Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru)

24.02.2009

«Архнадзор»: объединение в действии

Наталья Коряковская

Объединенное общественное движение «Архнадзор» провело свою первую пресс-конференцию и первый пикет, в защиту усадьбы Шаховских-Глебовых-Стрешневых. На пресс-конференции участники движения рассказали о ситуации в сфере защиты наследия, и о ближайших планах общественного движения

Фото Натальи Коряковской. Справа-налево: Наталья Душкина, Константин Михайлов, Юлия Мезенцева, Рустам Рахматуллин, Александр Можаев, Наталья Самовер.
Фото Натальи Коряковской. Справа-налево: Наталья Душкина, Константин Михайлов, Юлия Мезенцева, Рустам Рахматуллин, Александр Можаев, Наталья Самовер.

В прошедший четверг, 20 февраля, в РИА «Новости» состоялась первая пресс-конференция общественного движения по защите историко-культурного (и прежде всего архитектурного) наследия «Архнадзор». Движение, объединившее активные общественные проекты (пока московские) – таким образом впервые заявило о себе прессе. А через 2 дня, в субботу, на Никитском бульваре состоялся первый пикет объединенного «Архнадзора», посвященный защите усадьбы Шаховских-Глебовых-Стрешневых, перестройка которой для нужд театра «Геликон-опера» (грозящая исчезновением значительной части усадьбы) уже началась. Пикет был мирным, совершенно законным и очень спокойным – «Архнадзор» подчеркивает, что его цели – позитив, а не негатив: это общественное движение не «против», а «за». Надо заметить, что решение объединиться было принято не так давно - на рабочем совещании 7 февраля, и вот «Архнадзор» приступил к общению с журналистами и с москвичами.

Пока что такое объединенное движение – единственный прецедент в России. К слову сказать, в Европе, где ситуация не в пример лучше, защитники наследия тоже неизбежно отстают от сил его атакующих, но гражданское общество там более активно в своих позициях. Важно отметить, что слияние общественных организаций «охранителей» произошло по инициативе самой общественности. По словам Натальи Душкиной, «Архнадзор» – это движение «снизу». В отличие от всем известного ВООПиК, который был инициирован в 1965 г. «сверху» в качестве поддержки действующей тогда инструкции 1948 г. И если ВООПиК был создан в отсутствие закона, то «Архнадзор» возник на фоне мощного законодательства, принятого в 2002 г. «Никогда власть так активно не поддерживала охрану наследия, – заметила Наталья Душкина, – но и нарушается оно массово».

Нарушается главным образом через «дыры» в законе, причем массовый характер это приобрело в последние дет десять, когда девелоперы, корумпировавшись с властью, образовали практически неуязвимую систему принятия любых архитектурно-градостроительных решений. Осознав это, общественность вместо того, чтобы ложиться под бульдозер, пикетировать и шуметь (хотя и эти способы до сих пор эффективны) старается действовать юридически грамотно. Власти, похоже, всеми силами стараются эту деятельность ограничить. Помимо того, что заявки на постановку памятников на охрану теперь под силу сделать только профессионалам, обсуждать важные городские объекты по новому законодательству могут теперь только жители района. Это странно, когда идет речь о национальной галерее, как в случае с Крымским валом – тем не менее, москвичи попросту лишены существующей на западе практики общегородских референдумов.

Специально для решения правовых вопросов внутри «Архнадзора» создается секция, которую возглавит Рустам Рахматуллин, который поделился с присутствующими своими соображениями о том, что необходимо сделать, чтобы преодолеть хотя бы самые вопиющие провалы в законе. Главное – это убрать понятие «предмета охраны» из федерального  закона об объектах культурного наследия (№73). Об опасности этого понятия говорили уже многие специалисты. Второе что, по (совершенно справедливому) убеждению Рустама Рахматуллина, важно в области законодательства – это четко различить понятия «капитальное строительство», «реконструкция», с одной стороны, и «приспособление», с другой, с тем чтобы предложение по капитальному строительству не преодолевалось предложением по приспособлению, как это сегодня вовсю делается. Третье – внести в закон положение, чтобы техническая экспертиза памятников заказывалась органами наследия раньше передачи здания в аренду или собственность. Тогда арендатор или собственник вынужден будет выкупать памятник вместе с пакетом документов, и экспертиза будет более независимой.

Про то, как ловко производится манипулирование документацией и самим понятием «предмет охраны» Рустам Рахматуллин рассказал на примере усадьбы Шаховских на Большой Никитской, которая стала первым объектом беспокойства объединенного «Архнадзора». Недавно ее начали сносить, официально снос был объявлен «реставрацией с приспособлением» построек усадьбы под большую сцену театра «Геликон-опера», которую предполагается устроить внутри усадебного двора, перекрыв его.

По словам Рахматуллина, случай с усадьбой – классический пример, когда область сноса просто выведена за пределы предмета охраны. Допустим, в документе обозначено, что охраняются фасады 2 этажа, а о 1-м не упоминается, почему бы это? Оказывается, тут надо растесать проезд, превратив его в портал сцены. И так поступают везде, где нужно вмешаться и «подправить» историю. По проекту «реконструкции» замечательное крыльцо усадьбы в духе XVII века с «гирькой» превращается в «вип» ложу, а фасад башенки, поставленной над воротами на хозяйственный двор, – в плоский задник сцены. Весь объем служебных строений разрушается. В подобных случаях к охранным документам памятников, считает Рустам Рахматуллин, нет научного обоснования, они составляются под готовый проект, в усадьбе Шаховской – «под проект «Моспроекта-4» и лично Андрея Бокова».

