В названии нынешнего фестиваля не случайно фигурирует понятие город, а не памятник – идея организаторов состоит в том, чтобы защитить от уничтожения не только здания, а исторически сложившиеся районы, среду и панорамы – что значительно сложнее.

Разговор о наследии в последнее время как-то оживился – вспомним недавнее заседание правительства по поводу законодательства в области сохранения памятников. В преддверии «Зодчества» в Доме архитекторов открылась конференция, посвященная теме исторического города, правда, создается ощущение, что диалоги внутри профессии на эту тему идут сами по себе, диалог же с властью пока, как заметил Александр Кудрявцев, строится на уровне «вы нам мешаете работать». Профессионалы подчас вынуждены добывать информацию о строительстве, ведущемся в зоне охраны, что называется, «из-под полы».

Статистика пока что крайне неутешительна. Президент Института реконструкции исторических городов Виталий Лепский привел в своем докладе цифры из госбюджета – оказывается, на реставрацию памятников ежегодно выделяются около 500 млн., чего, по его сведениям, хватает на восстановление лишь 400 из 25 тыс. памятников по стране. Из зданий, состоящих сегодня под охраной, 60% находятся на грани аварийного состояния. За годы советской власти и последующее десятилетие страна потеряла до 50% церквей и до 90% дворянских усадеб! Сегодня нам говорят, что за прошедший год Москва не утратила ни одного памятника – а статистика говорит обратное – каждый день в стране один, да погибает, а в столице, как известно, процессы идут ускоренным темпом. Говоря о сохранении городских ансамблей, за 2007-й было принято к охране всего 8 исторических панорам. И это притом, что пущены под бульдозер целые исторические кварталы Казани, тихо разрушается от запустения Ростов Великий и еще десятки других городов. Между тем, в России есть города, такие как Торжок, Суздаль, Великий Устюг, которые нуждаются в охране целиком, наподобие Рима, Флоренции, Праги…. Где найти средства на их восстановление?

Меценатство едва ли спасает ситуацию. Пока что российский бизнес по сведениям из рейтингов международных журналов имеет самую низкую социальную ответственность в сравнении с западным. Нужна программа, способная привлечь в эту сферу долговременные инвестиции частного сектора. В этом смысле нам, конечно, стоит поучиться у Соединенных штатов, где вот уже 30 лет действует так называемая трастовая форма управления памятниками – у нас она сегодня опробована только в Торжке. По словам одного из авторов этой программы Донавана Рипкемы, выступавшего на «Зодчестве» с лекцией, ее суть – в использовании исторических зданий в экономических целях.

Как объяснил Донаван Рипкема, эта программа состоит из 4-х основных пунктов. На оживление исторических центров работает, во-первых, продвижение бренда или образа самого города, с целью заманить туда, прежде всего, покупателей, а за ними и арендаторов. Во-вторых, команда организаторов процесса – архитекторов, банкиров, менеджеров, работающих абсолютно бесплатно. Рипкема с гордостью объясняет это замечательной американской традицией волонтеров. В-третьих, выстраивается новая модель экономики центров, поддерживающая интересы инвесторов. И, наконец – обновляются исторические здания. Что характерно, для американцев это не самоцель, а лишь средство для экономического оживления районов.

По словам Донавана Рипкемы, такого осторожного подхода к реставрации с сохранением позднейших пристроек, какой популярен среди профессионалов в России, американцы не знают. По его убеждению, здания следует избавить от поздних пристроек, а дальше – смело приспосабливать к современным нуждам, обвешивать рекламой, делать витрины и пр. Донаван Рипкема: «Мы не ведем длинных дискуссий о том, что является аутентичным обликом, нас не волнует теория консервации зданий – есть просто стандарты «хорошей реставрации», которых мы придерживаются. У нас нет сомнений в том, что здания нужно адаптировать под современные функции». 

В общем-то все вышесказанное заставляет задуматься, а не является ли эта программа все-таки по сути экономической, а не способом сохранения наследия? Для Донавана Рипкемы главное, что она дает неплохие результаты – на каждый вложенный доллар из тех 1,5 млд., что было инвестировано в нее за 25 лет, в итоге получили 23 и почти 200 тыс. отреставрированных зданий. Программа, очевидно, создана под американские условия, а будет ли она работать где-то еще, Рипкеме, по его словам, безразлично. Пригоден ли для России этот компромиссный путь – не строгая реставрация, но и не окончательное разрушение, не превращение зданий в музеи, а приспособление под современные функции? Юрий Гнедовский, Александр Кудрявцев положительно смотрят на опыт американцев.

