|
Размещено на портале Архи.ру (www.archi.ru) |
|
| 14.04.2021 | |
|
Откуда приходит форма |
|
| Объект: | |
| Лахта-центр | |
| Адрес: | |
| Россия, Санкт-Петербург. Лахтинский пр., д.2, корп.3 | |
| Авторский коллектив: | |
|
Главный архитектор проекта и руководитель авторского коллектива Никандров Ф. В., Бурков А. А., Волохина Е.В., Клаженов Д. В., Воробьев А. В., Замула В. А., Дроздов А. Ю.,Владыка А. Л., Ермолаев Е. С., Купцов Б. В., Малеванная В. В., Максименко А. С., Метельская М. Н., Мякиненкова Н. В. и др. Главный конструктор: Владимир Травуш, Горпроект
Заместитель главного конструктора: Алексей Шахворостов Инфорспроект
Главный консультант по строительным конструкциям: Ахмад Абдельразак Самсунг Констракшн
Главный специалист по металлическим конструкциям: Александр Тимофеевич Инфорспроект
Главный специалист по железобетонным конструкциям: Михаил Десяткин Инфорспроект
|
|
|
Публикуем фрагмент из книги Александра Степанова «Очерки поэтики и риторики архитектуры», посвященный Лахта Центру.
 Александр Степанов Мои намерения сводятся к следующему: выбрав по нескольку самых интересных, на мой взгляд, сооружений из жанров святилища, храма, погребального сооружения, памятника, дворца, замка, виллы, городского особняка, многоквартирного дома, правительственного здания, офиса, музея, театра, выставочного павильона и т.д., я собираюсь погружаться в ситуации их создания, чтобы понять и показать, как их архитекторы, подобно риторам, искушенным в поэтике того или иного жанра, стремились овладеть душами своих современников С любезного разрешения публикуем отрывок, посвященный самому высокому зданию Петербурга. ***Лахта ЦентрСпиралевидные структуры Геркена и неосуществленного проекта 116-этажного «Чикагского шпиля» (предложенного Сантьяго Калатравой в 2005 году), образованные небольшим поворотом каждого нового этажа относительно предыдущего, произвели сильное впечатление на шотландского архитектора Тони Кеттла, возглавившего группу из архитектурного бюро RMJM London Limited, которая в 2006 году выиграла конкурс на эскизный проект головного офиса «Газпрома» в Санкт-Петербурге. По чертежам, разработанным петербургской компанией «Инфорспроект» совместно с институтом «Горпроект», офис «Газпрома» построили в 2012-2018 годах в Лахте. В нем восемьдесят семь этажей; высота сооружения – 378 метров без антенны.В конструктивном отношении творение Кеттла далеко не столь оригинально, как детище Фостера. Это, по сути, этажерка, дальняя родственница старинных чикагских небоскребов. Вписав в пятиугольник со стороной 35 метров пять зубцов, напоминающих зубцы фрезы, получаем план перекрытий. Нанизываем перекрытия на сердечник – ступенчато сужающуюся трубу диаметром у основания 23 метра, постепенно увеличивая их размер до шестнадцатого этажа и уменьшая выше этой отметки. Соединив их выступающие углы вертикальными ребрами, понемногу поворачиваем каждое перекрытие против часовой стрелки. Через каждые пятнадцать этажей связываем сердечник с ребрами двухэтажными фермами. На 83-е перекрытие ставим пятигранный каркас . Обшиваем железобетонные и стальные «кости» стеклянной «кожей» – и веретенообразная закрученная башня «Газпрома» готова. В 2006 году на выставке в Петербурге ее проект напоминал голубой огонек зажигалки из логотипа Газпрома. Кеттл предполагал, что использованное в оболочке башни дихроидное стекло, отражая небо, «будет создавать картину динамично меняющегося „живого“ фасада, по-разному раскрашенного в зависимости от времени суток: золото пламени на рассвете превратится в холод голубого льда днем». Мне не доводилось видеть башню на рассвете, но утром, днем и под вечер, идучи по Дворцовой или Адмиралтейской набережной и посматривая в ее сторону, я вижу вместо голубого льда плоский острый холодно-серый силуэт, ибо ребра и грани на таком расстоянии неразличимы. Башня играет в прятки, то высовываясь из-за зданий Петроградской стороны и Васильевского острова, то исчезая. Ее размер неясен, потому что у нее нет масштабной шкалы в виде горизонтальных членений. Узкий треугольник кажется не сильно удаленным и не очень большим. Чем он мог бы быть?  Лахта-центрФотография © Иван Смелов/предоставлено Lakhta Center, PRНесведущему человеку догадаться, что это офис, притом самый высокий в Европе, не позволяет не только элементарность силуэта на петербургской небесной линии, но и здравый смысл. Ведь кажется само собой разумеющимся, что заказчики проектов высотных офисов возлагают надежды на передовые инженерно-технические возможности высотного строительства, стремясь к максимальной прибыли, какую только можно выжать из сверхценной территории деловых районов городов. Конечно, на экономический фактор обычно накладываются идеологические: демонстрация могущества, процветания, уверенности в завтрашнем дне и т.