошо знаем этот слой. Теперь, благодаря книге Андрея Бокова, который сам принимал участие во многих моментах этой деятельности, надеемся, станет намного яснее. Книга бесценная, написана хорошо. Но есть сомнения. В пророческом пафосе.
Новый «Полёт»
Архитекторы бюро «Мезонпроект» разработали проект перестройки областного молодежного центра «Полёт» в Орле. Летний клуб, построенный еще в конце 1970-х годов, станет всесезонным и приобретет много дополнительных функций.
Минимализм за Полярным кругом
Участники архитектурно-градостроительного конкурса «Деревянный минимализм улицы Смидовича» работали над образом центральной улицы Нарьян-Мара, условием было использование деревянных конструкций, а победивший проект планируют положить в основу мастер-плана центра города. Судило профессиональное жюри, а потом жители города. Публикуем 4 победивших проекта.
Яуза towers
В столице не так много зданий и проектов Никиты Явейна и «Студии 44». Представляем вашему вниманию концепцию большого многофункционального комплекса на Яузе, между двумя парками, с набережной, перекрестьем пешеходных улиц, развитым общественным пространством и оригинальным пластическим решением. Оно совмещает сложную, асимметричную, как пятнашки, сетку фасадов и смелые заострения верхних частей, полностью скрывающее техэтажи и вылепливающее силуэт.
И опять о птицах
Завершается строительство первого аэропорта в китайском городе Лишуй. Архитекторы пекинского бюро MAD выбрали для своего проекта самый очевидный визуальный прототип – серебристо-белую птицу.
Подражание природе
Открываем новую рубрику «Нейросети» работой для конкурса AI&Biomimicry. Для концепции музейного комплекса авторы позаимствовали природные световые явления и принцип биомимикрии. Этот промт не был простым: использовались слова трабекулы, мезоглея, сцинтиллоны и динофлагелляты.
Мастер яркого высказывания
Искусство архитектора и художника Владимира Сомова построено на столь ярких контрастах, что, входя на выставку, в какой-то момент думаешь, что получил кулаком в нос. А потом очень интересно. Мало кто, даже из модернистов, допущенных к работе с уникальными проектами, искал сложности так увлеченно, чтобы не сказать самозабвенно. ММОМА показывает выставку, основанную на работах, переданных автором в музей в 2019–2020 годах, но дополненную так, чтобы раскрыть Сомова и как художника, и как архитектора.
Тайный пруд
Благодаря проекту команды TISS Garden у жильцов клубного дома Ordynka в центре Москвы появился вид на воду: на плите подземного паркинга удалось создать водоем с системой фильтрации, высадить взрослые деревья и другую растительность.
Офисы с «ленточкой»
В Берлине началось строительство офисного (и немного жилого) «кампуса» LXK по проекту MVRDV. Проект связан с развитием района Восточного вокзала.
Венец из пентхаусов
Первое многоэтажное здание Монако, жилая башня Le Schuylkill, получит после реконструкции по проекту Zaha Hadid Architects завершение из шести пентхаусов.
«Красный просвещенец» в Нижнем Новгороде: снос или...
В Нижнем Новгороде прямо сейчас идет «битва экспертиз»: удивительный заросший зеленью квартал двадцатых годов «Красный просвещенец», с одной стороны, пытаются поставить на охрану как достопримечательное место, а с другой стороны, похоже, есть желание отдать его под застройку полностью или частично. Мы попросили журналиста и активиста Иру Маслову рассказать о ситуации.
Вулканическое
В Никола-Ленивце сожгли Черную гору – вулкан. Ее автор – она же автор Вавилонской башни 2022 года, и два объекта заметно перекликаются между собой. Только если предыдущий был про человеческое дерзновение, то теперь форма ушла в природные ассоциации и растворилась там. Вашему вниманию – фотографии сожжения.
Черный, белый и стекло
Лаконичный в формах и отделке дом для подмосковного коттеджного поселка, основным приемом которого стал контраст – цвета, материалов и масс.
Два, пять, десять, девятнадцать: Нижегородский рейтинг
В Нижнем Новгороде наградили победителей XV, по-своему юбилейного, архитектурного рейтинга. Вручали пафосно, на большой сцене недавно открывшейся «Академии Маяк», а победителей на сей раз два: Школа 800 и Галерея на Ошарской. А мы присоединили к двум трех, получилось пять: сокращенный список шорт-листа. И для разнообразия каждый проект немного поругали, потому что показалось, что в этом году в рейтинге есть лидеры, но абсолютного – вот точно нет.
Сергей Орешкин: «Наш опыт дает возможность оперировать...
За последние годы петербургское бюро «А.Лен» прочно закрепило за собой статус федерального, расширив географию проектов от Санкт-Петербурга до Владивостока. Получать крупные заказы помогает опыт, в том числе международный, структура и «архитектурная лаборатория» – именно в ней рождаются методики, по которым бюро создает комфортные квартиры и урбан-блоки. Подробнее о росте мастерской рассказывает Сергей Орешкин.
Вплотную к демократии
Конкурс на проект реконструкции зданий датского парламента выиграли бюро Cobe, Arcgency и Drachmann совместно с конструкторами Sweco. Цель трансформации – позволить любому гражданину приблизиться вплотную к оплоту демократии.
Арка, жемчужина, крыло и ветер
В соцсетях губернатора Омской области началось голосование за лучший проект нового аэропорта. Мы попросили у финалистов проекты и показываем их. Все довольно интересно: заказчик просил сделать здание визуально проницаемым насквозь, а образы, с которыми работают авторы – это арки, крылья, порывы ветра и даже «Раковина» Врубеля, который родился в Омске.
Три башни профессора Юрия Волчка
Все знают Юрия Павловича Волчка как увлеченного исследователя архитектуры XX века и теоретика, но из нашей памяти как-то выпадает тот факт, что он еще и проектировал как архитектор – сам и совместно с коллегами, в 1990-е и 2010-е годы. Статья Алексея Воробьева, которую мы публикуем с разрешения редакции сборника «Современная архитектура мира», – о Волчке как архитекторе и его проектах.
Парк архитектуры и отдыха
Для подмосковного гостиничного комплекса, предполагающего разные форматы отдыха, бюро T+T Architects предложило несколько типов жилья: от классического «стандарта» в общем корпусе до «пещеры в холме» и «домика на дереве». Дополнительной задачей стала интеграция в «архитектурно-лесной» парк существующих на территории резиденций, построенных в классическом стиле.
Лирически-энергетическая архитектура
Здание поста управления солнечной электростанцией Kalyon Karapınar SPP по проекту Bilgin Architects в Центральной Анатолии служит «пользовательским интерфейсом» для бесконечного поля солнечных батарей.
Пресса: Архитектура без излишеств: есть ли рецепты, позволяющие...
На нынешнем рынке застройщики лавируют между неуклонно растущей себестоимостью и растущими же потребностями покупателей, отдающих за свои типовые квартиры впечатляющие суммы. Способна ли архитектура стать дополнительным конкурентным преимуществом реализуемых проектов? И есть ли рецепты, позволяющие строить «дешево и красиво»?
За актовым залом
Для оформления интерьера микро-клуба в Калининграде Олеся Левкович обратилась к духу Италии 1980-х, а чтобы в помещение без окон проникал естественный цвет, вмонтировала в стены россыпь стеклоблоков.