Однако примеряя программу Рипкемы к нашим условиям буквально, мы сталкиваемся с некоторыми трудностями. Во-первых, волонтеры в таком количестве вряд ли найдутся, а во-вторых, для ведения диалога с бизнесом в России нужен закон, иначе «обновление» здания может закончиться его исчезновением. К настоящему времени, как известно, мораторий на приватизацию памятников по опыту запада отменен, однако ограничения на нового владельца, по-видимому, до сих пор не действуют. Более того, Госкомимущество, как заметил Виталий Лепский, продавая памятники направо и налево, не имеет местных специалистов для того, чтобы отслеживать и оценивать их состояние, пока что этим занимаются добровольческие организации – такие как МАПС, «Москва которой нет» и пр., однако диалога с властью и у них не получается. Об этом – ставший скандально известным фильм Андрея Лошака «Теперь здесь офис». Его показали перед началом дискуссии, организованной Ц:СА в продолжение разговора, начатого на конференции.

В обсуждении приняли участие Илья Лежава, Александр Скокан, Алексей Клименко, Александр Кудрявцев, Борис Левянт, Марина Хрусталева, Рустам Рахматуллин, Елена Григорьева, Хосе Асебильо, и Алессандро Де Маджистрис. Первый вопрос, с которым ведущая круглого стола Ирина Коробьина обратилась к участникам дискуссии – «можно ли примирить интересы старого и нового?» – прозвучал как-то риторически. И тем не менее, аудитория разделилась на сторонников принципиального «да» и «нет». По словам Рустама Рахматуллина, «старое и новое разводятся законами…. Новое должно развиваться на поле, не описанном законом о наследии», тут важно еще, заметил Рахматуллин, доверять прокурору, чтобы закон исполнялся. Александр Скокан, напротив, считает, что вопрос лишь «в количествах и темпах обновления», сам же процесс не остановить. Вообще в русской культуре, считает Скокан, слово «новодел» никогда не имело негативного значения. К этому мнению был близок и Илья Лежава, для которого вопрос состоит в том, кто и как регулирует процесс обновления города. Александр Кудрявцев напомнил о профессиональной ответственности архитекторов и тех, кто строит заведомо с нарушением закона. А Алексей Клименко был убежден, что раз вопрос о сосуществовании старого и нового благополучно решен во многих странах, то и в России с ним можно справиться.

Кстати о положительном опыте – одним из гостей фестиваля стал чешский архитектор Олег Хаман, выступивший с короткой и поучительной лекцией о том, как можно совместить визуальную целостность исторического города с современными высотными зданиями.  Известно, что центральная часть Праги охраняется ЮНЕСКО как культурно-исторический заповедник, и тем не менее, даже Прага не застрахована от появления высоток. Выясняя, где разместить эти новые доминанты наиболее безболезненно для панорам, архитекторы разделили Прагу на участки по объемно-пространственным характеристикам, где попытались найти средние показатели высоты. Затем распределили по 4-м группам высотки – по 50, 80, 100, 120-150 м. и стали исследовать панорамы города на данных участках с 33 точках обзора, «втыкая» в них поочередно разные типы небоскребов. Послушав Олега Хамана, Юрий Гнедовский выразил надежду на то, чтобы небоскребы никогда в Праге не появились, однако сам Хаман уверен, что это дело времени.

