У этого эффектного проекта уже имеется своя сложная история, вследствие которой он, по-видимому, останется на бумаге. Но – и это важно – еще 2-3 месяца назад, «до кризиса», это был вполне живой проект, и несмотря на некоторый оттенок утопизма в замысле, предполагался для реализации. То есть это вовсе не бумажная работа, хотя она лучше всего он вписывается в «бумажную» традицию, развивая одну из ее любимых тем –жизни на мосту.

Сама по себе идея обитаемого моста имеет длинную историю и восходит по меньшей мере к Средневековью. Мосты, застроенные лавками и жилыми зданиями, были в Париже (мост Нотр-Дам), в Лондоне (через Темзу, XII в.), но самые известные сейчас такие мосты находятся в Италии – Риальто в Венеции (1588-1592) и Понте Веккьо (1345) во Флоренции. Для Средних веков и Возрождения обитаемый мост был средством эффективно использовать городское пространство, т.е., скорее необходимостью, чем роскошью. В XX веке он превратился в мечту и утопию.

Чего только не проектировали на мостах. Константин Мельников, например, придумал гараж на мосту через Сену. В 1960 Арата Исодзаки нарисовал гигантский мост с домами, подвешенными к переплетающимся автострадам. А в 1976-1977 – Заха Хадид сделала свой дипломный проект отеля на мосту Хангерфорд через Темзу. В современной России на эту тему полагается вспоминать три вещи: конкурс «Мост будущего» журнала JA (1987), который стал одной из вех в истории «бумажной архитектуры», конкурс и выставку «Обитаемый мост» Британского совета в Москве (1997), где те же «бумажники» участвовали ровно через десять лет. Не исключено, что идея сделать мост между набережной и Сити «обитаемым» каким-то образом восходит к той акции Британского совета.

Так или иначе, а проводя летом этого года заказной конкурс на архитектурное решение набережной напротив Сити, компания Mirax Group включила «обитаемый мост» в задание, правда, в виде пожелания, а не требования. Два других участника конкурса – мастерская Дмитрия Александрова и Murray Ó Laoire, тему обитаемого моста не поддержали, сосредоточившись на набережной и прилегающих пирсах. Архитекторы мастерской А.Асадова, напротив, развили тему до предела, устроив на мосту жилье и объединив его одновременно с двумя видами транспортных магистралей – монорельсом и автодорогой. Ход, очень смелый в инженерном отношении.

Но архитекторы не остановились и на этом – и вдобавок превратили набережную в сад вечнозеленых растений радужной окраски (точнее сказать, вечно-разно-цветных). Это гигантская цветочная клумба, состоящая из переплетенных в косу радужных лент – террас набережной. Она должна стать самой большой цветочной клумбой в Европе – длиной около 700 метров, а составляющие ее цветы и вечнозеленые кустарники должны сохранять свой цвет круглый год, зимой и летом. От клумбы произошло и название проекта «Миракс-Сад» (кстати, это не первый случай, когда архитекторы мастерской А.Асадова предлагают заказчику риелторское название в комплекте с проектом).

Радужная плетенка моста вздувается посередине и от этого становится похожей на большую яркую рыбу – или еще какого-то сказочного зверя, но больше всего на рыбу, которая вздумала перепрыгнуть реку, да так и зависла над ней, опираясь хвостом на один берег, а носом – всматриваясь в кусочек леса на другом берегу. Еще мост опирается на две белые опоры – пожалуй, это единственное, в чем его внешность делает уступку реальности.

Фантастическая до утопичности идея. Дома надо разместить над рекой, хотя в нашей стране строить жилье над водой и даже рядом с водой как будто бы запрещено. Разумеется, это может быть только очень элитное и даже уникальное для Москвы жилье. Это элитное жилье надо срастить с двумя напряженными трассами. И дополнить гигантской вечноцветущей клумбой. Прямо цветочный город какой-то. Архитекторы утверждают, что проект вполне реализуем. Во всяком случае, в портфолио Асадовых немало мостов, хотя и поменьше, и есть как минимум один большой проект (тоже для «Миракса»), в котором жилье расположено рядом с трассой – вдоль Киевской железной дороги.

Из всех представленных на конкурс проектов летом «Миракс» выбрал именно этот – самый эффектный. Это мог бы быть очень яркий и праздничный, не говоря уже о том, что очень масштабный проект. Для Москвы – просто-таки необычно веселый и жизнерадостный. Но пока его выбирали и согласовывали (согласовывать только начали) – наступили совсем другие времена. Теперь маловероятно, что эти проекты реализуются. Возможно, это были очень смелые проекты и очевидно, что очень дорогие. Но помимо претенциозности заказчика в них сквозит такая разудалая жизнерадостность и разноцветная бесшабашность – воспоминание о которых хотелось бы сохранить.