п., – но все же жажда прибыли, обостренная дороговизной земли, является исходным, базовым движителем высотного строительства. Разве экономически не пробудившаяся окраина города – подходящее место для штаб-квартиры гигантской компании? Рассуждая таким образом, человек, скорее всего, примет острый силуэт не за офис, а за мемориальное сооружение, скажем, за памятник морякам Балтийского флота – героическим стражам города на Неве. То, что в проекте было огнем зажигалки, в жизни стало холодным штыком. Убедившись в своей ошибке, человек поймет, что природа башни «Газпрома» – сугубо эмблематическая. «Газпром» сам подтвердил это с исчерпывающей ясностью: проект был перенесен с Охты в Лахту, по сути, без изменений, лишь увеличены немного габариты башни. Ее высота демонстрирует финансовые возможности заказчиков с равным успехом в любом месте, но при соблюдении одного условия: башня должна быть заметна.  Лахта-центрФотография © Антон Галахов/предоставлено Lakhta Center, PRБóльшая часть периода строительства башни «Газпрома» пришлась на годы экономического застоя страны. Это обстоятельство сближает ее роль с идеологией высотного строительства, в беспрецедентных масштабах осуществлявшегося в годы Мирового экономического кризиса в современной «столице небоскребов» Дубае. «В кризисные периоды перепроизводство эмблематических зданий действует как эффективное архитектурное „отвлечение“ от болезней экономики и общества в поисках спасительной идеологии и нового мифа о самих себе»,–констатирует исследовательница этого явления (Kaika М. Op. cit. P. 458). К 2010 году долги Дубая оказались настолько грандиозны, что пришлось временно заморозить строительство многих «архитектурных икон» и перестать заказывать новые проекты. Одним из немногих архитектурных бюро, сохранивших там свои офисы, в отличие от их конкурентов, уходивших на внутренние рынки, было как раз . Петербуржцы получили башню «Газпрома» от первоклассных специалистов по проектированию «архитектурных икон», компенсирующих общественную фрустрацию. Лучше всего смотреть на нее со стрелки Крестовского острова. Взгляд стелется по глади залива и упирается в восклицательный знак. Башня «Газпрома» видна целиком, и ее героико-воинская риторика звучит в полную силу. Дихроидное стекло, оказавшись невосприимчивым к небесным эффектам, поблескивает, как заточенная сталь. Оттого что у башни нет цоколя, она выглядит не поставленной на землю, а пробившей землю снизу, как если бы в ней воплощалось посмертное самоутверждение героев, погребенных в ее недрах. Так вот почему у ее подножия разбросаны в беспорядке здания изломанных форм! Думаю, что такая риторика, неважно, осознаваемая или нет, обеспечит башне «Газпрома» популярность, по крайней мере, до той поры, пока страна не выйдет из застоя. Если это случится, башня станет эмблемой уже не «Газпрома», а путинского милитаризма. В отличие от диагридной сетки Геркена, структура которой не вызывает сомнения в прочном вертикальном стоянии здания, односторонний наклон ребер башни Газпрома, начинающийся от самой земли, непроизвольно воспринимается, как наклон самого здания. Когда видишь башню целиком, этот дискомфортный эффект отчасти гасится вертикальностью объема в целом. Но по мере приближения к башне поле зрения заполняется ее нижним уровнем, на который не распространяется корректирующее воздействие целого. Когда взгляд упирается в подножие башни, она кажется накренившейся вправо. Понимаешь, что этот эффект обманчив, башня вертикальна, падение ей не угрожает. Но зрение упорно настаивает на своем. Ошибается в этой ситуации не зритель, а архитектор. Промах Кеттла – в пренебрежении архитектонической риторикой ради риторики динамической. Вероятно, он считает, что восприятие здания, в принципе, не отличается от восприятия чертежа или интерьерной вещи. В самом деле: чем в более мелком масштабе я вижу башню Газпрома, тем менее бросается в глаза ее мнимая неустойчивость. Как и Дворец Советов, она была бы особенно хороша в качестве настольного украшения в кабинете большого начальника: стекло на столешнице было бы Маркизовой лужей, и башня выглядела бы так, будто хозяин кабинета любуется ею из вертолета с расстояния в несколько километров. Перед глазами тех, кто переходит через Среднюю Невку по Второму Елагину мосту, разыгрывается диалог двух высочайших башен Санкт-Петербурга, находящихся на более или менее одинаковом отсюда расстоянии. Башня «Газпрома» отстаивает свое достоинство перед телебашней, которая в свое время тоже была самым высоким сооружением в Европе и у которой «Газпром» отнял петербургское первенство. Каким изысканным, членораздельным, семантически ясным предстает произведение Владимира Васильковского в сравнении со словно целиком отлитым из стали, режущим глаз, неохотно раскрывающим свой смысл сооружением Тони Кеттла! Они будто принадлежат двум эпохам человечества: телебашня – атрибут развитой цивилизации, а башня «Газпрома» – родная сестра менгиров. Но надо признать, что благодаря своей компенсаторно-спасительной идеологической роли башня «Газпрома» является пусть посредственным, но безусловно архитектурным произведением, тогда как риторика ее соперницы вовсе не требует, чтобы ее признали архитектурным шедевром. |
|