Современная архитектура следует экономическим соображениям и понятно, что старый город многим неудобен. С другой стороны, Донаван Рипкема убедительно показал, как исторический центр может развивать экономку города, а не только оттягивать ресурсы. На вопрос Ирины Коробьиной, а возможна ли такая практика в России, Рустам Рахматуллин ответил отрицательно. По его мнению, Москва никогда не станет центром международного туризма, однако для внутреннего надо сохранить то, что имеем. Предъявляя факты, он перечислил несколько очередных потерь, вроде усадьбы Шаховских, реконструируемой сейчас под театр «Геликон-опера», в результате которых из городского пространства, т.е. из экскурсионной программы исключаются целые ансамбли, и скоро в Москве вообще нечего будет смотреть. Алексей Клименко напомнил, что у московских властей идеи прямо противоположные – создать городское туристическое кольцо. Опираясь на свой опыт реконструкции Барселоны, Хосе Асебильо подчеркнул, что абсолютно для всех городов экономика – центральный вопрос в проектировании. Однако проблема сохранения исторических центров не исчерпывается туризмом – это, по его мнению, возможно в США или Азии, но неприемлемо для Европы и России.

К концу дискуссии Ирина Коробьина предложила от слов обратиться к делу и высказать мнения по поводу первоочередных мер для выхода из ситуации, сложившейся с наследием в нашем отечестве. Как заметил Александр Кудрявцев, «все, что сейчас происходит – делается в порядке исключения, в борьбе. Государство же не дает нам никаких знаков о том, что оно собирается делать с гигантским наследием памятников». Кудрявцев призвал обратиться к опыту американских трастов. «Бизнес здесь не должен демонизироваться», – считает он, –  им просто надо показать, чем заниматься. Система управления наследием как материальным ресурсом – вот где выход».

По мнению Михаила Хазанова работе архитектора мешают регламенты – они должны даваться все сразу, считает Хазанов, вместо этого регламенты превращаются в препоны, а вместе с ними и «коллективная ответственность советов». Борис Левянт предложил объявить мораторий на часть памятников лет на 15. Восстанавливать памятники при существующем низком качестве работ, по его мнению, не имеет смысла. Ссылаясь на традиции Италии, Алессандро Де Маджистрис отметил, что многое зависит от культуры самого архитектора. Продолжая эту мысль, Александр Кудрявцев предложил в качестве первоочередной меры – бойкотирование сомнительных конкурсов, нарушающих регламент уже самими условиями – как на уровне участия в жюри, так и конкурсантов. Александр Скокан указал на проблемы в образовании архитекторов, где долгое время поощрялась смелость и новаторство – откуда тогда возьмется должный к наследию консерватизм? А именно консерватизма нашей культуре и не хватает, считает Рустам Рахматуллин. Возвращаясь к фактам, он напомнил, как совсем недавно начали разбирать знаменитую Филипповскую булочную, и что в городе уже не осталось ни одной аптеки или парикмахерской, существовавшей на этом месте до революции. Городские власти, по мнению Рахматуллина, представляют идеологию 1990-х, тогда как на дворе уже XXI век….

В то время как маститые профессионалы дискутировали о проблеме на уровне теории, молодежь отозвалась на нее конкретными проектами. В рамках фестиваля проводились конкурсы студенческих работ на лучшую концепцию и эскиз-идею, развивающие тему встраивания современных архитектурных элементов в историческую ткань центра города. Симпатии жюри завоевали, главным образом, проекты, выполненные для Калининграда – это трое из четырех победителей. Серебряный диплом получила Варвара Домненко за проект Гостиничного комплекса «Гостиница Гофмана» и реконструкцию территории восточнее Альтштадта, золотой – Ольга Яцук  за проект Спортивно-развлекательного комплекса «Площадь Вагнера», специальный приз жюри – Евгения Яцук за проект Водного туристического комплекса в структуре воссоздаваемого центра Калининграда.

Надо заметить, что с 2002 г. в Калининграде рассматривается новый генплан, включающий и новый регламент застройки центра. Все три автора, используя формы довоенных зданий, тем не менее, отказались от их точного копирования в пользу переосмысления исторического прошлого с  вкраплением в структуру проектируемых комплексов современных объемов. Бронзу получили Ален Харинкин и Петр Васильев за проект Офисного центра на Павелецкой набережной, представляющий собой реконструкцию исторического здания с приданием ему современного модернистского облика, напоминающего работы АБ «Остоженка».

Прошедшее «Зодчество» показало, что профессиональное сообщество как всегда оказалось щедро на идеи, более того, в нынешний раз вовсю зазвучали конкретные предложения. Так что теперь, похоже, для решения проблемы сохранения исторической  среды городов осталось договориться с властью, вспоминая слова Александра Кудрявцева, «передоверить эту проблему государству».