Понятие «предмет охраны» вообще довольно парадоксальная вещь, оно позволяет охранять здание не целиком, а, скажем, только его план или фасад, все равно что застраховать человека не всего, а по частям. Всем известный «Детский мир», как рассказал Александр Можаев, в 2005-м был поставлен на охрану полностью, однако затем с методичной точностью из охранных документов постепенно исчезли интерьеры, материал конструкции стен, керамическая облицовка фасадов. В итоге сохраняются лишь объем здания и рисунок его фасадов, что скорее всего сделает это здание по завершении проекта неузнаваемым, вроде гостиницы «Москва», считает Можаев.

Обе эти истории Рустам Рахматуллин отнес к наиболее распространенной угрозе московским памятникам – капитальному строительству, которое часто именуют «реконструкцией». Это слово, как заметила Наталья Душкина, в последнее время стало вмещать в себя все оттенки смысла, вплоть до сноса. В том числе под реконструкцию подпадают все истории с перекрытием дворов известнейших памятников, на чем Рахматуллин остановился подробнее. После международного успеха «Царицыно» эта тенденция грозит стать массовой – усадеб в Москве предостаточно, из многих можно сделать свое «Царицыно». Кстати, уже готов проект перекрытия Монетного двора – власти ничуть не смутила идея выкопать там амфитеатр и превратить фасад 17 века – один из лучших примеров Нарышкинскго барокко – в сценический задник.

Дело в том, что подмена в терминологии – это прямой путь к подмене истории. Сегодня стало нормой, что «реконструированные» исторические здания или ансамбли по-прежнему официально считаются памятниками. Как рассказала Наталья Душкина, в новом атласе столичных памятников гостиница «Москва» фигурирует одним и них. Эту «осовремененную» историю сертифицируют, одобряют, воспринимают как должное не кто-нибудь, а некоторые представители самой архитектурной профессии. Речь идет, как отметила Душкина, о размывании границ и градостроительной науки, и понятия научной реставрации. Профессионально архитектор часто бывает не подготовлен к работе с памятником, и «реставрация» оборачивается утратой, мы получаем «как бы памятники», от Храма Христа Спасителя до «Царицына».

Во многих случаях угроза архитектурному наследию оборачивается даже не перестройкой, а сносом. Вопиющий пример – Тверской виадук, мост через железную дорогу на Белорусской площади, памятник модерна, единственный из старых мостов на этом направлении. Он мешает строительству транспортной развязки на площади Тверской заставы. Как рассказал Александр Можаев, по нынешнему проекту полностью изменяются конструкции и рисунок виадука, он становится на 2.5 м выше. А вот по последнему документу, про который стало известно Можаеву, «в целях обеспечения сохранности памятника» путепровод требуется вообще разобрать и построить заново.  

Противоположную крайность по отношению к памятникам, страдающим от пристального интереса властей, составляют исторические здания, разрушающиеся от запустения. Таковых в Москве, по сведениям Рустама Рахматуллина, около 20. Один из них – палаты князя Пожарского на Лубянке – образец раннего петровского барокко, с замечательным белокаменным декором, которые стоят уже много лет в совершеннейшем разорении. 

К сожалению, угрозы исторической Москве множатся катастрофически, на исключено, что это судьба и их всегда будет больше, чем защитников. Однако и «Архнадзор» намерен действовать теперь эффективнее. Для более организованной работы он разделился на секции, направление деятельности которых пересекаются со спецификой проектов-участников движения. Помимо уже упомянутой секции права, есть «общественная инспекция», созданная для мониторинга состояния московских памятников, то, чем занимался сайт Александра Можаева, он, собственно, и будет курировать это направление. Другая секция – по выявлению новых памятников и содействию их постановке на учет, отчасти повторяет работу сайта «Москва, которой нет», поэтому ее возглавит руководитель сайта Юлия Мезинцева. Секцией СМИ будет руководить Константин Михайлов, международными связями – Марина Хрусталева, председатель MAPS.

«Архнадзор», как заметили его руководители, явился не вызовом или упреком органам государственной охраны, скорее он предлагает им эффективную помощь. То, что институт инспекторов Москомнаследия не работает – это факт, считают руководители «Архнадзора». Количество самостроев в центре, по словам Александра Можаева, значительно превышает те редкие случаи, в которых Москомнаследию удается выявить и наказать виновника. Часто инспекторы не успевают уследить за всем, и застройщики этим пользуются. Удивительнейшей находкой последних лет назвал Александр Можаев палаты, открытые в ресторане «Арагви» на Тверской площади. Когда там начали проводить строительные работы, туда выехал инспектор, убедился, что работы приостановлены и уехал. А ремонт тем временем продолжается до сих пор. Тут-то как раз и мог бы помочь «общественный патруль», но без соответствующих документов он не может прорваться на стройку, а, тем более, внутрь здания.

Как подчеркнула Наталья Душкина, «Архнадзор» имеет характер национально-патриотический, и возможно, в скором времени это выльется в более широкое явление, когда к нему подключатся, например, питерские коллеги. Кстати, они пока не объединились, но придумали обратиться за помощью к своему омбудсмену. По делам охраны памятников он создал специальный орган – консультативный совет, за что его, кстати, осудили, мол, вмешивается не в свои дела. Но Рустам Рахматуллин, которому эта идея очень понравилась, а также Наталья Душкина считают разрушение истории как раз делом о прямом нарушении прав человека – прав на культуру, памятники, городское пространство и пр. И общественность намерена эти права активно отстаивать.

Александр Можаев
Александр Можаев
Рустам Рахматуллин
Рустам Рахматуллин
Юлия Мезенцева
Юлия Мезенцева